Тяжело дыша, откинула волосы и вытерла рот. Кафель холодил попу и спину. Подниматься и выходить не хотелось, так бы и издохнуть здесь. А еще лучше — память потерять.

— Держи, — перед глазами появилась чашка от которой исходил приятный аромат лимона.

Напротив меня на корточках сидел писклявый.

— Чего смотришь, пей давай. Тошноту снимет.

— Не снимет… — Тихо пробормотала я, прикладываясь к чашке.

— Это почему? — Мужчина рассматривал меня, как говорящую зверушку. Сам ты обезьяна, блин.

— Меня от мужских прикосновений тошнить начинает. исключительно.

Писклявый нахмурился и взгляд его превратился в серьезный и испытывающий.

— Это ты так шутишь?

— Какие уж шутки… Как почувствовала, что ты ко мне прижимаешься, так и все..

— Охуеть просто.. — Мужчина резко поднялся и вышел из ванной комнаты, оставляя меня наедине со своими мыслями и с чашкой воды с лимоном.

Когда я привела себя в порядок, оделась и вышла на кухню, мужчины уже успели соорудить завтрако-обед и с удовольствием его наминали. Мое появление внесло некоторое напряжение в их слаженную компанию. Разговоры стихли, мне налили, как ни странно, супа, и оба сели так, чтобы оказаться как можно дальше от меня вдоль стола.

Ощущая себя в зоне комфорта, понюхала суп. Обычный, куриный, он пах одуряюще.

— Спасибо, это кто готовил?

Глеб, не прекращая орудовать ложкой, молча ею же указал на писклявого.

— Может познакомимся? — несмело предложила темноволосому мужчине с серыми, как туманное утро глазами. Очень светло-серыми. Выпуклые немного, они выглядели практически потусторонне. Удивительно, что я раньше не обратила на них внимание.

Писклявый очень серьезно на меня посмотрел и произнес коротко:

— Тим.

Больше за все время обеда не произнесли ни слова, впрочем, к разговорам никто и не стремился. Сыто выдохнув, решила собрать посуду и помыть, пока не закисла.

— Лена, мы решили, что раз у тебя такое отвращение, — Глеб замялся, — к мужчинам. То лучше нам с тобой не оставаться. Но ты будешь под присмотром, не беспокойся. Больше тебя в обиду не дадим.

— Ага. — Поддакнула я для проформы. Можно подумать, если бы они решили втроем у меня прописаться, кто-то посчитался бы с моим мнением. Но все равно осталась благодарна, что не стали настаивать. Да и, если так подумать, — самая сильная обида как раз от них. Сами от себя защищать будут?

Мужчины попрощались и ушли. А я домыла посуду и пошла искать свой телефон, Иринка, наверное, уже вся извелась.

— Ты где и почему трубку не берешь? — Голос Ирины был зол, непривычно зол.

— Я дома, Ир, вчера зашла в гости к соседу и то ли мы съели что-то не то, то ли еще в столовой, помнишь, мне котлета сразу не понравилась? В общем, мне стало плохо, я напилась лекарств и вырубилась, вот только встала. Ты извини, что так с вечеринкой получилось, я правда не специально.

— Получается, ты вчера вечер у соседа провела? — Ну прям нквд.

— Нет, не провела, говорю же — плохо стало. До сих пор тошнит.

— Ну, ладно. — Подруга немного оттаяла. — Но за вечеринку еще должна будешь. — Тебе может принести чего?

— Спасибо, у меня все есть, но если просто зайдешь, я не обижусь, — улыбнулась.

— Я не обещаю, но постараюсь. — Оттаяла в ответ Иринка и попрощалась.

Потянулись долгие часы самокопания и самобичевания. Душа не лежала ни к какому делу. Не хотелось ни убирать, ни стирать, ни гулять, ни готовить… Ни-че-го.

Все больше и больше погружаясь в депрессию, поняла, что еще немного и я реально начну подумывать о суициде. Настолько мерзкие ощущения испытывала после вчерашнего.

И не могла понять одного: кому понадобилось меня травить? Вернее доводить до состояния: трахните меня кто хочет. В добавление к неприятностям на работе, картина вырисовывалась совсем не радужная.

Семь вечера. Никого нет. Ирина так и не пришла. И, к моей радости, никто из мужчин тоже.

Походила по квартире и ноги сами понесли на выход. Вышла на площадку, вроде кто-то поднимается, быстро подошла к двери соседа и позвонила.

Открыл практически сразу.

— Можно? — в голосе скованность. Но самой в четырех стенах уже было невыносимо.

— Тебе — всегда, — сосед также скованно улыбнулся и пропустил меня в квартиру. Уже на входе обернулась на лестницу, вроде шагов больше не слышно. Показалось, наверное.

— Ты как? — Саша сразу же направился за мной на кухню, куда я пошла по старой привычке.

— Не знаю. То, кажется, что нормально, то стыдно, то ненавижу всех. То хочется на себя руки наложить. Муторно. И непонятно. Я не понимаю, зачем и за что. Думала, что это Глеб отомстил так. Но он утверждает, что это не он. И у меня нет причин ему не верить, но и верить тоже нет. Еще и этот Тим, он меня пугает. Вроде с одной стороны заботится, а с другой — он как и не человек вовсе. Опасный. Хуже Глеба. И страшный. И вкусный, хоть и горький. И Ирина, она не пришла, обещала, что постарается, а сама не пришла. И ты, я хотела тебя с первой встречи, вернее, как увидела твои руки и услышала как ты кончаешь, но не хотела, не хотела, не думала… Что все так…

Выронив из рук доску для разделки, которую уже успела вытащить, как и кучу овощей и мясо, я сползла по стенке, размазывая злые слезы. Раньше плакать не хотелось, а сейчас прорвало. Может потому что меня слушали с сочувствием? И дали выговориться?

— Тссс… Ну что ты, маленькая, не надо. Ненавижу, когда сопли распускают. — Тихо успокаивал меня Саша, подняв с пола и усадив на свои тощие коленки.

Он покачивал и убаюкивал, поглаживал, пока я не уснула, уткнувшись в его шею, источающую чуть терпковатый аромат. Похоже, кто-то тут со вчера так и не соизволил помыться… Это была последняя связная мысль, перед тем как меня окончательно вырубило.

Изящные пальчики с классическим френчем отбивали незатейливый ритм на гладкой черной поверхности деревянного стола. Слегка тронутые блеском губы то и дело открывались для того, чтобы приникнуть к соломинке, торчащей из коктейля. Задумчивая складка у переносицы, нахмуренные тонкие брови и бросаемый то и дело нетерпеливый взгляд в сторону входной двери бара, выдавали взвинченное состояние посетительницы.

Девушка, сидящая за столиком, практически напротив входа, кого-то ждала.

И ожидание продлилось недолго, не заставляя девушку с коктейлем слишком долго мучаться, в зал вошла эффектная блондинка, природную красоту которой портило надменное выражение лица. Она, ничуть не сомневаясь, прошла к тому же столику.

— Ну и жара.. — Вновь пришедшая, присела за столик напротив знакомой и с облегчением выдохнула. — Надо выпить чего-то холодного… Ты алкоголь что ли пьешь? Не развезет? — Сунув нос чуть ли не в бокал, спросила скорее с насмешкой, чем с заботой.

— Не развезет… — Сообщила чуть раздраженно вторая девушка и добавила, — а если и развезет, то ничего страшного, такси никто не отменял.

Блондинка в ответ на эту реплику легко рассмеялась и поинтересовалась:

— Так все плохо?

Шатенка отвела взгляд в сторону, словно за окном внезапно произошло что-то чрезвычайно занимательное и неопределенно пожала плечами.

— Не томи, давай, выкладывай. — Блондинка с видимым ожиданием и голодным предвкушением уставилась на собеседницу, даже забыв о том, что собиралась заказать напиток и себе.

— Нечего выкладывать… Скоро выходит из отпуска главный бухгалтер, если не успею дожать, то с увольнением с работы ничего не получится. На вечеринку она не пришла, но зато пробралась под крылышко к Саше окончательно. Готовит ему, убирает и, судя по всему, не спит, в общем, ничего не изменилось, ты и так в курсе. Знаешь как он ответил на вопрос “Можно?”, в плане можно ли к тебе зайти… “Тебе — всегда”… Козлина… Всегда! И ни одного пошлого намека сразу от двери, ни грубости, ни этих дурацких смешков. Мне кажется, он даже улыбается ей по-другому. И никаких “Приступай”!