Я всегда вроде как ненавидела это.

“Я бы с удовольствием помогла ей”, - говорю я, вкладывая смысл в каждое слово. Я не могу вспомнить, когда в последний раз мы сами украшали дом к Рождеству. Есть ли у нас вообще какие-нибудь рождественские украшения?

Обычно мама оплачивает услуги по декорированию, размещает дом в каком-нибудь интернет-издании для рекламы, а затем возвращает украшения, когда праздники заканчиваются.

"Хорошо. Я дам ей знать. Я расскажу ей о твоей поездке," — говорит он. “Веселись, Тыковка. Будь в безопасности”.

Чувство вины витает в воздухе. “Я так и сделаю. Спасибо.”

“Люблю тебя”.

“Я тоже тебя люблю”.

Он заканчивает разговор, и я немедленно отправляю сообщение Крю.

Я: Меня отпустили.

Мой телефон начинает звонить, и я быстро отвечаю.

“Быстро собирай свои вещи, Птичка. Нам нужно быть в аэропорту к трем пятнадцати”, - объясняет Крю.

Паника наполняет мою кровь. Это значит, что у меня не так много времени.

“Я могу быть готова к тому времени, но мне нужно идти, чтобы я могла собрать вещи”.

“Я заеду за тобой через полчаса, хорошо?”

"Ладно. Звучит заманчиво.”

…

Мы прибываем в аэропорт, самолет должен вылететь в пять сорок пять. Полет до Вермонта занимает всего около тридцати минут. Оттуда нам предстоит двадцатипятиминутная поездка до нашего отеля, которая наполняет меня одновременно волнением и страхом.

У нас будут отдельные кровати? Зная Крю, я думаю, что это сомнительно.

Почти уверена, что я влипла по уши.

Я вхожу в самолет Gulfstream первой, Крю сразу за мной, и нас приветствует мужчина-стюард, одетый в черный костюм.

“Мистер Ланкастер, добрый вечер. Добро пожаловать. Меня зовут Томас, и я буду обслуживать вас и вашу гостью во время полета.” Томас бросает на меня дружелюбный взгляд. “Не хотите ли чего-нибудь выпить?”

”Я бы хотел бокал шампанского", — отвечает Крю Томасу.

“А вы, мисс?” Взгляд Томаса встречается с моим.

“Ей то же самое”, - отвечает за меня Крю.

“Будет сделано”. Томас отвешивает легкий поклон и уходит, чтобы приготовить нам напитки.

Я поворачиваюсь к Крю.

”Шампанское?"

“Давай отпразднуем это”.

“Мы несовершеннолетние”.

“Они не собираются проверять наши удостоверения личности. Самолет принадлежит моей семье. Мы можем делать все, что захотим”, - говорит Крю, прежде чем начать осматривать самолет. “Этот не плохой. Я еще не летал на этом.”

“Ты часто летаешь частным самолетом?” Он прав. Этот самолет очень хорош. Кожаные сиденья насыщенного кремового цвета расположены парами друг против друга, а между ними небольшой столик. Окна овальной формы и большие, а также есть шкаф с телевизором.

“Большую часть времени”, - отвечает Крю, и я поражаюсь небрежности его ответа. Каково это, должно быть, быть наследником такого богатства. У моей семьи много денег, но они точно не сравнятся с состоянием его семьи.

Я думаю о том, что мой отец сказал по телефону ранее, и я начинаю думать, что у нас не так много денег, как я изначально думала.

Томас приносит нам напитки, и я беру свой, пробормотав "спасибо", устраиваясь на сиденье ближе к окну.

“Мы скоро взлетаем”, - объявляет Томас.

“Спасибо, Томас”, - говорит ему Крю, устраиваясь на сиденье рядом со мной и делая глоток из своего бокала.

Я следую его примеру, делая маленький глоток, пузырьки щекочут мое горло. Мой нос. На вкус оно почти горькое, но, по крайней мере, глотается относительно гладко.

"Ты когда-нибудь раньше пила шампанское?" Спрашивает меня Крю.

Я медленно качаю головой. “Я не употребляю алкоголь”.

“Я полностью развращаю тебя”. Он чокается своим бокалом с моим. ”Что ты об этом думаешь?"

“Все в порядке”. Я делаю еще глоток, потому что он наблюдает за мной, и корчу гримасу. “Это щекотно”.

“Это из-за пузырьков”.

Я изучаю стакан, крошечные пузырьки в золотистой жидкости. “Я не знаю, нравится ли мне это”.

“Держу пари, ты бы предпочла что-нибудь сладкое. Тропический напиток.”

“Я выпила много пина-колады вирджин, когда мы отправились в круиз по Карибскому морю пару лет назад”, - говорю я ему, сразу чувствуя себя глупо из-за того, что призналась в этом.

Он ставит свой бокал на стол перед нами, а затем берет мой из моей руки, ставя его на стол рядом со своим. “Ты нервничаешь”. Он говорит это не как вопрос. Он это чувствует. Я не утруждаю себя отрицанием этого.

“Да”, - признаю я. “Я чувствую себя плохо из-за того, что лгу своему отцу. Уезжаю с тобой на выходные. Это огромный шаг для меня, Крю. Я не занимаюсь подобными вещами”.

“Я не буду заставлять тебя делать то, чего ты не хочешь”, - говорит он, и я знаю, что он говорит серьезно, но он также знает, как легко я могу увлечься, когда я с ним.

Я тоже это знаю. Может быть, я чувствую себя виноватой, потому что хочу это сделать. Я хочу сбежать с ним на пару дней и забыть обо всем остальном мире.

Провести свое время с Крю и ни с кем другим.

Я думаю о том дне, когда он появился в художественной галерее, и о том, как нам было весело. Только мы вдвоем.

Я также думаю о ночи в его комнате, когда мы целовались в его постели, и он опустился на меня. Это тоже было весело. Другой вид развлечения, то, что я хочу исследовать больше, если быть честной с самой собой.

Я не знала, что это может быть так. Что он может быть для меня другом и любовником одновременно. Как сильно я хочу проводить с ним время. Как одиноко я себя чувствую, когда его нет рядом. Как я счастлива, когда впервые замечаю его, когда он улыбается мне этой улыбкой, смотрит на меня этими всезнающими голубыми глазами.

Наполненными сочетанием нежности и похоти. Иногда развлечения. Иногда раздражения.

Все, чего я когда-либо хотела, — это чтобы кто-нибудь увидел меня такой, какая я есть на самом деле.

У каждого свои ожидания, и в конце концов я начала играть эти роли, дав им то, что им было нужно от меня. Никто не заставляет меня чувствовать самой собой, когда я с ними.

За исключением Крю.

”Рен". Его глубокий голос вырывает меня из моих мыслей, и я поднимаю взгляд, чтобы обнаружить, что Крю наблюдает за мной, его взгляд тверд, выражение лица серьезное. Он касается моих волос. Заправляет прядь волос мне за ухо, его пальцы задерживаются. “Я рад, что ты поехала со мной. Тебе нужно ненадолго отвлечься от реальности.”

“Тебе тоже”, - говорю я, затем хмурюсь. “Подожди. Я все еще должна злиться на тебя.”

Вздох покидает его. “Что я сделал на этот раз?”

“Ты так и не ответил на мое сообщение сегодня утром. Я беспокоилась о тебе. Я не знала, где ты." Это еще одна вещь, к которой я не привыкла.

Заботиться о ком — то ‐ о мальчике — и гадать, где он. Я действительно волновалась. Даже немного запаниковала. Что, если бы с ним что-нибудь случилось? Что-то ужасное?

Облегчение, которое я почувствовала, впервые увидев его, вытеснило весь мой гнев и разочарование. Но теперь все это возвращается ко мне.

“Я был в административном кабинете все утро. Я не выходил оттуда до окончания обеда”, - признается он, беря бокал с шампанским и осушая его, как будто ему нужно, чтобы поговорить об этом.

“Почему вы были в офисе?” Я почти не хочу этого знать.

“Меня допрашивали полицейские детективы. О Фигероа”.

“О”. Это звучит зловеще. “Они собираются его арестовать?”

“Возможно. Это половина причины, по которой я хотел уехать. Мне надоело иметь дело с этим дерьмом. Натали и ее ложь. Фигероа и его грязные замашки.” Его верхняя губа кривится от отвращения. ”Я его терпеть не

могу“.

”Забудь о нем". Я выхватываю пустой стакан из его пальцев и возвращаю его на стол, прежде чем полностью переключить свое внимание на него.

“Давай сосредоточимся на выходных. Я даже не знаю, куда именно ты меня ведешь."

“Манчестер, штат Вермонт. Я слышал, они делают все возможное на праздники.”