Эта идея с просмотром фильма — плохая идея. Я могу в конечном итоге сделать что-то, о чем потом пожалею.

“Приходи в семь” говорит он мне, вытаскивая леденец изо рта и облизывая ее языком. Мое дыхание начинает учащаться. “Ты можешь вернуться в свое общежитие к десяти”.

“Как долго длится фильм?”

“Я не знаю. Пару часов? Я настрою его и подготовлю к трансляции к семи.” Он протягивает леденец мне. “Ты уверена, что не хочешь его вернуть?”

"Оставь себе," бормочу я. “Мне не следует приходить”.

“Наверное, не стоит”, - соглашается он. “Но ты это сделаешь”.

…

Я собираюсь войти в здание своего общежития, когда замечаю Мэгги, идущую ко мне. Я останавливаюсь и жду ее, радуясь, что вижу улыбку на ее лице, которую я давно не видела.

“Как дела?” спрашиваю я, когда мы обе входим в здание. Внутри так тепло, что я немедленно разматываю шарф вокруг шеи, снимаю шапку и засовываю ее в карман пальто.

“Я в порядке!” Ее глаза сверкают, и она хватает меня за руку, крепко сжимая. Ее голос понижается. "Я разговаривала с Фиг."

“О, да?”

Она кивает. “Хочешь пойти ко мне в комнату, чтобы я могла рассказать тебе об этом?”

“Конечно”.

Мы обе живем на одном этаже, где находятся одноместные апартаменты, а это значит, что нам не нужно делить комнату с соседкой. Первые три года в Ланкастере у меня каждый раз была сосдка по комнате, и я помню, как думала, что не смогу дождаться того момента, когда мне не придется делить комнату.

Теперь я вроде как скучаю по этому. Сосед по комнате — это встроенный друг. Мэгги была моей соседкой по комнате на втором курсе, и с тех пор мы были довольно близки.

У нас были свои взлеты и падения, но я стараюсь поступать с ней правильно и не осуждать. И я думаю, что она делает то же самое.

Как только мы оказываемся в безопасности в ее комнате, без посторонних глаз и подслушивающих ушей, Мэгги может говорить свободно.

“Я наконец-то оставила его наедине в его классе и фактически заставила его поговорить со мной”, - говорит она, беспокойно расхаживая по своей комнате.

Я сижу за ее письменным столом, наблюдая за ней. “Тебе пришлось заставить его поговорить с тобой?”

Вздох покидает ее, и она подходит к окну, глядя на улицу. “Я знаю, это звучит плохо. Это касается даже меня. Но он избегал меня последнюю неделю или около того. История с беременностью вывела его из себя, и я не могу его винить”.

“Так ты действительно беременна?” Она поворачивается ко мне лицом.

"Да. Я уже на втором месяце беременности. Ближе к десяти неделям. Сначала он пытался убедить меня сделать аборт, но я сказала ему, что ни в коем случае. Я хочу сохранить его ребенка.”

“Но он не хочет, чтобы ты сохраняла его?”

“Сначала он так и сказал, но потом передумал. Он хочет, чтобы я родила ребенка.” Она расплывается в самой широкой улыбке, и мне жаль, что я не могу почувствовать ее радость.

“Он хочет поступать со мной правильно и поддерживает мои решения”.

Что это вообще значит?

“Ты вернешься на весенний семестр?” Я буду скучать по ней, если она уйдет. Но как она может вернуться сюда и провести остаток учебного года беременной? Когда все знают, что это ребенок Фиг, даже если она никогда об этом не говорит? И как ее бывший парень должен отреагировать на это? ”А когда тебе исполнится восемнадцать?

”Не раньше марта". Она качает головой. ”Это своего рода проблема".

Своего рода? Это серьезная проблема. Он занимался сексом с несовершеннолетней.

Разочарование, которое переполняет меня по этому поводу, почти непреодолимо. Я думала, что он был хорошим учителем. Добрым и заботящимся о нас. Теперь я чувствую, что он просто охотится за новой девушкой каждый семестр, и случилось так, что эта девушка сильно облажалась, забеременев.

Неужели он действительно думал, что мог бы так воспользоваться мной?

“Это серьезная проблема” бормочу я и замечаю раздражение, мелькающее в ее взгляде.

“Послушай, когда ты влюбляешься, возраст не имеет значения. Не то, чтобы ты это понимала," выпаливает она.

Ой. “Я пытаюсь понять. Я знаю, что ты влюблена в него. Я вижу это в твоих глазах.” Выражение ее лица смягчается.

Она просто защищается, за что я не могу ее винить. “Так и есть. Я почти уверена, что он тоже меня любит, но в последнее время он такой странный. Пока я не поговорила с ним сегодня.” Она сияет, и я клянусь, она выглядит просто сияющей. ”Мы встречаемся сегодня вечером, и мы собираемся поговорить“.

”Где ты с ним встречаешься?"

“Я уеду с ним позже. Он все еще работает, но я тайком уезжаю с ним на его машине обратно к нему домой.” Выражение ее лица становится серьезным. “Не говори никому, хорошо? Если нас поймают…”

Ей даже не нужно заканчивать предложение. У них обоих будут большие неприятности. Особенно у Фиг.

“Я никому не скажу”, - обещаю я. “Просто… будь осторожна, хорошо, Мэгги? Ты уверена, что он не против, что ты беременна? Если кто-нибудь узнает об этом, его карьере конец”.

“Все будет хорошо, я просто знаю это. Он любит меня. Он обещал, что позаботится обо мне." Она морщится, проводя рукой по животу.

Я сразу же начинаю беспокоится. “Ты в порядке?”

“Иногда у меня бывают странные судороги. Но я в порядке.” Ее улыбка слабая, как будто ей приходится заставлять себя улыбаться. “Как дела? Что случилось с тобой и Крю?”

Я хмурюсь. “Что ты имеешь в виду? Со мной и Крю ничего не происходит”.

”Да ну". Она закатывает глаза. “Теперь он сидит позади тебя на английском. И он всегда наблюдает за тобой. Как будто он представляет тебя голой.”

Мои щеки горят. “Я не знаю об этом”.

“О, я знаю. Я знаю этот взгляд. Я думаю, ты ему нравишься”.

“Мы подружились ради нашего проекта”.

Я такая лгунья. Это нечто большее, я просто не могу в этом признаться. Даже после того, как Мэгги поделилась своим самым сокровенным секретом, я не знаю, могу ли ей доверять.

Или я не могу признаться самой себе.

”Продолжай говорить себе это". Мэгги улыбается понимающей улыбкой. “Хочешь знать мое предсказание?”

"Нет."

Она игнорирует мой ответ. “У меня такое чувство, что к началу нового года у тебя будет парень. И звать его будут Крю Ланкастер.”

27. Рен

Не иди.

Эти два слова крутятся у меня в голове, когда я рано иду в столовую, чтобы поужинать. Я сижу с Ларой и Брук, на самом деле не слушая, как они сплетничают обо всех в нашем классе.

Покончив с ужином, я возвращаюсь в свою комнату, и те же два слова отбивают ритм в моем мозгу, пока я иду по слякотному и мокрому от тающего снега тротуару. Небо уже потемнело, и скоро все замерзнет.

Надеюсь, я не сломаю себе шею, когда отправлюсь к Крю.

Нет, не иди.

Я принимаю душ и мою голову. Брею ноги и все остальные места, о которых только могу подумать. Мажусь моим любимым лосьоном для тела.

Высушиваю волосы феном, завивая кончики закругленной расческой. Наношу тонкий слой туши на ресницы и втираю в губы мой любимый бальзам для губ. Тот, который делает их розовее.

Я надела самое красивое нижнее белье, которое у меня есть, — розовые хлопчатобумажные трусики с кружевным поясом и бюстгальтер, который я каким-то образом убедила маму позволить мне купить несколько лет назад, когда мы вместе ходили по магазинам. Оно белое и кружевное, и я никогда его не носила.

До сих пор.

Мои намерения ясны. Я иду к Крю и надеваю самое сексуальное нижнее белье, которое у меня есть, которое не такое уж сексуальное, но неважно.

Я пытаюсь.

Как только я надеваю черную толстовку с капюшоном и мои любимые черные леггинсы, я натягиваю старую пару черных уг, я не против промокнуть из-за снега, а затем надеваю пуховик, иду к зеркалу, чтобы проверить свой наряд.

Скучный. Обычный. Я не выгляжу иначе. Я определенно не похожа на девушку, которая надеется, что парень снова засунет руку ей в трусики.

Раздраженный выдох покидает меня, и я хватаю свой телефон и пропуск в общежитие, запирая дверь, прежде чем уйти.