— Эм, — запнулась в мыслях Мурси и на всякий случай опять легла на спину, чтобы не смотреть на капрала, заговорившего совсем уж для него не типично. Неужели от недосыпа с её мозгом случилось это самое «разжижение». — Никого я не мучаю, они сами… мучаются.

— И только шлейфом тянутся разбитые сердца, — процитировал собственное стихотворение Морик. — Но вашим запахом полны воспоминанья. Вам в каждом видится оснастка подлеца, а я живу теперь на гранях мирозданья.

— Красиво загнул. Особенно здорово про подлеца, прям, как про меня писалось, — откровенно восхитилась Мурси.

— Возможно, про вас и писал, — смущенно прошептал Морик и совсем стушевался. Хотел продолжить, но язык окончательно перестал слушаться.

— Было бы правдоподобно, если бы не строчка про шлейф разбитых сердец.

— А как же Джимми, Эдмунд?

— Джимми денег хотел, Эдмунд власти. Если я вдруг стану Императрицей, он первый прибежит и начнет заливать, что всегда был готов служить мне. Строит из себя верного и преданного волколака. Еще бонусом пытается отхватить удовлетворение личных извращенных пристрастий. У йонгеев как? Кто сильней, тот и красивый. Я для него эталон. Но Эду нужна только власть.

— Власть через боль и унижения? Что за чушь! — засмеялся Морик. — Вы придумываете на ходу или у вас заготовленные мозгодробящие теории?

— А то вы не слышали никогда выражения: «Императрица голова, а Лорды шея. Куда хотят, туда и вертят». Поэтому я и не хочу занимать трон. Совсем. Итак всех приходится бояться, словно лист дрожит душа. Сейчас только некоторым известно, кто я на самом деле и то, покушение за покушением. А если Галактика узнает? Представь. И в перерывах между защитой своего никчемного существования придется еще выбирать стратегию развития Империи. Тысячи Морганов кружат рядом, и каждый говорит, как правильно править. Нет уж, увольте.

— М-да, — потянул Морик, прикидывая на себя жизнь Императрицы. И с выводами капитана он был полностью согласен. — Ничего хорошего.

— Разочаровала вас? Вы хотели задоминировать меня полностью, чтобы тоже дорваться до власти? Поэтому запели про разбитые сердца?

— Задоминировать? — озадаченно переспросил капрал. — Чушь, простите. Катары не устанавливает главенство с помощью близости. Я вообще не понимаю, как это взаимосвязано.

— Ну, типа, пометил запахом, или как-то так. Типа, нюхайте все, это моя женчина! — Мурси резко села, понимая, что еще немного и уснет. — Во, че хотела спросить! Как от выглаживания появляются котята? Вы размножаетесь как дуоли, от взаимной симпатии сразу всех членов прайда? Знаете, как у них? Если трое из личности одновременно симпатизирует троим другим, то у того, кто выше статусом, становится очень тонкой кожа, он докасается до остальных и передает генетический материал. От этого беременеют вшестером. Так и размножаются. У катар наподобие?

— Божечки-кошечки! Ну и чушь! Не может быть такого способа размножения!

— Я серьезно. У гамма-дуолей спроси.

— Нет, у катар примерно так же, как у людей. Просто для самого процесса симпатии мало. У нас с вами репродуктивная система действительно схожа, по крайней мере, у мужчин. Близость между нашими видами возможна. Но дело в голове, — Морик постучал себе по лбу указательным пальцем. — Соитие происходит только при определенных обстоятельствах и только для зачатия котят. Поэтому в прайдах нет изнасилований и нежелательных беременностей. Сам процесс связки практически отключает голову, поэтому проводить его можно только с персоной, которой абсолютно доверяешь.

— Как всё запущенно! А как вы тогда предаетесь любви с… — Мурси озадаченно посмотрела на Моргана. — Хотя, вы правы. Тыкать друг друга органами еще не значит иметь хороший секс. С девушкой мне тоже понравилось больше.

— Простите? — поперхнулся собственным дыханием Морик.

— А? Это я так, о своем, о женском. Слушай, я всё равно не понимаю, как вы так живете. Печально?

— Я же вам говорил, что для нас прикосновения очень интимны и несут глубокий смысл. Вам бы следовало самой попробовать ласки катара, это бы всё прояснило, — у Морика дрогнул уголок рта, но он вовремя остановил себя, чтобы еще и не рыкнуть от едва сдерживаемого порыва тут же начать демонстрацию.

— Слушай, точно. Нужно попробовать и тогда пойму. Старейшина как? Еще может? — и видя округлившиеся глаза Морика, рассмеялась. — Да шучу, шучу. Никогда не видела, чтобы так защищали честь деда. А как же вы приходите к мысли, что пора доводить дело до логического финала? Ну, типа, идете к старейшине, и он вам говорит — а теперь поцелуйтесь, дети мои, и всё такое?

— Нет, тут пара сама как-то понимает, что готова оставаться друг с другом на всю жизнь. Но связка, насколько мне известно, не приносит удовольствия как такового. Это больше грубое, инстинктивное и бессознательное.

— Да, по количеству твоих братьев и сестер, я заметила, что родители не очень любят этим заниматься.

— Я подробностей не знаю, — вдруг задумался на эту тему и Морик.

— Серьезно? Я думала, ты разыгрывал меня, когда сказал, что не испытывал оргазма.

— Вы видели у меня котят?

— Понятно, — зевнула Мурси и вновь прилегла. Вроде бы капрал опять стал таким, каким она привыкла обычно его видеть. — То есть вообще ничего не понятно. А Катарина приглашала тебя к себе поласкаться или уже размножаться? У тебя с ней доходило когда-нибудь до такого или вы просто нюхали друг другу шерстку? Я бы понюхала сейчас чью-нибудь. Неужели ты отказался от такой красавицы ради Клары?

— Почему вы везде приплетаете Клару! Я же вас просил уже не упоминать её имя.

— Так доходило или нет? — опять зевнула Мурси и поудобней умостила ладони под своим ухом. — Вы трогали другу друга за затылочные титьки. Прости. За холку.

— Мы любили придаться плотским утехам, не скрою. И приласкать друг у друга холки, но она… — Морик посмотрел на сонную Мурси и перешел на шепот. — Она слишком расчетливая. И всегда такой была. Искренности в ней не хватало. Мне нравятся такие женщины как вы. Которые говорят вслух то, что думают. Хотя это не всегда приятно.

— Ага, именно поэтому ты вечно на меня ворчишь и велишь молчать, — вяло буркнула Мурси и прикрыла глаза. — Я сразу так и подумала.

— А о чем вы сейчас думаете?

— О том, что у вас бы вышли очень симпатичные котята, и я бы их с удовольствием потискала, — из последних сил прошептала Мурси. — А еще почти беспокоюсь, не укокошишь ли ты меня, пока я сплю. Катарские идеалы, всё такое… Мир во всем мире…

— Отдыхайте, я не укокошу, — прошептал Морик и уже не получил ответа. Вскоре и он задремал.

***

Морик приоткрыл глаза и увидел, что Мурси свернулась в клубочек и сама стала похожа на маленького котенка. Он аккуратно, чтобы не разбудить её, притронулся к рукам. Холодные. Видимо замерзла, вот и скукожилась. Капрал придвинулся к ней поближе и аккуратно обнял. Мурси даже не открыла глаза, когда перекладывала голову на его плечо. Поерзала немного, устроилась поудобней и продолжила свое занятие. Морик с трепетным счастьем тверже обнял.

Когда он открыл глаза во второй раз, уже наступили сумерки. Мурси всё также лежала на плече, закинув одну ногу поверх его живота. Капитан засунула руку между пуговицами рубашки и легонько теребила пальцами шерсть на груди. О таком стремительном развитии отношений капрал даже не мечтал. Он проскользил свободной рукой по бедру Мурси, прижимая к себе еще крепче.

— Выдрыхлись, а чем ночью заниматься будем? — сонно пролепетала капитан и вдруг подскочила словно ужаленная. — Морик! Божечки-кошечки! Всё? Ты теперь сделаешь себе харакири из-за моих приставаний?

— Нет, — Морган сел и недоуменно посмотрел на капитана. — Вам же понравился орех. Это теперь делает возможным официально заявить о наших с вами «пятницах». Никто дурного не подумает.

— Фуй, я испугалась! Только Кларе не говори такого, она нам эти орехи потом запихает в самые булки.

— Ладно, не скажу. Я понял, понял. Нам надо бы возвращаться, пока окончательно не стемнело.