— И спасибо вам, что спасли мне жизнь тогда, в госпитале, — поспешно продолжил Морган, а потом опять добавил: — Но, так или иначе, вы всё равно — подлец!

Христов вначале хмыкнул, точь-в-точь, как делала это капитан, борясь со смешинкой, внезапно попавшей ей в рот, хмыкнул ещё раз, хохотнул, а потом разразился смехом, глядя на Ванно.

— Так ты тот капрал! У меня совсем вылетело из головы за всеми погонями и боями. Наркоман который, да? — сквозь хохот, выдавил из себя Христов. — Лена рассказывала про твои экспромты. Да, и в самом деле не соскучишься! Действительно непредсказуемый неадекват.

— Я стараюсь, — зачем-то сказал Морган, хотел продолжить, что старается держаться в рамках общественного договора и уважения, но ему не дала Мурси.

— Ну, всё, всё, Морган, — попыталась вразумить его капитан, сама не ожидавшая что такое может произойти. Она пнула катара по ноге, потом потянула за штанину и даже попыталась подняться, но Морик усадил её обратно. — Ну не надо, прошу тебя. Ну, пожалуйста!

— Нет, сэр, он обязан это знать! — упрямо завертел головой Морган, вновь становясь перед Джесом во весь рост. — Я, высокий канцлер, может быть, и скомпрометировал себя как не слишком адекватная личность, но зато я привык быть предельно честен. Вы понимаете всю ответственность легшую теперь на ваши плечи?

— Ответственность? — переспросил, всё ещё посмеиваясь, Христов.

— Да! Ответственность за счастье этой женщины, — и Морган совершенно неприлично указал пальцем на Мурси. — Вы же понимаете, что она такая единственная в целой Вселенной? Никогда больше не родиться и жалкой копии её! Вы понимаете, что она создана Вселенским Разумом для любви, а не для сражений? Для жизни в лелеинии и хохолении! Не нужно больше ею решать свои проблемы! Пусть они и галактического масштаба. Как-нибудь сами, ручками! Дайте ей жить счастливо! Обеспечьте спокойствие и уют, заботу и ласку. Такие, как Мусинька, должны жить только в одном месте, здесь, — Морган громко стукнул себя по груди в районе сердца. — Здесь ей место, укрытой от невзгод и потерь. Я надеюсь, вы достаточно благоразумны, чтобы понимать это?

— Морик, — растаяла умилённая Мурси. — Ты ж мой котик!

Христов продолжал непонимающе высматривать на лице катара подсказки. Будто пытался уловить, к чему сумасшедший наркоман говорит столь очевидные вещи, и никак не мог. Будто для него пламенная речь Моргана была всего лишь набором аксиом, которые не требовали доказательства.

Ситуацию сгладила Моту. Она безучастно за всеми наблюдала вдалеке, со скучающим видом перебирая библиотечные запасы артефактов и древних безделушек, но как только Морган заговорил, сразу уловила, в чём суть. И её молодое и открытое к романтике сердце тут же затрепетало. Моту, не глядя, дошла до катара, взяла того за руку и заглянула в глаза.

— О-о-о! Красиво! А я? Я же тоже создана для любви, да? — заворожено пропела она. — Я ведь всегда это знала!

Морган отшатнулся от девушки, оглядел её с ног до головы, а потом повернулся к Мурси.

— Сэр, кто это? — недоуменно спросил он.

— Ты что! Я же её клон! И кстати не слишком уж и жалкая копия. Посмотри внимательно. Ну, красивая же, чего ты. Прям, стопроцентная копия. А значит, могу пожить у тебя в сердце. Хочешь? Мне очень нужна забота, — заискивающе заверила его Моту. — И уют, и покой. Мне всё потребуется, ничего нет за душой.

— Странно, — пробормотал Морган, выдёргивая руку из хватки Моту и оставляя клочок шерсти в её крепко зажатом кулачке. — Мне казалось, клоны должны быть идентичны и выглядеть равнозначно. Но эта девочка вовсе на вас не похожа! Хотя, конечно, повадки налаживания коммуникаций угадываются.

— Это Моту, — кивнула Мурси. — Реально мой клон.

— Да не может быть! И Шнобби её принял за вас? — Морган недоверчиво оглядел свою восторженную фанатку. — Может, он слеповат уже? Ну, канцлер. Та вторая — один в один, а эта…

И Морик почему-то первым делом очертил на себе грудь. Моту действительно выглядела немного полней Мурси, о чём неоднократно слышала от собственного мучителя. Да и платье было сшито по такому фасону, чтобы подчеркивать достоинства фигуры. И поэтому она сразу вникла в ядро терзаний катара.

— Так и хорошо же! — закивала она. — Матрица — дрыщ, а я в меру упитанная. Сиськи потому и больше. Что же ещё нужно для счастья?

— Не в сиськах счастье! — категорично возразил Морган.

— Правильно! А в их количестве! — продолжила настаивать Моту. — Мастер Христов, скажите ему! Вы держатель Силы, смертные вас слушаются. Прикажите ему восхищаться моими формами! Вы же восхищались. Загипнотизируйте!

— Смертные всегда выбирают себе спутника по фактору самому недолговечному, — безэмоционально отметил Христов. — Тут с мнением катара я согласен. Не в блеске любовь бессмертная рождается, а трудом душевным добывается.

— Надо запомнить, хорошо сказано, — впечатлился Морган.

— Ну, может у храмовников и так. Но, как вы правильно заметили, мы смертные, нам можно в первую очередь и на внешнюю красоту ловиться, — гнула свою линию Моту. — Это же прекрасно, что мы с тобой, милый котик, нашли друг друга! Можно я тебя уже поглажу, а? Ты такой симпатяга! Так бы и заобнимала бы!

— И не надо меня гладить! — шарахнулся от протянутой руки Морган. — И вовсе ты не похожа на Мусиньку! Не только вот этим вот! У тебя щеки как у поэта Бараша.

— Ты знаком с поэтами? — ещё больше восхитилась Моту.

— И сам стихи пишет, — подлила интересу Мурси. — А рисует как! Морган большой романтик. Возможно даже последний в Галактике.

— Всё, я окончательно влюбилась! Так, матрица, забирай себе наставника, а мне давай этого мужика. Мы будем жить долго и счастливо, и умрём в один день!

— Да не собираюсь я умирать!

— Как и говорил, — расплылся в улыбке Христов. — Стоит только показаться симпатичной мордашке на горизонте, так куда что девается у женщин.

— Я — личность! — взбунтовался Морган. — Только мне решать, с кем вступать в отношения. И даже капитан Мурси мне не может этого приказывать!

— А Ванно женат, — на всякий случай уточнил вакуй.

— А-а-а! — потянул Христов, наконец, сложивший всю эту бестолковую болтовню воедино. — Смутило меня упрямое скольжение в речи твоей «сэр». Но, кажется, понял я. Так ты очередной ушлёпок, который сейчас запудрит Миле голову всякой любовной чепухой, а потом приставит бластер к голове, требуя выкуп? Ну-ну, стольких повидали мы уже на своём веку. А подлец почему-то я. Смешно.

— Никогда! Катары за кредитки не продаются! Моя честь — предмет гордости и достояние регулярных войск. Спросите у коммодора Флинта!

— Мила, мне вот просто интересно, — Христов оставил без внимания ремарку Моргана и продолжил, утирая усталое лицо рукой. — Почему всегда это происходит? Я иногда думаю, что твоя аура распространяется дальше, чем стандартные порочные желания. Ты делаешь окружение каким-то кретиническим. В жизни бы не поднял меча на собственного наставника, если бы он неожиданно не начал кричать как умалишенный о «выползнях». Как? Старейший грандмастер, никогда не ставящий женщин на одно место с мужчинами, считающий их за второй сорт, не обращавший на речи их внимания, вдруг настолько на тебя рассердился, что схватился за оружие и кинулся в драку. Забывая основные заповеди, поддаваясь эмоциям, ведомый неведеньем, оставляя покой разума позади. Да ещё и растеряв половину боевых умений! Как легко и непринужденно ты высасываешь гармонию в персонах рядом. Делаешь идиотами всех вокруг. Родная, ты и впрямь «чудовище»!

— За идиота сейчас ответишь! — оскалился Ванно и потянулся к мечу.

— Вот поэтому вы — подлец! — решительно кивнул Морган.

— Неправда, — насупилась Мурси. — Это же для красного словца было! Шобы сохранить торжественность встречи. Ваша школа.

— Не учил тебя такому я, не привирай, — вполне дружелюбно ответил Христов. — Заслуга полностью твоя.

— Девчонка, его ударить? — на всякий случай спросил вакуй, подходя вплотную.