Морган попытался разузнать новости у Клары, выслушал подробный пересказ её видения банкета, политики, формы и манер военных, да и в принципе их умственных способностей, но даже после скучнейшего перечня украшений и нарядов дам на праздновании Мурси не появилась. Тогда Морик попросил Бобби показать оружие и то, чему тот уже научился, тайно надеясь спуститься по случаю вниз, в грузовой отсек, под предлогом демонстрации. И тут, увы! Мало того, что некогда прилежный ученик только на словах объяснил принцип устройства огнестрела, так ещё и всем своим видом дал недвусмысленно понять: стрелять он будет самостоятельно и Моргану ни к чему вникать в тонкости. Это одновременно и порадовало катара, и вызвало досаду. Прекрасно, что Бобби стал достаточно самостоятельным, научился отстаивать собственные интересы и с готовностью берётся за неизведанное. Но в противовес стоял вопрос с дисциплиной. И впрямь послушание Малыша кануло в горизонте событий.
Наконец, из грузового отсека поднялась Мурси. Морган в одночасье позабыл обо всех разговорах и новинках, счастливо улыбаясь подскочил со своего места, в надежде, что вот сейчас они пойдут в каюту капитану, закроются там и хотя бы пять минуточек поцелуются и погладятся, но из рубки управления показался Коди и, нарочито хныкая, произнёс:
— Сеньорита-капитан! У них тут какой-то ядрён-батон! Спрашивают, есть ли на борту держатели Силы и к какой стороне они себя относят. Что отвечать-то?
— Засуетились, — потёрла радостно руки Мурси. — Значит, канцлер Гидрос и представитель Сената Империи — Лорд Банник уже на месте. Бедный Илум! Как Клара сегодня.
— Офигеть! Я в шоке! — начала возмущаться Дорн и, поняв, что имела в виду капитан, тихо усмехнулась: — Ну, да. Как я.
Больше никому ничего не сказав, Мурси ушла в рубку управления решать вопрос с посадкой.
Морган громко и разочарованно вздохнул. Тело катара, как это стало уже привычным ему самому, сковала досада, и он застыл, размышляя, уместно ли будет пойти и проконтролировать переговоры с наземными службами или это вызовет ненужные толкования среди команды.
Коди же, радуясь свободной минутке, подсел к Кларе, заглядывая к ней в пад, но вдруг что-то в его голове щёлкнуло — весьма заметно, даже Дорн обратила на это внимание — агент переметнул взгляд на Моргана и очень дотошно того осмотрел. С головы до ног. Нахмурился. Тряхнул головой, скривил гримасу, будто увидел совершенно безумную картину, но вдруг опять сощурился и опять внимательно поглядел на катара.
— Морган, а ты умеешь смеяться? — спросил зачем-то Коди. — Почему я никогда не слышал, как ты сотрясаешь воздух своим старческим гоготом? У тебя есть чувство юмора?
— Что? — не понял Морган, выныривая из своих размышлений.
— Хочешь, анекдот расскажу? Договорились как-то канцлер и йонгей в гости друг к другу наведаться. Приезжает канцлер на Беллис, видит огромный особняк на крыше многоэтажки с настоящими деревьями. Заходит внутрь, а там — гобелены, лепнина, всё из кромнецина. Ахнул канцлер. Спрашивает: «Откуда у тебя такое богатство?» Йонгей его на балкончик выводит, рукой показывает на новенькую трассу для скайтреев. «Видишь? Сенат строил. Бюджет триста тысяч кредиток. Пять процентов мои за рекомендацию добротного места». Пришла очередь йонгея посетить Зарекс. Приезжает в дорогой особняк. А его там скрутили да в тюрьму упекли. Камера гадкая, стены старые, крыша гнилая. Всё убогое, а в охране роботы доимперского периода. Йонгей ужасается. Тюрьма хуже самых нищебродских домов на планетах третьего сорта! Спрашивает у канцлера, как же они докатились, что так выглядит центральное исправительное учреждение? Никто же в таких условиях не исправится. А канцлер и говорит: «Понимаешь, Совет выделил на постройку новой тюрьмы миллион кредиток, но они все мои, потому что я деньги взял и ничего не построил».
Коди раскатисто захохотал от пронзительной шутки. Клара хмыкнула, но больше по инерции, чтобы не выглядеть скорбной умом. Бобби часто заморгал и непонятливо посмотрел на агента, ожидая, что история закончится действительно смешной остротой.
— Это не повод для забав, — сурово ответил Морган. — Коррупция — бич современного общества. С ней надо бороться, а не нормализировать анекдотами. К тому же канцлер поступил нечестно по отношению к йонгею. Он его попросту обманул.
— Значит, ты, камрад, никогда не ржёшь от души, да? — как рукой сняло с Коди веселье. И в этом сразу угадывался расчёт агента СРС. Коди, как и Мурси, специально подставил ситуацию так, чтобы вызвать у оппонента нужную ему реакцию.
— Почему? Над смешными шутками я могу и до слёз хохотать. Капитан говорит, что мой смех похож на хруст сивого меринга.
— Хруст чего? — на этот раз Коди захохотал неподдельно. — Что такое «сивый меринг»? Нет такого понятия, камрад.
— Так и знал, что выдумала, — смущенно пробормотал, улыбаясь, Морган.
Катар сел обратно в кресло, что-то обдумывая и массируя кончиками пальцев своё левое ухо. Сообразив, наконец, как, не нарушая конспирацию, побыть вместе с нянни, Морган резко поднялся. Словно бы невзначай прошёлся по общей комнате, продолжая раздумывать, чем бы ещё заняться, завернул на кухню, вымыл дрыню и с чувством непреодолимого долга понёс её в рубку управления, радуясь, что не вызывал никаких подозрений ни на камеру, ни у агента, сидящего с ними.
— Вам не кажется, что Морган на самом деле неровно дышит в сторону нашей сеньориты-капитана? — еле слышно спросил Коди, провожая его взглядом. — А может быть, она ему даже отвечает взаимностью?
— Да ты что! — встрепенулся Бобби. — Морган… Он не такой! Ему не интересны отношения на личном фронте. Он боец, образец для подражания. Да и капитан такая же. Просто вместе у них получается очень продуктивно работать. Только и всего! Нет, они не могут быть замешаны в такой пошлости! — завертел головой Малыш, отказываясь верить в подобное нелогичное предположение. — Тем более теперь, когда мы на подступах к победе! Нет, нет и ещё раз нет! Ни Морган, ни капитан не станут отвлекаться на всякую чушь. Они сосредоточенно заняты расчётом стратегии. У них работа!
— Малыш прав, — кивнула Клара. — Я Моргана знаю, как свои ритмы пульса. Конечно же, он не может быть влюблённым в капитаншу! Она же совсем не похожа на нормальную женщину! У Морика совсем другой вкус!
— Коди, я перенаправила сигнал тебе на холофон, — дожёвывая дрыню, прошамкала Мурси, появляясь в общей комнате. — Как только они разморозят нам площадку, так пришлют оповещение. Тогда и посадишь, договорились? А нам с Морганом надо обсудить дальнейшую стратегию.
Капитан прошла мимо них, Морган весь какой-то напружиненный, воздушный и с прискоком — следом, и оба они закрылись у неё в каюте.
— Ага, конечно, — разулыбался Коди. — Обсуждать стратегию они собрались. И немного поунывать.
Бобби позеленел.
— Не может этого быть!
— Вам показалось! — сердито буркнула Клара.
Внутри же у Дорн всё замерло. Ни в коем случае Коди не должен даже догадываться! Иначе точно произойдёт катастрофа. Улучив момент, когда агент отвлекся от неё и её пада, она быстро набрала короткое предупреждающее сообщение на холофон Моргана. На всякий случай. Чтобы не слишком долго там «разговаривали» и привели себя после всего в порядок. Чтобы, не приведи Разум, катар не появился на глазах того же Коди в том виде, в каком Дорн лицезрела его на банкете.
***
Морган не дал Мурси дойти даже до середины комнаты. Он наскоро проверил, заперт ли замок, и поспешил к ней. Взял за руку, развернул к себе и выплеснул всю накопленную бессонной ночью и бесцельным днём тоску. Целовал, нюхал, путешествовал по её Галактике и никак не мог насытиться. В голове крутились беспокойные вопросы, ответов на которые никак не находилось. В каком состоянии должна находиться персона, чтобы ей надоело подобное? До какой степени должна приесться ласка, чтобы хоть немного меньше жадничать? И почему вчера нянни сказала, что с неё достаточно?
Моргану чудилось, будто он не целовал и не гладил Мурси ровно одну вечность, и теперь старался с лихвой нагнать упущенное время. И, как и в прошлый раз, мысли о связке больше его не посещали. Он с удовольствием покусывал губы, шею, мочку уха, руками позволяя себе совсем нескромные хватания, но прекрасно контролировал свои действия. Более того, целенаправленно выбирал те места и такие прикосновения, которые отзывались живостью в запахе и дыхании нянни.
