Катар продолжал посмеиваться в спину капитана, даже когда тучи скрыли луну. Малый поток света, что лился из последнего встреченного ими люка, сильно убавил в яркости, а новый еще не замаячил спереди. Морган совсем забыл, что видит гораздо лучше, чем среднестатистический человек благодаря строению своих глаз, и поэтому не сразу понял, что Мурси ступает практически наугад. А когда понял, было уже поздно. Капитан замедлилась, чем вызвала прилив очередных смешливых высказываний от катара, сердито сделала пару шагов вперед и споткнулась. С грохотом упала, покатилась почему-то в бок и исчезла в непроглядной тьме за уступом, передавая прощальный привет шлепком по воде откуда-то справа. Эхо тут же повторило многократно весь наделанный ею шум, и Морган не сумел четко понять, на какую глубину и куда именно свалилась капитан. За правым краем дорожки начиналась настоящая тьма, и даже катарский глаз не мог разглядеть никаких очертаний.

— Морик! — жалостливо позвала капитан. — Морик! Ща помру!

— Я уже иду к вам, сэр. Не бойтесь. Ничего не сломали?

— Морик! — всхлипнула капитан. — Тут темно, я воздуха не вижу!

— Муся! — рассмеялся капрал и вдруг осознал, что капитан совсем не шутит и у неё самый настоящий приступ паники. В воздухе, прорезая ставшую привычной вонь, поплыл леденящий душу запах страха йонгея.

— Морик, на меня сейчас упадут камни! — прерываясь на громкие захлебывающиеся вздохи, звала его Мурси. — Я уже вижу, летит один. Огромный. Он меня сплющит! Помоги мне, прошу тебя! Будь со мной рядом, не подведи! Ща помру, ща точно помру.

— Дышите, капитан, — попытался успокоить её Морган, пока, лежа на животе, подползал к краю уступа. — Никакие камни не падают.

Мурси скатилась на нечленораздельную истерику, постоянно повторяя вариации на тему ниспадающих водопадом булыжников. Катар уже подполз к краю и опустил руки, шаря в темноте. Ничего разглядеть не предоставлялось возможности. Слышалось только, как течет внизу ручей, унося отравленную воду из Замка в дар жителям деревни. Морган подвинулся на голос и, наконец, наткнулся на плечо Мурси. Не так уж и глубоко значит. Но как только его пальцы коснулись наплечника, капитан тут же заорала что было мочи.

— Морган! На меня только что упал первый камень!

— Это не камень, сэр, это моя рука, — против воли усмехнулся Морган. — Да что с вами! Вы что совсем ничего не видите?

— А я глаза зажмурила, — прошептала Мурси, хватаясь за Моргана так, будто это было её единственное спасение из пасти прожорливого кворча. — Выковыривай меня отседова, пока другие не прилетели!

Морган принялся тащить, но ему никак не удавалось сдвинуть капитана с места. Казалось, Мурси не просто висит и сопротивляется всей своей психосилой, но еще и тянет вниз, на дно.

— Сэр, может, вы мне поможете? Хотя бы расслабитесь? Возьмите себя в руки, ну, в самом деле, ничего страшного тут нет! Откройте глаза, здесь не так темно.

— Я не могу, — сдавленно прошептала Мурси. — Мне очень страшно. Если я открою глаза, будет совсем бо-бо. Говорю тебе, у меня самая настоящая камне-тоннеле-темнотафобия!

— Понял уже. Хотя бы не мешайте мне, ладно? Не сопротивляйтесь, не виснете, не жмурьтесь! Расслабьтесь, просто держите глаза закрытыми и мою руку. А я уже вытяну как-нибудь. Будьте хорошей девочкой!

— С радостью, Котик, — согласилась Мурси, сделала несколько глубоких вдохов и неожиданно стала расти вверх.

— Муся, вы что, сидели на корточках? — медленно произнес ошарашенный Морган. — Откройте глаза! Я прямо перед вами!

— Ой, — хихикнула Мурси, ощупывая Моргана за нос. — И вправду. Глупо вышло. Да?

— Вы не перестаете меня удивлять, сэр! — чихнул катар. — Уберите, пожалуйста, руки от моего лица. Они у вас воняют, как компост в огороде дедули. Нам нужно двигаться дальше.

— Не могу! — завертела головой Мурси. — Давайте лучше тут постоим. Мы же знаем, что здесь безопасно. Вдруг дальше настоящая расщелина и камни сверху?

— У вас навязчивая идея! Мурси, надо вперед. Я более или менее вижу, скоро уже появится следующий колодец и станет легче. Идите за мной по пятам, и ничего не случится, — настойчиво повторил катар. Он спрыгнул в канаву и потянул капитана за руку.

Мурси не двинулась с места.

— Сэр, вы как маленький ребенок!

— Морган, я, правда, очень, очень боюсь! — сокровенно произнесла капитан дрожащим голосом. — У меня детская травма, только молчок, никому ни-ни! Ничего не могу с собой поделать. Темнота и теснота, а еще сверху давят камни. Иди один, а меня здесь оставь помирать.

— Вот еще! У меня тоже детская травма и я никому не дам самостоятельно помереть! Давайте, понесу вас что ли, — вздохнул Морган и позволил нянни взобраться себе на спину. — Вам удобно, сэр?

— Пойдет. Дурацкие бронетруселя мешаются. Может, разденем меня?

— Муся, вы имперский лапоть, — усмехнулся по-доброму Морган, улавливая изменение в настроении капитана и возобновляя движение.

— А вы — катарский!

— Обидно. Раньше был межгалактический, а теперь только катарский. Чего я такого непозволительного сделал, что вы меня разжаловали? И расскажете, как так получилось, что самая сильная в Галактике йонгейка боится такого странного сочетания физических параметров окружающей среды?

— Да так…

— Наставник вас и булыжниками побивал? Поэтому одно из ваших любимых выражений: «Бросьте в меня камень?»

— Не, на этот раз Христов не виноват, он наоборот… — Мурси умолкла, что-то обдумывая, при этом крепче сжимая руки в локтях на шее Моргана.

— Вы меня задушите, сэр, — вывел её из оцепенения катар, пытаясь ослабить удушающую хватку.

— Это всё Акиль и его дружбаны. Ты, наверное, уже понял, что меня не брали в пупсики играть с собой подружки. Их выводили из себя мои конопушки и Сила.

— Вот уж нелепые претензии, — проворчал Морган.

— Меня дразнили злые пацаны «глистой в скафандре», и даже когда стала старше, то согласно сказкам про кворчей осталась страшной. Мне было лет одиннадцать. К тому времени я четко усвоила, что отвечать аурой или же молнией обидчикам нельзя. Иначе неминуемо наказание. Как-то после занятий Акиль с сотоварищами затеяли свою любимую игру — обзови Матильду. Упражнения тогда давали сложные, ни у кого не получалось, наставники отругали каждого, вот и выплеснули дети всё на меня после. Обидно было, до слез. Сейчас я уже думаю, что, может быть, это учителя их надоумили, сам Акиль только марионетка. Хотя убить его не помешало бы для профилактики.

— Я совсем не удивлюсь, если в травле был замешен Христов!

— Да нет же, говорю вам. Христов наоборот! — нетерпеливо перебила его Мурси. — Другие учителя. Гидрос, Локич, Бакич, возможно даже сам Дуку. Хотели проверить, научил ли меня Джес держать Силу под контролем, справляется ли с моим темпераментом. В общем, дети начали бросать в меня слабенькие молнии, всякий мусор психосилой. А я, чтобы не подводить наставника побежала от них к пещерам. Ты же видел мой монастырь, одни сплошные казематы. Мы там воду добывали, да и просто лазили в свободное время. А это только подогрело в преследователях азарт.

— Как кворчи, честное слово! — не выдержал Морган. — Почувствовали слабину и бегом добивать. Еще и вас после всего так обзывают!

— В общем, забежала я глубоко в пещерные тоннели и провалилась в расселину, а сверху как посыпались камни. И один, огроменный, прям на меня!

— Божечки-кошечки! — воскликнул катар. — Вы задержали его психосилой?

— Меня не учили ею пользоваться. Запрещено! Вы же не думаете, что это просто направил руку и готово. Тут нужно точно рассчитать массу, силу воздействия, расстояние. Целая наука, а не магия.

— Прямо как снайперская дисциплина, — хмыкнул удивленно Морган. — Тогда что случилось?

— Камень застрял, не прошел по габаритам. Я затаилась, думала, сейчас пережду, потом наставника позову и он меня вытащит. Но вдруг эта глыба начала оседать. И такой противный скрежет, знаешь. И стенки моего убежища трещат, ссыплются. Я совсем вжалась в пол, страшно аж жуть! В панике призываю Христова и понимаю, что он уже в космопорту, на какой-то Совет срочно вызвали.