Я не могу ни встать, ни уйти, ни утешить. Как тут утешить, какими словами! В такие минуты мне хочется выскочить из дверей, схватить пулемёт, да, именно пулемёт, и бежать с ним без передыху прямо туда, на фронт, откуда пришла эта бумага. И там, крича от ярости и гнева, расстреливать фашистов очередями, очередями из не иссякающего и неумолкающего пулемёта.

...Теперь, по истечении многих лет, я благодарен судьбе, что мне довелось, как говорится, сызмальства встретить интересных достойных людей и сделать тогда, как требовалось.

А требовалось многое в ту тяжкую, суровую пору. Мобилизации шли одна за другой. На фронт, в трудармию, на шахты, на лесозаготовки и даже на Чуйский канал, который продолжали строить и в те годы. Мы не ограничивались вручением людям повесток и положенной при этом канцелярской регистрацией».

Театр военных действий был очень далёк от Киргизстана, но колоссальное напряжение сражений на фронтах чувствовалось и здесь. И делалось всё, что можно было сделать ради победы. Из республики на войну ушли более трёхсот тысяч человек, из них 72 воина стали Героями Советского Союза.

В первый, начальный период своего творчества Айтматов о войне не писал, считал эту тему очень ответственной и сложной, долго не решался взяться за неё. Он писал о послевоенной жизни, о молодых тружениках села, о душевных переживаниях и моральных, духовных исканиях своих современников. Просто не чувствовал себя готовым сказать слово, а в общий хор славословий гений свой голос вплетать не хотел.

Его первая военная повесть «Лицом к лицу» появилась в 1957 году. Написал он её в Москве, будучи слушателем Высших литературных курсов. Тогда же Айтматов начал, но завершил уже во Фрунзе повесть-реквием «Материнское поле». Опубликована она была сначала в журнале «Ала-Too» на киргизском языке, позже, уже в 1963-м, на русском — в «Новом мире». Обе впоследствии вошли в сборник «Повести гор и степей».

Повесть «Лицом к лицу» написана уже зрелым мастером. Ну и, конечно, время поработало — в прежние, сталинские, годы о публикации такого произведения не могло быть и речи, ведь сюжетный его стержень — побег солдата (советского солдата!) с фронта. А дезертирство в те годы в любой его форме равнялось измене родине и каралось жестоко, вплоть до расстрела. Малейшее сочувствие к «изменникам» не могло восприниматься иначе, как отклонение от «ленинских норм», от коммунистической морали и советского патриотизма. Впрочем, даже в годы хрущёвской оттепели тема оставалась рискованной, и Айтматов на этот риск пошёл, рассматривая поведение своего героя в свете высокой человеческой морали и гуманизма.

Дезертирство во время Второй мировой войны, особенно первых её месяцев, было явлением довольно распространённым. Как известно, имели место случаи, когда в руки нацистов сдавались даже целые группы войск. Дезертиры скрывались в горах, в степях Казахстана, за ними гонялся и охотился НКВД.

Как пишут исследователи творчества Айтматова, и в родном селе будущего писателя были свои дезертиры. О них ходили слухи, люди догадывались. В конце концов их поймали и судили. Один из них, приговорённый к длительному сроку заключения в ГУЛАГе, выживший и вернувшийся домой, стал прототипом Исмаила в повести «Лицом к лицу». И чрезвычайно гордился тем, что о нём написал художественное произведение сам Чингиз Айтматов[19].

Конечно же, писатель ни дезертирства как явления, ни самого дезертира ничуть не оправдывает, хотя ноты сочувствия и уловимы. Он пытается его понять. В его глазах беглеца оправдывает только одно — дома остались больная, престарелая мать, жена с грудным ребёнком. Его возлюбленной Сейде, вначале воспринявшей тайное возвращение мужа как тревожную, но всё-таки радость, ещё предстояло осознать и прочувствовать всю меру своего заблуждения. Ведь война со всеми её слезами, кровью, смертями миллионов — доля всеобщая, доля всех и каждого, и, выходит, муж их предал. Точно так же и сам Исмаил, оказавшийся в тепле родного очага, рядом с близкими, в понятном для себя мире, упрямо гонит от себя мысль, что фактически он предал людей, однополчан, и совершил моральное самоубийство. Исмаил забивает единственную кормилицу соседней многодетной семьи — их дойную корову, и Сейде выдаёт мужа. Финал повести однозначен и суров — жена, увидев глубокое моральное падение мужа, осознав всю пагубность выбора, выбросившего мужа из общепринятого круга человеческих ценностей и личное своё спасение поставившего выше спасения всего народа, ведёт сотрудников НКВД в пещеру, где скрывается Исмаил.

Таким образом, с появлением айтматовской повести в киргизской прозе была заявлена принципиально новая концепция литературного героя. Главная героиня обрисована в постоянном психологическом развитии, когда мысль прорастает действием, убеждение — поступком. В литературу пришёл герой активной, «трудолюбивой» души и столь же активного поведения. Правда, само это поведение порой отдаёт некоторой театральностью. Постепенное прозрение Сейде изображено сурово и точно, а вот в развязке ощущается некоторая зависимость автора от стереотипов общественного мнения.

Правы были те исследователи, которые указывали на неорганичность такого финала. «Возможно, здесь тема преображения человека раскрыта излишне прямолинейно, — замечал один русский критик, — но вслед за этой ранней повестью вышла “Джамиля”, где исследование духовных сдвигов ведётся обстоятельно, поэтически возвышенно»[20].

В общем, в данном случае художник явно уступил идеологу. И всё-таки это никак не дискредитирует попытки писателя понять «падшего» героя и проявить милосердие.

Как известно, спустя почти 30 лет Айтматов добавил к повести несколько новых эпизодов. Случай в литературе не частый, особенно если речь идёт о тексте едва ли не хрестоматийном. Но на него произвёл сильное впечатление роман Валентина Распутина «Живи и помни» (1974 год). Словно бы оглядываясь на него, Айтматов пишет сцену смерти престарелой матери, на похороны которой Исмаил так и не приходит, опасаясь быть схваченным сотрудниками НКВД. Как и героиня Распутина, Сейде беременеет, что должно усугубить драматизм ситуации. Тем не менее идейная суть повести существенно не изменилась.

«Лицом к лицу» — это книга о войне, о том, что внесла она в жизнь простых тружеников села, как радикально поменялись жизненные и моральные ценности людей. Более того, Айтматов, человек и писатель вообще-то сдержанный, для которого сумрачный гений Достоевского, при всём восхищении им, оставался не близок, — отважился заглянуть за грань, где открывается бездна морального падения, крушения человека. В его лирико-психологической повести о дезертире впервые обозначилось то, что критики потом назвали айтматовским гуманизмом. Автор «Повестей гор и степей» понимал, что каждый человек военного времени живёт в жёстком морально-психологическом климате общества, что он более зависим от общих интересов, нежели от интересов собственных, даже семейных. И в этом писатель уже тогда усматривал основные противоречия человеческой жизни, отдельно взятой личности.

Повесть «Лицом к лицу» стала новым шагом в этом направлении.

А «Материнское поле», ещё одна книга о войне, окончательно закрепила за Айтматовым положение одного из лучших писателей нового поколения не только в Киргизии, но и во всём Советском Союзе.

В художественный центр повести поставлена мать — обыкновенная колхозница, любящая трудиться на поле, видящая в этом своё призвание и находящая душевное, моральное удовлетворение. И вот эта простая женщина не может понять, почему и из-за чего в мире затеваются войны, почему люди убивают друг друга, почему такие люди, как её муж Субанкул, безотказный труженик, и их сын Касым, также любящий работать в поле и выращивать хлеб, должны погибнуть?

О пределах моральной и физической выдержки человека, об испытаниях, которые он готов и может перенести, писатель задумывался давно. Что помогает людям превозмогать боль и страшные потери, не утрачивая в себе человечности, воли к жизни и к труду? Теперь эти раздумья обрели особенную остроту.