“Потрошители” на “Хароне” выполняли роль пушечного мяса. Они лишь немного приподнимались над уровнем того, что осёдлые называли преступностью. Грубые, вечно нервные, презирающие слабость, предпочитающие решать всё силой и, дай Космос, чтобы просто физической силой. Что характерно среди них не было киборгов. Поэтому если кто-то из бойцов начинал вести себя излишне нагло, появлялась служба охраны, и любая конфликтная ситуация угасала. Но к странникам у «Потрошителей» был некий личный счёт, и они постоянно выражали своё желание его удовлетворить через конфликт с Каином или Милицей. Самые загребущие руки девушка сломала сразу же, а потом с вышедшими из лазарета хамами случился несчастный случай: они умудрились взломать управление дверью гильотинного типа в своём секторе и доказывали удаль, проскакивая под падающей плитой. И Каин здесь совершенно ни при чём.

— Ладно, поработали мы плотно, — Бон хотел хлопнуть Каина по плечу, но перехватил его взгляд и просто махнул рукой. — Не опоздайте на вылет, а то ещё заплутаете в своих путях.

— Идём, Кай, тебе нужно покушать у шефа Кафки, а то ты метаешь лучи смерти из глаз и вообще очень суровый! — Милица подхватила его за руку и потащила к выходу из центра виртуальности.

Каин послушно дал себя увести, переживая внутри бурю стыда. Он редко так катастрофически ошибался.

— Ты так громко переживаешь внутри себя, что даже я слышу, — прошептала ему Милица.

— Детский прокол… — юноша вздохнул. — Но больше это не повторится!

— Я надеюсь, — хмыкнула Милица, прижимаясь сильнее к его боку. — А то смерть разлучит нас досрочно.

Юноша на мгновение смутился, но ответил с ухмылкой:

— Таков Путь!

Они прошли несколько перекрёстков и попали в просторную столовую. Пара десятков столов на четверых, две длинные стойки с круглыми барными стульями вдоль стен. Посетителей было немного, поэтому гигантский шеф Кафка скучал за раздатчиком, играясь с настройками пищевых синтезаторов и автоповаров.

Каина поражал этот необъёмный мужчина в идеально чистом белом халате и поварском колпаке, который, казалось, отражал свет.

— Шеф Кафка! Я привела к вам злобного странника! Его надо покормить!

— Милица! Улыбка перелётная! Подходи, поделись своим горестным грузом, я его взбодрю! — повар широко улыбнулся и, сцепив толстые пальцы в замок, потянулся и хрустнул ими. От громкого звука, с которым у людей обычно ломались кости, Каина передёрнуло. — Что, молодой человек, допекли тебя тренировки?

— Начал ошибаться, — обтекаемо ответил Каин. — Перетренировался…

Милица хмыкнула, но вместо едкого комментария сказала другое:

— Ему необходимо ваше специальное индивидуальное блюдо от шефа по спецсписку вторника!

— Сегодня четверг, нет? — повар вскинул густые седые брови.

— Ему очень надо!

— Ну, раз очень надо, — шеф Кафка пожал плечами и отвернулся к программатору. — Любой каприз за социальные баллы.

Каин закатил глаза. От социальных баллов не было спасенья. Что на ковчеге Ариадна скрупулёзно фиксировала каждый чих, пук и прочие достижения, что на «Хароне» автоматические системы следили за всеми. Обычно корпорации выдаивали из экипажей все возможные платёжные средства, предоставляя услуги за звонкие кредиты, но капитан Арктурус считал, что тяжкая стезя корабля-мародёра требует более гибкого подхода. Поэтому все действия на благо корабля и экипажа приносили социальные баллы, за которые можно было приобрести блага персональные. Например, специальное блюдо от шефа Кафки.

Милица усадила Каина за ближайший столик и села рядом.

— Ты в последнее время какой-то сам не свой.

— Ты думаешь? — Каин вздохнул. — Внешний мир вызывает у меня отвращение. Десять-двадцать процентов встреченных — приятные мне люди. Остальные… ох, Пророк, у них в голове нет ничего, кроме первичных потребностей: еда, секс, деньги.

— Если бы ты обращал больше внимания на реальность, то заметил, что все люди такие. Даже на ковчегах, — улыбнулась Милица.

— Не скажи, — юноша качнул головой. — На ковчегах Ариадна отлично прочищает мозги, настраивая на некую высшую цель. Поиск Пророка, изучение нового, преодоление человеческого предела… в Ордене есть направляющая сила, идеология. Я даже сейчас говорю словами конфессора Ольги, настолько крепко её уроки вбиты мне в голову. А здесь…

Каин махнул рукой. Разочарование от человеческого общества оказалось куда глубже, чем он ожидал. Практическое подтверждение заученной теории. Общество без цели.

— Ваш заказ.

Хлипкий дроид-разносчик, собранный в соответствии с детским стишком про «палка-палка-человечек», поставил перед странниками тарелки, исходящие паром.

— Хотя, признаю, те десять-двадцать процентов оправдывают существование остального человечества, — Каин взял приборы и начал быстро кромсать огромный стейк.

— Шеф Кафка достойнейший представитель нашего вида! — согласилась Милица, грациозными движениями нарезая мясо на кусочки.

Следующие пятнадцать минут они молча ели под завистливыми взглядами некоторых членов экипажа. Многие предпочитали спускать баллы на дорогущую выпивку, пусть в ней и не было алкоголя. За одну бутылку безалкогольного пива требовалось заплатить столько же, сколько стоил полноценный обед на двоих, приготовленный по рецептам шефа Кафки. «Каждый выбирает то, чего ему не хватает», — сказала на это Милица.

Каин и не думал спорить. На ковчеге не было какого-то дефицита, но нормирование ресурсов — это часть жизни любого странника. Поэтому социальные баллы там использовались несколько иначе. Аддитивные технологии вплоть до уровня восемь-плюс позволяли принтерам печатать любые объекты, были бы схемы. На них и тратились баллы. Например, Каин почти целиком всё спускал на продукты и доступ к персональной кухне. Милица, наоборот, предпочитала дополнительные часы «свободного виртуала»: походы в горах, плавание в озёрах.

На «Хароне» же баллы были всего лишь аналогом денег. Плати и получи готовый товар. Странник же не мог получить что-то избыточное в готовом виде. Создай, прояви своё творческое начало — именно так Ариадна направляла развитие своих подопечных. Именно так завещал Пророк.

Внезапно ожила система оповещения:

— Экипаж, внимание! Выход из прыжка через пятьдесят минут! Повторяю, прибытие в систему Пала через пятьдесят минут! Ответственным подтвердить готовность к возвращению в реальный космос!

— Ну, нас это не касается, — отмахнулась Милица.

Каин кивнул. Его положение в экипаже вызывало у юноши вопросы. Он числился в списках “Харона”, но не был работником корпорации, постоянно подключался к работе наёмных подразделений по указанию капитана, но не числился ни в одном тревожном расписании корабля. Иными словами, у него не было собственного места на “Хароне”, собственного списка задач и отчётностей. Не было рутины. Так же и Милица: девушка только его ответственность. Иногда она помогала с обучением детей, иногда вместе с Каином и техническими группами ремонтировала корабли, иногда разнимала конфликты вместе с безопасниками. Простой плюсик в зарплатной ведомости.

Первые кредиты упали им на счета, едва “Харон” вышел из дока. По пять тысяч кредитов Корпоративного Сектора. Милица уважительно поджала губы и разъяснила другу простую истину — осёдлому этих денег хватило бы, чтобы жить на нормальном мире с неплохими условиями в пределах шестого или седьмого технологических уровней. На планете пятого уровня они могли бы считаться богачами.

Когда они доели, оставалось всего лишь двадцать минут до выхода из прыжка.

— Ладно, идём, встретим новую главу нашей жизни в самом безопасном месте на корабле, — Каин помог Милице встать.

— На Сате?

— На Сате.

Если отвлечься от приземлённых технических частностей и взглянуть на рукотворные объекты в космосе, то можно ощутить давление масштаба и волшебное очарование немыслимого. Но когда такой объект гибнет под воздействием стихии или же под рукой разрушителя, он обретает новый вид, новую ауру, которая обволакивает зрителя, забирается в его сердце и сжимает холодными, безжизненными пальцами. Именно подобное ощутил Каин, когда на экранах Саты появились первые сенсорные данные «Харона».