Корабль благополучно вышел из прыжка, и теперь в сопровождении двух корветов на всех парах шёл к цели их путешествия. Оптические датчики и лидары держали останки станции в прицеле, раз за разом сканируя мрачный остов.

— Какое ленивое вращение, — тихо заметила Милица.

Она подошла к пилотскому ложементу, в котором сидел Каин, и прислонилась к спинке.

— Взрыва хватило, чтобы оторвать эту часть и увести её с орбиты газового гиганта… но не хватило, чтобы раскрутить, — покачал головой юноша. — Так не бывает. Скорее я готов поверить, что станция маневрировала, набрала достаточную скорость, чтобы выйти из гравитационного колодца, но так и не успела его покинуть… если быть астрономически точным… что-то около сорока километров в секунду… притяжение оттормозило этот обломок, но не всосало обратно. Даже глядя на его орбиту, можно понять, что тут получился гравитационный маневр.

— Кай, — рука Милицы опустилась ему на плечо. — Что ты так возбудился? Ты видел всё это в материалах.

Он поднял на девушку глаза.

— Это, — юноша указал на экраны. — Это другое!

Повинуясь мысленной команде, Сата достроила остов станции до полного размера.

— Ты видишь? Жилой и производственный объём как у ковчега! От двадцати до пятидесяти тысяч жителей!

На соседнем экране появилась вытянутая модель ковчега, изящная, стремительная, скрывающая под обводами всё то, что у станции оставалось на виду. А потом эта красота взорвалась.

— Это запоздалая реакция, Кай. Сколько мы уже изучаем документы? — Милица вскинула тонкие брови. — Моя голова пухнет от планов и кодов, никакие импланты не спасают.

— Мне не верилось, Мил… в душе я отрицал цифры, не хотел признавать ущерб… масштаб разрушения! — тихо вздохнул Каин.

— Это угнетает, — призналась Милица. — Но я уже видела подобное. Не проецируй судьбу этой развалины на ковчеги. С ними такое случается исключительно редко.

— Согласен, мы всего лишь редчайший пример, — ядовито отозвался юноша.

Ему по макушке тут же прилетел щелбан.

— Поёрничай мне тут, — проворчала Милица, скрывая в голосе собственную тревогу.

Мёртвый левиафан приближался, и скоро на его обесточенные палубы должны были ступить утилизаторы.

Корветы сопровождения плавно скользили перед «Хароном», дополняя и расширяя своими сенсорными станциями общий информационный объём. Пространство вокруг них пустовало. Сигналы, сигнатуры — ничего. Даже когда странники облачились в скафандры для работы и загрузились в челнок вместе с клонами из разведки и «Спасателями Рубера», сенсоры всё ещё не видели ничего. А ведь разумно было бы ожидать каких-нибудь бездомных, облюбовавших огромный пустотный объект, в котором достаточно легко наладить герметичность и жизнеобеспечение.

«Харон» увеличил торможение, позволяя корветам вырваться вперёд для финального сканирования. Они не приблизятся к остову станции ближе чем на тысячу километров, в целях безопасности, но для их сенсорных систем подобное расстояние ничего не значило: боевая оптика смогла бы различить насекомых, если бы те копошились на обшивке. Одновременно с этим манёвром с «Харона» начали отстреливаться его собственные дроны-разведчики. На этих небольших рукастых роботов возлагалась задача по первичному осмотру. И если они встретят сопротивление, то вместо ресурсных групп в бой отправятся «Потрошители».

Эту простую истину Каину и Милице объяснили на инструктаже клоны. Для них такой порядок работы давно был рутиной. Ничего личного, только бизнес. Странники лишь обменялись взглядами и ничего не сказали. Внешний мир без устали демонстрировал своё уродливое лицо и не требовал от созерцающих комментариев.

— Дроны не встретили сопротивления. Оборонительные системы не задействованы. Энергетических сигнатур во внешних отсеках не обнаружено, — скороговоркой оттарабанила Лова Джефферсон. Именно она руководила их группой. — Зелёный свет! Пилот!

Вместо ответа челнок содрогнулся и оторвался от палубы ангара. Три десятка его братьев одновременно с ним начали движение.

— Десант мародёров, — усмехнулся Агнат перед тем как затемнить забрало шлема.

Каин промолчал. Они сидели вдоль бортов, десять человек в скафандрах, а в грузовом отсеке — двадцать монтажных дронов.

— Автономность миссии — стандартные сутки. Смена — двенадцать часов, — неторопливо проговаривал Каин. — Обитаемые модули развернут через шесть часов. Двое суток на первичное обследование…

— Ты волнуешься? — спросила Милица по частному каналу.

— Что? — Каин отвлёкся от повторения инструктажа. — Нет, с чего ты взяла? Смысл волноваться? Мы уже летим на задание.

Он пожал плечами. Милица сжала его пальцы и положила голову ему на плечо. В скафандрах это выглядело гротескно, но странница лишь улыбнулась.

— Ребят, я вот на вас смотрю-смотрю и в толк не возьму: вы пара или нет? — спросил сидящий напротив спасатель.

Каин с Милицей обменялись взглядами и приторно улыбнулись.

— Мы пара, не переживай! — хоровой ответ в одной, весьма ядовитой тональности не отбил у наёмника желание продолжать расспрос.

— А в ваш Орден можно попасть со стороны? Или странником надо родиться?

Милица поменялась в лице, придав ему больше приветливости.

— Каждый может стать странником и нести истины Пророка о Пути. Для этого нет препятствий.

— А вот если я решу завязать со всей этой некрофильской движухой, то что мне нужно сделать, чтобы попасть к вам?

— Можешь не завязывать, — улыбнулась девушка. — Путь Пророка, как и многие религиозно-философские концепции, не требует отречения от текущего жизненного пути. Просто ты начинаешь идти по нему осознанно, видя перед собой цель.

— А если я хочу поселиться на ковчеге?

— Тогда тебе придётся пройти через процедуру промывки мозгов и психокондиции для исключения влияния приобретённых во внешнем мире привычек, но и тогда ты сможешь бывать лишь на ковчегах-монастырях, а вот твои дети будут расти на одном из базовых ковчегов и станут полноценными членами Ордена, — воодушевленно рассказывала Милица. — И уже им раскроется философия Пути…

— Могла бы просто сказать: «нет», зачем издеваться? — поджал губы наёмник.

— Люди не всегда понимают простое «нет», — заметил Каин. — А так ты сам отказался от дурацких вопросов.

— Вы действительно промываете мозги кандидатам? — спросила Лова.

— Нет, святой Космос! — Милица всплеснула руками. — Но многие вступившие останавливаются на пороге ковчегов-монастырей. Они уже разделяют философию Ордена, но не готовы полностью посвятить себя тропам Пустоты. Большинство наших миссионеров именно вступившие. Странники не вербуют последователей. Да и кому хочется жить в огромном летающем городе со строгой дисциплиной и ограниченным жизненным пространством?

— Тогда логично предположить, что странники уходят из Ордена, — сказала Лова. За их разговором внимательно следили все пассажиры челнока.

— Уходят. Опять же, в основном вступившие. Урождённые странники уходят значительно реже, — согласилась Милица.

— Но это их Путь, — добавил Каин.

Разговор затух, а через четыре минуты вспыхнули предупреждающие огни на потолке, затопив десантный отсек красным светом.

— Заходим по-боевому, так что сожмите зубки и жопки! — предупредил пилот и на пассажиров немедленно навалилась эфемерная стальная плита.

Ускорение вдавило их в кресла, и даже скафандры не компенсировали нагрузки полностью. Челнок совершал резкие манёвры, меняя векторы подхода, словно боялся огня оборонительных орудий.

— Контакт! Под огнём!

Оптические датчики по всему корпусу челнока фиксировали оранжево-чёрные облака разрывов осколочных снарядов.

— Завеса шрапнели!

— Не подтверждаю контакт!

— Курс чистый!

— Есть контакт! Маневрирую!

Радиоэфир наполнился бурлящим хаосом, но Каин уже не слушал. По их челноку стучала шрапнель, дырявя внешний корпус, грозя повредить двигатели или просто изрешетить внутренние отсеки. Нейросеть и хак-модуль активировались на полную мощность, обрабатывая сенсорную информацию.