— Ого… фиксируется даже сейчас?.. — пилот задумчиво поджал губы.

— Группа высадки, противорадиационные препараты, — немедленно отреагировал Рубер. — А вот такие повреждения видел я. Детонация лазерной боеголовки впритык. Гамма-спица. Крейсер должно было пробить насквозь. Лова, что там у дронов?

Джефферсон сняла виртуальный шлем и откинулась в ложементе.

— Нет сигнатур работающей техники. Но фон очень высокий, может забивать сканеры.

— Босс, может хрен бы с ним, а? — негромко спросил пилот. — Ещё не факт, что там эти программы подойдут, даже если они сохранились.

— Аварийные? Которые однотипные на открытом коде? Запустим через эмулятор, — Джон поиграл бровями, словно безмолвно спрашивая: «Ты совсем дурак?».

— Да я чё, я ничё…

— Ничё… тьфу. Найди не такую фонящую точку. Как мы тут будем связь поддерживать?

«Гиперион» ещё полчаса маневрировал, прежде чем Джон признал точку входа подходящей. Этот кратер был создан обычной плазмой и фонил едва-едва. Группа высадки состояла из пяти человек во главе с Морисом. Его высокая фигура исчезла в проломе, и Джон присоединился к Лове в качестве виртуального наблюдателя.

Первое, что бросилось им в глаза, это следы внутреннего боя.

— Контрабордажная борьба, — Морис перешагнул разрубленное пополам тело. За давностью лет нельзя было понять, что случилось с этой истлевшей мумией.

— Глядите…

Другой спасатель подсветил фонарём массивный доспех неизвестной конструкции. Его изрешетили ураганным огнём, но эмблема на голове сохранилась.

— Что ж. Странники. Мы этого ожидали, — заключил Джон.

— Думаешь, Каин уже знает? — спросила Лова.

— Не удивлюсь. Жаль парня, — скупо бросил Джон.

Он оценил все улучшения, сделанные парнем на «Гиперионе», но не проникся к нему такой же стойкой приязнью, как Лова.

— Фон пошёл вверх, выходим к пробоине… сорок метров до резервного хранилища…

Спасатели шли по коридорам очень осторожно. Следы боя были везде.

— «Гиперион», уже есть анализ следов? — внезапно спросил Морис.

— Не всё сразу, — ответила Лова. — В процессе, почти закончено. А что?

— А у меня какое-то странное ощущение, что местная охрана стреляла во все стороны.

Джон похолодел.

— Лова, мальчик тебе не рассказывал, его кошке нужен воздух?

— Нет, только источник энергии. Можно внешний… например, излучение… — Лова посмотрела на коридор другими глазами. — Но я не знаю, сколько…

— Неважно! — прошипел другой спасатель.

Боец выглянул в коридор, и Джон с Ловой увидели причину такой реакции. Биомеханоид оказался значительно крупнее кошки, да и саму кошку напоминал отдалённо. Шерсть переливалась в свете фонаря, мощные лапы поджаты, голова лежит на палубе, глаза закрыты. Спящий монстр.

— Назад. Уходите тем же путём. Немедленно! — приказал Рубер.

Но когда Морис обернулся, проход полностью загораживала ещё пара тварей. Они уверенно стояли на палубе в условиях невесомости, и спасатель не хотел проверять, есть ли в их лапах магниты. Он довернул ствол винтовки. Биомеханоиды пошли волнами, стараясь уйти в невидимость, но запредельный возраст и жизнь на источнике жёсткого излучения сыграли свою роль. Прицельные комплексы прекрасно видели, куда стрелять. Скупые очереди немедленно прекратили затянувшуюся для монстров войну. Морис отвёл палец от сенсора открытия огня.

— Угроза ликвидирована. Джон, мы продолжаем движение.

— Мы что?! — хором спросила остальная группа.

— Это всего лишь животные, лишённые главного преимущества: невидимости. Они старые, слабые, — дрожащим от напряжения голосом ответил Морис.

— А если они тут не единственные?!

— Морис, нет, — Рубер поджал губы. — Вы возвращаетесь. Потом навесим тебе медальку за храбрость, когда живым дома будешь.

Такие заскоки у Мориса случались время от времени: неисправный метаболический имплант совершал кульбит, и спасатель демонстрировал вызывающую уважение отвагу, порой даже тогда, когда не следовало.

Джон стянул с головы шлем и устало потёр лицо ладонями.

— Лов, ты за старшую, мне надо поспать пару часов. Если к моему пробуждению не будет предложений и достижений, поговорю с Арктурусом.

Милица первой ступила на палубу погибшего ковчега. Неподвижные обломки, зависшие в невесомости, темнота, неохотно расступавшаяся перед конусами света фонарей. Нигде не было видно тел, скорее всего их испарило или вплавило в стены.

Странница взяла свой страх и нервозность под контроль, тяжело выдохнула и махнула рукой.

— Идём. Нам нужен конкретный терминал.

Каин поправил рюкзак с автономным генератором и кивнул.

— Веди.

Он, конечно, сам мог провести куда угодно на ковчеге, но сенсорные системы и броня штурмового скафа сейчас играли главную роль.

Странники быстро преодолели разрушенный ангар. Бронестворки, защищавшие вход в шлюз, оплыли после взрыва и точно не были герметичны, поэтому Милица не стала с ними миндальничать. Сокрушительный удар, усиленный псевдомышцами и сервоприводами десятикратно, проломил преграду как скорлупку.

— Твой выход, Кай, — Милица несколькими ударами расчистила проход и отступила в сторону.

Каин скользнул в просторное преддверие шлюза и осмотрелся, используя все сенсоры скафандра.

— Нет питания на контуре, — он нашёл небольшой люк на стене и потянул на себя. Беззвучно часть лючка отломилась. — Истлело…

Каин расчистил пространство за люком и нащупал там круглый вентиль. Короткий поворот по часовой стрелке отдался ощутимой вибрацией — это смешались два порошка, вступившие в бурную реакцию друг с другом.

— И… есть питание! Так… ожил местный модуль сети, — нейросеть Каина тут же начала принимать запросы и аварийный сигналы.

Аварийного источника энергии не хватало надолго, но он использовался лишь для активации сенсорного комплекса и приводов основного шлюза. Спёкшаяся бронезаслонка выполнила свою задачу и сохранила в относительной целости менее защищённые внутренности шлюза.

— Так… атмосфера потеряна по всему сектору… отопление… энергия… сигнатуры… всё по нулям. Нас никто не ждёт, задерживаться тоже не стоит, — нервно пошутил Каин, выдавая своё состояние.

Милица даже не улыбнулась, думая о другом. Через несколько минут не до конца истлевшая сенсорная сеть запросит их идентификаторы и уведомит о режиме на ковчеге. Оставалось дождаться.

Когда перед её глазами появился виртуальный экран оповещения, Милица уже перестала ждать.

«Введён в действие протокол „Лабиринт“. Предоставьте идентификатор. При отсутствии идентификатора воздержитесь от продвижения вперёд».

— Ну что ж, видит Пророк, ничего другого тут и быть не могло, — Каин подошёл к шлюзу и прикоснулся к панели замка.

Милица видела, что Каин именно взламывает простенькие старые цифровые мозги, а не пытается использовать обширный перечень аварийных кодов Ордена. Не дожидаясь её вопроса, юноша указал на перемигивающиеся диоды панели. Милица вздохнула: она так погрузилась в переживания и ожидание, что совершенно упустила из виду световой код. В её оправдание, даже умный бронескаф не обратил внимание на сигнал, потому что он не содержал никаких символов и знаков. Но в игре света крылся простейший посыл: коды сброшены.

— Я обошёл блокировку, — сказал вдруг Каин. — Ты уверена, что хочешь?..

— Уверена, что не хочу, — мрачно кивнула Милица. — Открывай.

Каин вздохнул и отдал команду приводам двери. Лишь прерывистая вибрация да едва заметное движение створок свидетельствовали о работе механизмов. Одновременно открывались вторые двери шлюзовой камеры.

— Атмосферы всё равно нет, — пожал плечами Каин.

Сразу на выходе из шлюза их встретили первые жертвы давней битвы. У стены лежала пара автономных модулей обороны — тавров. Каин дёрнул щекой и наклонился над иссохшими телами. Эти биомеханоиды заменяли детям нянек. Крупная версия его Саты, способная и защитить, и «поиграть в лошадку». Каин ласково провёл кончиками пальцев по жёсткой шерсти, застывшей иглами.