— Скорее да. Не без подвоха, но, думаю, он придёт. Хотя бы для того, чтобы убедиться: на этот раз я точно сдохну. Но понятно, что он будет не один. Тут без вариантов.

Она лениво потянулась.

— Ну, если ты решил заняться основным блюдом, я, так и быть, возьму на себя гарнир… Спрошу в последний раз: уверен? Я всегда смогу примерить твоё лицо, если нужно.

— Я ни на что не намекаю, но у меня плечи чуть пошире.

— Такие вещи отлично нивелируются маскировочным комбезом, что ты и без меня прекрасно знаешь… Но ладно, я тебя поняла. Работаем. Не волнуйся об эскорте. И рада, что тебя устроила легенда. Переспрашивать, уверен ли ты, не буду. Но замечу, что впечатлена.

— Под “легендой” ты подразумеваешь, что некто Николай Самойлов будет официально обвинён в убийстве министра Александра Волкова? Брось. Я и так дезертир. Слышала поговорку: “Сгорел сарай, гори и хата”?

— Только что ознакомилась со значением; она звучит недостаточно изящно, как на мой вкус.

Я улыбнулся и, не удержавшись, ласково провёл ладонью по её волосам.

— Николай Самойлов умрёт, но рин Нико вернётся. Ведь так? Это вполне честно, я думаю. Особенно учитывая, что эти двое не могут жить в этой галактике одновременно: тут уж или один, или другой. Простая арифметика. И знаешь, я предпочту рина Нико, пожалуй.

Эрос едва заметно улыбнулась.

— Что же… Как ты понимаешь, на этой операции тебе нельзя будет в открытую размахивать альданскими техническими игрушками.

— Понятное дело…

— Но это не значит, что некоторыми из них я не смогу тебя снабдить. Собственно… Как ты смотришь на то, чтобы покопаться в моём личном арсенале?

Я почувствовал, как на лицо помимо воли наползает ухмылка счастливого идиота.

— Детка, это так интимно… Теперь я точно знаю: ты от меня без ума!

Она ухмыльнулась.

— Тц… Точно. Дала тебе, понимаешь ли. Как там говорят, розочку сорвать? А вам, мужикам, всё одно нужно. Тут предлагаешь и так, и эдак, и где угодно — а вам всё равно арсенал подавай!

— Такие мы плохие! — радостно заржал я, притягивая её к себе.

Она довольно оскалилась и запечатлела на моих губах короткий, но отнюдь не невинный поцелуй.

— Давай работать, — проворковала она. — А потом я тебя… вознагражу…

— Договорились, — я нежно провёл рукой по её губам. Она улыбнулась и медленно лизнула мои пальцы, словно мороженное.

— Сладкий, — сделала вывод она. — Везде. Мне нравится… Но работать всё же надо.

И потопала в соседнюю комнату одного из обшарпанных отелей, затерянного на теневой части Дельты.

Я пошёл за ней, как привязанный. И в который раз подумал, что дело со мной плохо.

Какая же она… потрясная.

Умная, сильная, красивая, с чувством юмора, без лишних комплексов и тормозов, но — с надломом и глубиной… Она будто сделана для меня.

И да, я знаю: это, наверное, именно то, что думает каждый первый мужик, на котором она применяет своё очарование. Но я всё равно радостно бегу в эту ловушку. И не хочу останавливаться.

Ради такого случая я даже готов перефразировать свою любимую присказку.

Если уж катишься прямиком в Ад, подружись с чёртом. И влюбись в демоницу. Так падать будет веселее…

Проверено. Мной.

Хотя вот тут, пожалуй, и кроется одна из проблем: глядя в её глаза, замечая её лёгкую улыбку, наблюдая, как лежат розовые пряди на белоснежной коже, я всё чаще вижу не демона, а ангела. Может, падшего, испачкавшего крылья о человеческую грязь, исковерканного чужой ненавистью, ограниченностью и тупостью, но всё же — ангела. Того самого, из маминых сказок.

Мать моя была не самой умной, образованной женщиной. Хорошей матерью, пожалуй, её тоже можно назвать с натяжкой — но не факт, что она в этом действительно виновата. То есть, в возрасте сопливом я её обожествлял, в подростковом ненавидел, а потом, уже будучи взрослым, раскопал её дело.

И понял.

Да, она меня бросила. Точнее, оставила в детском доме, причём даже не в нашем районе, а подальше. Тут из песни слов не выкинешь.

Но детали, как и в любой картинке, меняют всё.

Девчонка из неблагополучной семьи, рано оказавшаяся на улице, не получившая нормального образования. Да у неё и вирта не было! Даже портативного. И будущего, если честно, не было тоже. А были только молодость, красота, сомнительного свойства работёнка и умение влюбляться в мудаков. От одного из которых, собственно, и получился я. Потом мудак, что всего лишь предсказуемо, растворился на горизонте жизни, запустив бесконечную карусель себе подобных. А потом, после ухода одного из этих самых, карусельных, она и отвела меня в детский дом. И пообещала возвращаться, но ни разу не сдержала обещание.

Сначала я ждал. Потом тихо ненавидел, понимая, что она не захотела портить себе жизнь мной. Потом… Потом я узнал, что именно в тот день, который мне-малому казался одним из многих, мать окончательно потеряла жильё. Ей некуда было идти. Маячил не за горами момент, когда нам нечего стало бы жрать… Но она потратила всё, что ещё осталось, чтобы отослать меня на соседний спутник, где условия в детдомах были получше. То есть, просто — были.

После всего, я хотел бы сказать ей, что понимаю. Что не виню. Что тоже люблю. Но, как оказалось, буквально через неделю после нашего с ней расставания её прирезал в подворотне неудачный клиент.

Такие дела.

Так что, мне остались от неё только деревянный крестик да старинная книга под названием “Отверженные”. Бумажная, что почти реликт; маме она досталась от прабабки, и она не продавала её, что бы там ни было.

Книга сгорела вместе с лабораторией. И моим другом.

А ещё от матери мне остались песни. И сказки. О волшебстве, о лесных зверях, о дружбе и любви, а ещё — об ангелах.

Коля, что бы тебе ни говорили, ангелы существуют. Они живут высоко, в космосе. Они летают между звёзд. Они похожи на людей, но лучше — прекрасней, умней, сильней… добрей. И где-то там у тебя тоже есть свой ангел, милый… Ты непременно встретишь его. Он будет хранить тебя…

— Ты со мной? — уточнила Эрос.

Я тряхнул головой и натянул на лицо придурковатую улыбку.

— Да, а…

— Держи. Это тебе… вместо медведя.

Я застыл, глядя на вращающийся в её руках крестик.

Не деревянный, разумеется. И совсем другой. Но…

— Он сделан из уникального металла, — сказала она с усмешкой. — Слышал про ларранский метеорит, тот самый, который прилетел из другой галактики? Ну вот. Он гасит эм-волны, сбивает любую слежку, благоприятно влияет на организм, гасит прямое попадание лазера. От плазмы не защитит, правда, но да нет в мире совершенства… Я подумала, что это нормальная замена тому, прошлому. Конечно, не такая ностальгическая, зато — функциональная. Я так поняла, ты во всё это веришь, так что можешь потом найти специального человека и произвести над ним эти… ритуалы… Или что там делается. Я не стала вникать. Если разобраться, то с точки зрения этой вашей мифологии я олицетворяю всё дурное, что только возможно. Так что…

— Эрос.

— Да?

— Ты… — блин, почему я не могу придумать, что сказать? — Ты не олицетворяешь самое плохое.

Она хмыкнула.

— У твоих мировоззрений есть правила. Я узнавала. И я — ходячее нарушение всех этих правил. Одно то, как я создана…

— Не знаю. Я всегда думал, что нечто вроде “верьте в лучшее, высшее; прощайте, не судите и любите друг друга” — главное правило. Остальное, как ни крути, опционально.

Она фыркнула:

— “Любите друг друга”, говоришь? Ну, с этой точки зрения я, конечно, хороша. Для того меня создали.

Я закатил глаза.

— Речь не о том…

— Проехали, — усмехнулась она. — Я так понимаю, тебя устраивает замена той штуки, что я сломала; вот и хорошо. Давай теперь выбирать остальное. Тебе нравится вот этот мини-шокер?..

В итоге я стал обладателем новейшего защитного поля, которое действовало только несколько часов, но прикрывало буквально от всего; навороченного комбеза самое последней модели с функциями хамелеона, подражания, жизнеобеспечения и один хрен вообще знает, чего ещё; миниатюрного шокера, копирующего текстуру ладони и к ней же прикрепляющегося.