— Слушай, — сказала я. — То, что ты рассказываешь… Неужели у вас нет вообще никаких ограничений на этот счёт? Правил обращения с живыми разумными существами? Я всё понимаю насчёт свободы науки, но это… Это перебор. Это не то что, чтоб его, неэтично. Слово “этика” тут и рядом не пробегало!
— Милая наивность… — Деймос с улыбкой покачал головой. — Ну какая этика? Мы ведь даже не клоны. У нас нет родителей или доноров, которые могли бы пожаловаться на ненадлежащее обращение с их генным материалом; мы не значимся в гражданских базах. Так что для законов Коалиции мы невидимы. Или были невидимы на тот момент. Это как с клонами не-граждан: активы, ничего больше.
Я медленно покачала головой:
— Знаешь, на фоне этого начинаешь верить всяким фрикам-старообрядцам, орущим на каждом углу о возвращении к древним истокам.
— Это тоже крайность, — пожал плечами Деймос. — Без современных биотехнологий мы всё ещё страдали бы от генетических болезней и бесплодия, вынашивали детей исключительно в утробе и умирали в девяносто. А то и в шестьдесят. Но всегда есть другая сторона медали, верно? Будем же откровенны: мы живём с тобой в эпоху эффективности. Которая, как правило, разговаривает на языке статистики и цифр. Эффективность и человеколюбие редко сочетаются друг с другом; они банально изъясняются на разных языках.
— Мы выросли в разных условиях, Деймос, — заметила я. — В Земном Союзе к этому относятся иначе.
— Правда? — насмешливо улыбнулся он. — И зачем же им тогда мой брат? Да ещё и живым. Не задавалась этим вопросом?
Вот прямо сейчас задалась. И чтоб я сдохла, если мне нравится ответ.
— Они хотят наклепать таких же, как вы, — хотела бы я ошибаться, ага.
— Конечно, — улыбнулся ари Деймос мило. — Тут видишь ли, как интересно получается. В своё время инициативу “Богов новой эры” основал диро Эласто, прошлый канцлер. Под целым рядом благовидных предлогов: защита граждан от инопланетного вторжения, галактическая безопасность, поддержание национального духа альдо (куда же в таких делах без национального духа, верно?). Не думаю, что есть нужда объяснять дальше. Стоит добавить только, что на тот момент диро Эласто не был канцлером; он занимал относительно — по меркам Коалиции — скромную должность в министерстве обороны.
Ага. Начинаю понимать.
— Но, как только проект удался…
— Достаточно, — встрял Тринадцатый резко. Накатила слабость, и перед глазами поплыли чёрные круги.
— Ох, ты порой так скучен, брат мой… — усмехнулся Деймос. — Считаешь себя тут единственным телепатом? Но ты далеко, и силы твои ограничены. Так что…
Деймос щёлкнул пальцами. Голову пронзила резкая боль, а потом мне почудилось, как будто чего-то не хватает. Чего-то, к чему я успела привыкнуть.
— Теперь этот скучный тип нам не помешает, — в чёрных глазах Деймоса отражалось нечто, что я не могла интерпретировать. И не особенно хотела, если совсем честно. — Так на чём там я остановился?.. Ах да. Как только завершилась отладка нашей серии, диро Эласто занял кресло канцлера… после весьма трагической гибели предыдущего. За которой лично я не имел удовольствия наблюдать, но, зная свою сестрёнку, готов спорить: это было весьма интересно. Она любит играть.
— Ага, — покивала я. — У вас в целом очень милая семья. Так и представляю семейные ужины.
— Обычно нас подключали к специальной системе и кормили внутривенно, чтобы минимизировать отходы жизнедеятельности, — сказал Деймос. — Так что, боюсь, семейные ужины — не наш профиль… Признаться, я долго привыкал к обычному питанию, когда вырвался на свободу.
— Ладно, — вздохнула я. — Ты немного потерял, кстати. Семейные ужины — такой отстой… Короче, к нашим корабликам. Предположим, я понимаю, на кой в теории кое-кому может понадобиться препарировать Тринадцатого. Намёк жирный, сложно не уловить. Но никого не смущает, чем для вашего диро Эласто дело кончилось? Его ручные боги захватили власть. Если это не показатель, что идея паршивая, то я даже не знаю, каких знаков с небес им надо!
— Каждый следующий свято уверен, что с ним такого точно не произойдёт, — ответил Деймос. — Вот и твоим кажется, что они смогут лучше всё проконтролировать, ввести больше ограничений, вовремя остановиться… Собственно, сам Эласто тоже так считал. Он планировал сделать вторую партию, более совершенную. А нас отправить в утиль через пять лет активной эксплуатации. Но что-то, как говорят люди, пошло не так… Он ввязался в войну, рассчитывая на новое поколение богов. А получил восстание… Даже странно. Неужели, со всей его любовью к мифологии древних, он так и смог вытащить оттуда простейшие истины?
— Я тоже об этом думала, — призналась я. — Не о мифологии, там я дерево. Но в военной стратегии я чего-то да смыслю. И, внимание, вопрос в студию: как он мог проиграть, имея такую технологию на руках?
— Технология не сработала.
— Чего?! — вот так поворот.
— Она изначально была несовершенна. Согласись, что тринадцать из трёх тысяч — так себе показатель успешности. По-хорошему в такой ситуации нужны годы и годы исследований до того, как будет предпринята вторая попытка. Но есть ли на это время, когда на дворе война? В итоге, два следующих поколения оказались нежизнеспособными. Учёные брали тот же материал, прописывали тот же базис, но результат оказался плачевным: те немногие, кто прошли первичный этап, просто не пережили отладки. Биотехнологии не приживались, коэффициенты не сходились… Нового поколения суперсолдат не было, война шла ни шатко ни валко. Как бы ни были мы хороши, но тринадцать нас в масштабах целой галактики — это всё же очень мало. Вполне достаточно для государственного переворота (государственные перевороты, вопреки общественному мнению, как правило требуют не масштаба, а точности удара), но категорически недостаточно для полноценной войны. Политические противники Эласто точили ножи, военный театр скатывался в абсурд. Ему ничего не оставалось, кроме как использовать нас снова и снова. Позволять нам учиться. И в какой-то момент все мы (кроме Родаса разве что — но ты имела сомнительное удовольствие с ним пообщаться, так что представляешь масштаб катастрофы) начали понимать, кто мы и что на самом деле происходит. Видишь ли, они сделали нас умными. Очень. Это была их роковая, хотя и объяснимая, ошибка. Тот, кто хочет заполучить Родаса, вполне вероятно думает, что сможет этой ошибки избежать. Что поделать? Люди порой наивны.
Я сидела и задумчиво смотрела на чудовище, попивающее свой чудесный чай. Чем больше я об этом узнавала, тем паршивей картинка складывалась. И, кажется, пора уже нам с Деймосом выкладывать карты на стол.
Я вздохнула и допила саке. Прав Деймос, качественная штука. Явно недешёвая, а может, баснословно дорогая, если сделана не из синтезированных, а из природных материалов. Зачем переводить?
— Ладно, — сказала я, отставив чашку. — Ты хочешь забрать его, я права? И со мной ты так откровенен, потому что живой я отсюда не выйду. Так что, приступим?
— О, — улыбнулся Деймос. — Ты действительно мила. И умна. Но нет, в данном случае ты не угадала. Я отпущу тебя. И помогу тебе. И даже сделаю несколько милых подарков. Избавлю от контракта, например. И дам ключи от клетки брата. А ещё… я подарю тебе это.
Ладно. Я не пила, но всё-таки подавилась.
— Слушай, — протянула я, глядя на очень знакомую маску в его руках. — Я не понимаю, во что ты играешь, и понимать не хочу.
— Разве не очевидно? Родас — пёс, — протянул Деймос. — Собачка, выполняющая команды. А ты — такая привлекательная женщина… Вот я и дарю тебе собачку. Наденешь на него эту игрушку, и он весь будет твой. Разве это не приятно? Власть над личным почти-что-богом… Мечта человека.
Оу. Кажется, ари даже более чокнутый, чем мне казалось раньше.
— Парень, серьёзно, догги-стайла нет в списке моих девиаций.
— Ну что же, — Деймос притворно вздохнул. — Выбор твой, конечно. Но теперь ты знаешь слишком много, так что… попытаешься отпустить Родаса — и он, как послушный мальчик, убьёт тебя.
