– Хороший вечер, – тихо поздоровался фей, легко касаясь виска губами и прижимая к себе сильнее.

– Хороший вечер,– отозвалась шепотом, понимая, что невероятно скучала по его присутствию. Мы не слишком много разговаривали, когда Ша бывал дома, но в эти моменты я чувствовала какую-то полноту и защищенность как никогда.

Нимедасофер вытянул руку вперед и шевельнул пальцами. На глянцевой поверхности ногтей мелькнули блики, а впереди, оторвавшись от перил, стали изменяться цветы. До того белые, они стремительно зеленели, стягивались и уменьшались, превращаясь в длинные иглы. То тут, то там на живой гирлянде распускались красные листья, похожие на звезды, резко контрастируя с темно-зеленой хвоей. В одно мгновение белые, похожие на водопад, глицинии изменились.

Поверх хвои медленно, как большая змея, выползая откуда-то снизу, потянулась сверкающая золотая лента, овиваясь вокруг всего этого великолепия. Понизу вспыхивали, тихо звякая колокольчики.

– Йоль на носу,–тихо фыркнул Ша, когда гирлянда заняла свое прежнее место на перилах и под балконом, обвив колонны. – И нам нужно поговорить.

–Сейчас? – я была готова стоять на этом месте до самого утра, наблюдая за тем, как едва уловимый в игре света, Корица пытается поймать опадающие снежинки, поднимая целые вихри.

– Да. Не скоро вновь уходить.

– Но ты только вернулся,– как я ни старалась, в голосе все же мелькнула обида.

– До праздника нужно еще очень многое сделать. После полуночи, после бала, сила начнет возвращаться к темным Ша и Неблагой двор будет в опасности, если я мы не успеем.

– Я все понимаю. Но понимание не делает меня довольной,– ворчливо отозвалась я, чувствуя, что имею право так выражаться.

Нимед только усмехнулся, разворачивая меня к себе и потянув в сторону кабинета.

– Идем, расскажу тебе про бал. Это не самое приятное место, так что к некоторым моментам лучше быть готовой.

Длинная юбка какого-то грязного, серо-бурого цвета, с выцветшей вышивкой и бледными, словно потухшими камнями. Шарф, в узоре которого виднелись прорехи и потерянные бусины. Неприятные разводы на ткани, словно она пролежала в сыром подвале десятки лет, прежде чем наряд принесли мне. И пусть я знала со слов Ша, для чего все это, мне очень не понравилось собственное отражение в зеркале. Словно наряд был наполнен волшебством, он делал мою смуглую кожу какой-то болезненно-желтой, а тени от ресниц под глазами превращал в синеватые полукружья усталости.

– Уверен, что именно так и надо? – с тоской спросила я Мукеша, который помогал мне правильно закрепить шарф с одной стороны поясом, чтобы тот не потерялся и не съехал с плеча.

– Хозяин дал четкие указания, – покачал головой гоблин, рассматривая меня с тревогой. – И даже так мы не уверены, то это сильно поможет. Подними ногу.

Дворецкий нагнулся, взяв с подноса на тумбочке один из мутных медных браслетов. Нацепив украшение мне на ногу, гоблин только покачал головой.

– В этом году Йоль опасен для каждого из гостей, что уж говорить о людях. Но есть правила, которые нельзя нарушить и тебе придется там быть. Даже если хозяин хотел бы тебя оставить в поместье, он не может. А так как ему придется большую часть вечера провести рядом с Эдлиназарой, то тебе нужно быть предельно осторожной. В том зале у тебя нет друзей кроме хозяина и Мастера Кетудриавиля.

– Я помню, – кивнула, пытаясь вплести в простую косу мрачную, почти что траурную ленту. Смотрелось невероятно убого, так что даже деревенские девушки из самых бедных семей не рискнули бы так выйти в люди, но Нимед выразился предельно ясно. Чем хуже, тем лучше. А ведь еще предстояло справляться с брезгливыми взглядами Ша на самом празднике, о чем Нимедасофер предупреждал отдельно.

– Хозяин сказал, что отправит тебя домой сразу, как только это будет возможно, так что тебе не придется быть на балу весь вечер, но до полуночи надо потерпеть. Пока не явится Йольский Кот – уходить нельзя.

– Что у вас за странное место такое, – фыркнула я чувствуя себя немного нервной уже сейчас, хотя до бала еще была пара часов, – то псы, то коты.

– Наш мир раньше был плотнее связан с вашим, так что многие традиции перетекли из одного в другой. Это последние полсотни лет люди с той стороны не попадали в земли Ша. Да и после того, как заключили договор с Камьеледалем, необходимости такой не было. Пока ты не явилась. И пока мой хозяин окончательно в этом не увяз.

– Что ты имеешь ввиду? Придет весенний праздник, и все встанет на свои места, – я дернула ногой, пытаясь привыкнуть к браслету, но украшение все равно мешало, словно бы царапая кожу. – Это можно снять?

– Нет, если не хочешь попасть под чары, – непреклонно, навешивая на мои запястья столь же невзрачные предметы, покачал головой Мукеш. – Это защита.

Я только обреченно выдохнула, стараясь смириться с тем, что я буду самой некрасивой красоткой на этом балу. Да еще и увешанной каким-то старьем, раздражающим кожу.

– Готова? – дверь комнату распахнулась, и вошел Нимедасофне, вызывая жгучее желание повыдергивать его идеально лежащие пряди.

Сегодня Ша выглядел так, словно над его внешностью трудились самые лучшие мастера, явно не из рода людей.

Не единой пылинки на темном бархатном камзоле, усыпанном черными искрами, кажется, бриллиантов. До зеркального блеска натертые сапоги, и идеально сидящее брюки. Мне даже показалось в какой-то миг, что у Фея были завиты ресницы, настолько безукоризненным сейчас он был.

Особенно сильно это бросалось в глаза, стоило Ша подойти ко мне и отразиться в том же зеркале. Рядом с моим потертым, мрачным одеянием, вынутым из самых дальних и пыльных сундуков, он выглядел как драгоценный камень рядом с куском угля.

– М, весьма недурно. Весьма, – пробормотал Ша, зачем-то вытаскивая несколько прядей из моей прически, делая ее еще более неряшливой.

– Эй! – я поймала проказливую руку, которая пыталась внести еще больший бардак и без того в печальный образ. – Что это ты выделываешь?

– Хлоя, ты должна выглядеть так, словно последние месяцы плохо спала, отвратительно мало ела, и вообще жила в подвале. Или на чердаке, в нашем случае,– увещевал фей, доводя мой внешний вид до безобразного совершенства.

– Но это же не значит, что я могу явиться на бал не причесанной!

– Может. За прошедшее время тебе стало все равно, как ты выглядишь. И никто и не говорил, что ты знаешь, куда направляешься. С чего бы мне объясняться перед тобой? – меня приобняли, махнув рукой гоблину.

Мукеш медленно поклонился, и щелчком пальцев убрав пустой поднос, вышел вон. Мы некоторое время стояли молча, размышляя о предстоящем вечере. Пусть время еще было, но я почувствовала, как тело начинает деревенеть от волнения.

– Все будет хорошо. Просто не забывай наши сегодняшние роли. Ты насчастная, глупая человечка с потухшим взглядом, которая ничего не понимает, а я тиран и деспот, видящий в тебе только домашнюю зверушку и досадную помеху в делах.

– Это сложно, – честно призналась, не чувствуя в себе достаточно сил, чтобы изобразить такое отношение к Нимедасоферу.

– Я знаю. И я мог бы тебя чем-нибудь опоить, чтобы облегчить ситуацию, но боюсь, это не даст тебе правильно и быстро среагировать в случае необходимости. А это уже опасно. Лучше нас поймают не на самой умелой игре, но это случится не сразу, чем воспользуются против нас нашим же оружием.

Повернувшись в кольце рук, пытаясь впитать в себя все доступное тепло, я печально вздохнула. На смену волнению пришло обычное женское недовольство. Мне, несмотря на знание причин, было не по вкусу, что я буду самой невзрачной и плохо одетой гостьей на этом празднике.

– Что еще? – словно почувствовав настроение, пытливо спросил Нимед.

– Все в порядке,– попыталась отмахнуться, зная, что у Ша полно других забот.

– И все же, будет проще, если ты мне скажешь сразу и прямо, чем мы потратим на это ближайший час, но я все равно узнаю, что тебя рассердило.