Выпив две неполных чашки, Нимедасофер задремал, предоставив мне возможность, рассмотреть себя внимательнее. Сейчас было заметно, что кожа у Ша очень тонкая и плотная, словно качественный фарфор, и волосы сосем непохожи на мои. Жесткие и темные, они больше походили на конскую гриву. Неудивительно, что Мукеш давал такое качественное масло. Без него такую красоту вовсе не расчесать.

Пользуясь моментом, я протянула ладонь, касаясь темных, разметавшихся по подушке, прядей. Волос оказались мягче, чем я думала. Они словно шелк, струились под пальцами. И вдруг по темной поверхность прошла очередная волна искр и передо мной на миг, раскинутые под тонким водяным покрывалом, проявились крылья. Не одной золотистой парой, как мне помнилось с нашей первой встречи, а чем-то размытым, переходящим из одного в другое, пятном, полным темных искр.

Взволнованная таким необычным явлением, я быстрее отдернула ладонь, но Нимед, словно почувствовав это, тихо застонал, а призрачное видение крыльев пропало вовсе. Чувствуя какую-то связь между собой и тем, что происходило с Ша, я вновь протянула руку, касаясь мягких волос. Несколько мгновений ничего не происходило, а затем Ша словно расслабился. Морщинки на лбу разгладились, из тела пропало то едва заметное напряжение, что не покидало фея и во сне. И вновь появились крылья, так и не получившие четких очертаний, но даже в этом великолепные и похожие на ночное небо, усыпанное звездами.

Браслет на руке, который большую часть времени был скрыт от глаз, также проявился тонким плетением золотой проволоки и от него в сторону Ша потянулся едва различимый поток золотистых искр.

Мне стало как-то не по себе. Хотя страха не чувствовалось, я не могла понять, что именно происходит, пока в голове не вспыхнули слова Нимеда о том, что рядом со мной он возвращает себе ту силу, что ушла из их мира вслед за мной. Надеясь, что все делаю верно, я легко, едва ощутимо коснулась плеча Ша через тонкую светлую сорочку.

Нимедасофер проболел два дня, все время находясь практически в одном и том же состоянии. Большую часть времени я проводила рядом с ним, то читая книги, то рассказывая какие-нибудь смешные истории из своей жизни. Нелепые случаи на балах, когда девушки от злости ревности наступали друг другу на подолы или насыпали песок в туфли во время пикников. Кавалеры, которые всеми возможными путями пытались выманить наивных дев на балконы или за портьеры от глаз бдительных матрон, чтобы урвать первый поцелуй дебютанток. Истории про Гордых отцов, которые составляли списки возможных кандидатов, и рассказы о том, как смеялись деревенские девушки, пытаясь научить нас ездить на лошади.

– Ты не ездишь верхом? – устало и чуть удивленно спрашивал Нимед.

– Конечно езжу! – Возмущенно воскликнула, поправляя ленту в косе.– Но только в дамском седле, как это и полагается леди. Я не на голой лошадиной спине, раскинув ноги в стороны.

– И что же? Не справилась?

– Как бы я могла,– фыркнула, вздернув нос. – Все же, я - старшая дочь своего отца и не могла его подвести с такой глупостью. Пусть я и упала пару раз, но через несколько дней я уже могла держаться верхом без седла.

– И что же, деревенские парни не приходили к тебе после того, как оценили твое мастерство? – глаза Ша, постепенно возвращающиеся в норму, озорно блеснули.

Я только фыркнула. Как бы они посмели даже криво посмотреть на меня? Никому не нужны лишние беды.

**

На третий день, стоило мне только выйти из комнаты, как я наткнулась на светловолосого фея, с интересом разглядывающего зеркала на стенах.

– Доброе утро, Хлоя,– задумчиво изрек Кетудриавиль, протянув остры ноготь к гладкой и мутной поверхности зеркала, но так ее и не коснувшись.

– И вам того же,– немного растеряно от неожиданной встречи, пролепетала я.

– Ты уже оправилась после прогулки по лесу? Нимед рассказывал, что путь выдался не самым легким,– наконец оторвавшись от зеркала, в котором словно бы что-то искал, изображая доброжелательную улыбку, спросил Ша.

– Спасибо, я уже совсем в порядке.

Меня окинули взглядом с головы до кончиков пальцев, задержавшись на голых ступнях. Почувствовав себя неловко, переступила с ноги на ногу, желая побыстрее убраться из-под этого любопытного взгляда.

– И что же, у моего друга не нашлось в поместье обуви для тебя?

– Обувь есть,– раздался за моей спиной бодрый голос, застава вздрогнут всем телом,– но дом ее не дает. Ему нравится, когда Хлоя ходит босой.

Нимед, отдохнувший и свежий, стоял позади, лукаво сверкая глазами.

– Ты же еще болен! – тихо, стараясь не выдать, насколько сильно меня испугало неожиданное появление фея, произнесла я.

– Отнюдь. Это было вчера. Сегодня я совершенно здоров,– сверкнув улыбкой, возразил Ша. **

Недомогание и жжение в груди, что не отпускало несколько дней, прошло поутру, словно ничего и не было. Только мышцы немного тянуло, словно после хорошей разминки. Отправив вестника Кету, быстро ополоснувшись и приведя себя в порядок, я был готов заниматься делами.

Судя по тем сведениям, что ждали меня на столе, присланные другом за прошедшие два дня, Ша сумел отыскать след моего пропавшего сильфа и кое-какие другие хвосты, за которые вполне можно было бы дернуть.

Пересмотрев еще раз информацию, составив определенный план действий, я почувствовал, как изменилось настроение в доме. Кетудриавиль явился в гости.

Ша с интересом рассматривал босые ступни девушки, пытаясь это как-то связать с бодрым и довольным состоянием девушки. Хлоя определенно выглядела на порядок лучше, чем в день своего возвращения, словно целыми днями отдыхала, греясь на солнце, прогуливалась по саду и веселилась.

Быстро подмигнув мне, чтобы Хлоя не успела заметить, Кет лукаво сощурился:

– И что же, у моего друга не нашлось в поместье обуви для тебя? – я тихо фыркнул. На бал я, конечно не позволю девушке явиться без обуви или соответствующего наряда, но в поместье ситуация немного другая.

– Обувь есть,– сколько я не пытался повлиять на эту ситуацию, но поместье, имея что-то похожее на душу, не желало идти на компромисс. Старому зданию, видно, хотелось получить толику своей ласки . Даже пусть через касание голых ступней к полу. И у меня даже не было весомых аргументов, чтобы это запретить,– но дом ее не дает. Ему нравится, когда Хлоя ходит босой.

От моих слов девушка вздрогнула, резко повернувшись. Было видно, что Хлоя удивлена моим присутствием здесь, а не в постели. Два дня были действительно довольно сложными, и кажется, я мог проваляться значительно дольше, если бы не странная реакция тела на присутствие девушки. Что-то такое происходило между нами, но названия или пояснения этому я пока не могу отыскать.

– Отнюдь. Это было вчера. Сегодня я совершенно здоров,– возразил я, испытывая странное томление в груди от этой честно и такой бесхитростной заботы о моем состоянии.

– Нам пора, Кет. Мы и без того потеряли много времени,– не отрываясь от темных глаз Хлои, обратился я к другу. Мне показалось, что прошедшие два дня что-то переменили в отношении девушки ко мне и это что-то определенно имело запах корицы и чего-то еще, более пряного и приятного, вызывая стойкое желание уткнуться носом в изгиб у основания шеи и не двигаться.

Но дела не могли больше ждать. Да и что-то подсказывало, что стоит мне столь самонадеянно поступить, как я рискую получить по лицу.

– да, нам уже пора,– не пытаясь скрыть иронии, согласился Кетудриавиль, раскидывая крылья и несколько раз ими тряхнув, разминая. Дорога предстояла неблизкая, так что и мне пришлось развернуть свои.

Непривычно тяжелые, но послушные, они распахнулись темной, как ночное небо, парой, усыпанной звездами, отразившись в глазах Хлои.

– Неплохо смотрится,– заметил Кет, и за долю секунды превратился из крупного мужчины в сеющую искру, метнувшись в сторону лестницы на первый этаж. Дальше тянуть было просто глупо, сколько бы восторга и восхищения я ни видел в глазах девушки напротив.