Дальше занялись офисом. Убогое дешевое помещение для полноценной кредитной аферы на миллионы долларов тоже не подошло бы, не выдержало бы и одного визита кредитчиков, которые любили проводить встречи на территории заемщиков, чтобы и на них посмотреть, да и об откатах вне банка договариваться. Сняли солидное пятикомнатное помещение в отреставрированном офисном особняке на Сретенке. Набрали персонал: бодрого молодого брокера и двух привлекательных девушек, секретаря и юриста.

«Северному сиянию» нарисовали солидную отчетность, набив его баланс огромными, но ничего не стоившими долгами давно лопнувших структур и подкрепив все это фальшивыми аудиторскими заключениями.

Расходы росли, Ясин и Васканян тяжело вздыхали, но крепились.

По итогу у них была солидная инвестиционная компания с историей, офисом, отчетностью и персоналом. Эта компания, в свою очередь, принадлежала солидному российско-итальянскому совместному предприятию на контрольную долю и директору – на миноритарную. Директор был живым человеком с настоящим паспортом и реальной московской пропиской в реально принадлежащей ему квартире. А что он там физически не находится, так и не пристало большому бизнесмену жить в такой халупе. Снимает, дескать, крутую квартиру в центре.

Отдельной статьей расходов стала покупка дорогостоящих в те времена отдельных мобильных телефонов только для связи между собой. Все оформили на «Круглова».

Компаньоны шутили, что, если от аферы и придется отказаться, у них есть готовая отличная инфраструктура для нормального бизнеса. Альберт порывался начать новую жизнь в качестве Круглова. Пока все выглядело безупречно.

Перед началом операции Васканян, не довольствуясь фотографиями, решил лично осмотреть офис «Северного сияния». В прошлом кредитный работник, он хотел удостовериться, настолько ли внешний облик респектабелен, чтобы сразу усыпить бдительность кредитных инспекторов «Лавины».

Осмотр он начал с самого здания. Древняя четырехэтажная постройка несколько лет назад подверглась капитальному ремонту, покраске в модный на то время в Москве цвет лимона, установке дверей на фотоэлементах и тонированных стеклопакетов.

Сразу при входе было оборудовано небольшое бюро пропусков. Посетителей встречала красивая улыбчивая девушка в розовом костюме, которая сразу давала клиенту понять, что он может чувствовать себя почти как дома. Она бережно взяла паспорт Артура, переписала его данные и выдала такого же розового цвета пропуск с надписью «гостевой». Какое-то смутное чувство тревоги в этот момент мелькнуло в душе Васканяна, но девица своим очарованием затмила все.

Дальше была оборудована цилиндрическая пропускная камера из пуленепробиваемого стекла с вмонтированным громкоговорителем, металлическим голосом испускавшим слова «заходите», «стойте», «идите». Чуть подальше проход преграждали турникет и два охранника в зеленой камуфляжной форме с клипсами-табличками на верхних карманах курток и пистолетами в кобурах на поясах. Артур поморщился: могли бы научиться уже и в костюмы одеваться. Уж больно их суровые взгляды контрастировали с улыбкой девушки, выдававшей пропуска.

Сразу за охранниками на стене располагался ряд латунных табличек с наименованиями фирм. Пока их было всего штук восемь. «Северное сияние» такой еще не обзавелось, что надлежало исправить. Артур мельком просмотрел таблички: сплошь латиница – всё «иностранцы». На третий этаж можно было подняться на одном из двух комфортабельных лифтов, но Артур предпочел отделанную «под серый мрамор» лестницу, покрытую черной прорезиненной дорожкой. Тяжелые круглые металлические перила были тоже черного цвета, что вполне гармонировало со светлыми стенами, казавшимися из-за оригинального освещения неровными.

Пройдя по второму и третьему этажам, Васканян заметил много пустых офисов, которые еще только ждали своих владельцев. Пара офисов ремонтировалась. Очевидно, хозяева здания рассчитывали, что его новые обитатели захотят остаться здесь подольше, если сделают ремонт помещений «под себя». Стратегия неплохая, но не в России 90-х: здесь ремонты имели обыкновение жить дольше своих хозяев.

Наконец Артур добрался до места назначения. Двуязычные таблички «Северное сияние» по обе стороны входной двери смотрелись недурно: восьмигранники мореного дерева с вырезанными буквами, покрытыми золотой краской. В тон им дверь, снабженная массивной медной ручкой с позолотой, электронным замком и спикерфоном. Над дверью расположилась мини-камера, которую, по счастью, Альберт намеренно испортил.

Первой комнатой была небольшая приемная площадью метров в десять квадратных. В глаза сразу бросалась повешенная против входа большая картина: в рассеивающемся сером тумане на фоне гор старик, ведущий навьюченного ослика.

– Это символика! – пояснил Альберт. – Мы тяжело работаем, старимся и мудреем день ото дня. Но скоро туман рассеется и выглянет солнце. И будет результат.

– Да будет свет! – передразнил Васканян.

– Художник, между прочим, армянин… – пожал плечами Альберт. Дескать, сами разбирайтесь в своих кавказских штучках.

Артур продолжил осмотр. Обои тоже в серых тонах с размытым рисунком, серый ковролин. Мебель темно-бордовая. Полукруглая секретарская стойка со спрятанными в ее недрах маленьким ксероксом, а также с компьютером, принтером, факсом, городским и внутренним телефонами и множеством ящиков. В стойку была встроена изящная лампа с деревянной ножкой и серым абажуром. Для удобства посетителей дизайнер поставил кожаный уголок на шесть мест и низкий журнальный столик на гнутых ножках. На другой стене на кронштейне был закреплен большой телевизор «Сони».

Непосредственно из приемной можно было попасть в кабинет руководителя. Узкая табличка информировала: «Круглов Петр Александрович. Генеральный директор». Начальственный кабинет был почему-то зеленым, что особенно нравилось Альберту, но Васканян состроил скептическую гримасу. Светло-зеленый ковролин, салатовые с тиснением обои, мебель под «зеленый мрамор»: стол, четыре зеленых кожаных кресла. На столе огромная черная лампа. На стенах три небольшие картинки неясного содержания и несколько убранных в рамки дипломов «Круглова», свидетельствующих о том, что он квалифицированный специалист по ценным бумагам (явно руку приложил Ясин). Слава богу, что Альберт не поставил себе оргтехнику: все равно не умеет пользоваться. Потратились и без того сильно. Хорошо, что все великолепие б/у.

Сам кабинет был разделен: имелась маленькая отдельная комнатка со своим выходом в коридор, что-то вроде зоны отдыха. Там стояли диванчик и журнальный столик.

– Мещанство, однако…

– Зато правдоподобно! – возразил Альберт. – У богатых свои причуды.

– Этот офис сожрал большую часть денег, – вздохнул Артур. – Если дело не выгорит, я должен буду попытаться распродать всю эту «роскошь».

– Дай бог, чтобы если уж оно и не выгорело, то так, чтобы можно было еще чего-то распродавать. Кроме своих органов…

Альберт был почти всегда весел.

Остальные комнаты дизайнер оформил в едином стиле: бежевые обои и ковролин, светло-коричневая мебель, массивные полукресла с высокими спинками. И картины типа «Венецианский разлив» глазами пьяного пейзажиста.

Однако в целом Артур остался доволен. Пусть аляповато, но зато «Северное сияние» точно не произведет впечатления однодневки. Да и кто сказал, что кредитные инспекторы «Лавины» эстеты?

Все было готово к старту.

Странно, но чем ближе к делу, тем спокойнее чувствовал себя Артур. Точнее, обдумывание деталей операции почти полностью вытесняло волнение. Голова сейчас была важнее. Если со схемой похищения векселей все было достаточно просто – ловкость рук в тривиальной ситуации, то с кредитом дело обстояло намного сложнее.

Человеку или компании «с улицы» получить кредит было практически невозможно. Да и заемщикам с рекомендациями от знакомых «Лавине» лиц, солидными гарантиями или ликвидными залогами тоже непросто. Всегда требовалось кого-то умаслить в кредитной службе. Даже по кредиту, выдаваемому по прямому указанию Боброва. Всегда нашли бы до чего докопаться. Другое дело, что, опасаясь попасть на «подсадную утку», кредитчики брали взятки только от определенных посредников.