– Зачем обязательно в «Лавине» закладывать? Можно ведь и в другом банке по этой же технологии заложить. Чтобы так не рисковать.

– В каком другом банке мы с вами досконально знаем кредитную технологию и ее слабые звенья? В каком другом банке вы знаете, как и кого коррумпировать?

Вопреки обыкновению, Ясин пил вино, а не сок с минералкой. Его заказ с начала беседы вырос с бокала до бутылки шардоне. Всегда спокойный, он явно волновался. Новый план не то чтобы захватил его, но точно вернул надежду на возможность воплощения идеи. Он надолго задумался.

– Детали нам тереть не перетереть, – наконец сказал он. – Но может сработать. Будем мозгоштурмить.

Васканян был увлекающейся натурой. Заразившись какой-то идеей, он буквально начинал рыть землю и заряжал своей энергией окружающих. Временами Ясин, самый авантюрно мыслящий человек, не мог угнаться за Артуром. Такое развитие сюжета не очень его устраивало, он боялся упустить какую-нибудь внешне малозначительную, но на самом деле важнейшую деталь проекта и в итоге оказаться в весьма затруднительном положении.

Утешением служило то, что Васканян сколь легко загорался, столь же стремительно и остывал, когда дело доходило до практической реализации замыслов, бумажной рутины или чиновной волокиты. Поэтому Ясин надеялся наверстать упущенное именно на стадии воплощения идей в жизнь.

Артуру радоваться бы тому, что из вагончика с неясным положением в проекте он превратился в локомотив, но понимал превосходство Ясина в других аспектах. Начиная с того, как Михаилу удалось втянуть его в свою аферу. Обычно инициатором афер выступал сам Васканян, он же был их лидером и исполнителем. А здесь им очень качественно манипулировали.

Разумеется, несмотря на всю якобы предельную открытость Ясина, Артур ему до конца не верил. Он точно понимал, что тема наживы не выдумана. Они оба осознавали, что «Лавина» в долгой перспективе не жилец. Либо она рухнет, либо ее подберет кто-то другой, поэффективнее Боброва. Однако рассказ про смертельную потенциальную угрозу Белецкого для Ясина вызывал у него большие сомнения. Что тут было сказкой, призванной произвести впечатление на Артура, а что правдой – следовало разбираться.

И оставался в подсознании Васканяна главный вопрос: где гарантия того, что его попросту не ликвидируют по завершении этого мероприятия? Ведь как удобно было бы, одни выгоды: его долю можно оставить себе, нет опасного свидетеля, и вообще все можно списать на него, общеизвестного авантюриста-креативщика. Отомстил за ФПГ – мотив. Сам все придумал, исполнил, всех попытался подставить, но в итоге был убран каким-то криминалом. Вполне нормальный сюжет новой российской жизни. Тут наверняка всплывут некоторые его прежние шалости, Ясин найдет способ подбросить их Хаваеву.

Чтобы этого не допустить, Артуру нужно было решить три дополнительные задачи. Во-первых, сделать так, чтобы все или хотя бы половина денег от аферы сразу поступала ему и подельники зависели от него. Во-вторых, сформировать компромат на Ясина и в нужный момент предупредить подельника о его наличии и передаче куда следует в случае какого-либо происшествия. Под «куда следует» Артур понимал и Боброва с Хаваевым, и Белецкого, и милицию. Кто-нибудь да захочет разобраться. В-третьих, все же надо поискать себе «крышу», кого-то серьезного, кто за долю прикроет, заранее жестко объяснив все Ясину. И эти задачи надо решать параллельно с разработкой плана.

Иногда, хотя он упорно и отгонял эти мысли, Васканяна занимала еще одна тема, веселая: а как он будет себя вести после успешного окончания аферы? Тут можно было вволю предаться фантазиям. Начать свой новый бизнес? Купить долю в каком-то развивающемся бизнесе? Просто сложить деньги на хороший депозит и наслаждаться жизнью? В любом случае некоторое время придется вести себя тише воды ниже травы.

Но пока, как говорят англичане, «первые дела первым делом». Артур определил для себя комплекс мероприятий, которые необходимо осуществить в ближайшее время. Нужно оставаться в «Лавине», отлаживать старые отношения, налаживать новые, обрести вес. Понятно, что решение о судьбе Васканяна в «Лавине» примет только Бобров и все зависит от того, кто и в какой степени будет на это решение влиять. Вылетать из банка до свершения задуманного было точно нельзя.

Высокопоставленных друзей и союзников, способных замолвить за него словечко, в банке у Артура не было. Здесь приходилось рассчитывать только на самого себя и не повторять прежних ошибок, когда он тратил время на составление списков доброжелателей и недоброжелателей. В глазах всех мало-мальски серьезных фигур в банке он проиграл главную битву и подлежал списанию в утиль. И едва ли стоило делать ставку на очередной суперпроект. Его не будет точно. Ни субъективно, ни объективно банк на это не способен, тем более в долгой перспективе.

Значит, следовало защищать свое положение только через Боброва. Не будучи уверенным в том, что президент банка ощущает свою вину за сорванный проект ФПГ, и даже если да, то достаточно ли этого, Васканян принялся искать у президента слабые места, куда ударить, на что надавить, чем заинтересовать. Лучшее в такой ситуации – нечто самое простое, особо любимое Бобровым.

И у Артура возникла совершенно парадоксальная мысль: отобрать у Курбашова координацию мероприятий по празднованию юбилея «Лавины». Ведь Бобров любит все решать сам, а Курбашов будет яростно сопротивляться и саботировать. И кого же назначить на это важнейшее направление? Конечно же, Артура. Он самый незанятый вице-президент. И будет явно творчески послушен воле босса.

Однако не напрямую же выходить с такой инициативой. Бобров может усмотреть в предложении о назначении Васканяна, сделанном самим Васканяном, желание Артура лично отомстить Курбашову, а не сделать работу. И если президент себе может позволить месть подчиненному, то не мстить же совместно с другим подчиненным. Это унизило бы Его Величество. За помощью Артур обратился к Ясину. К этому моменту они наконец перешли на «ты».

– Миша, мне надо подкинуть Белецкому одну идею, которую он в свою очередь довел бы до Боброва. Но при этом каждый из них считал бы ее своей.

– Если это идея финансового характера и ты думаешь извлечь из нее персональную выгоду, то можешь об этом забыть. Белецкий поддерживает только то, чем ни с кем не надо делиться.

– Об этом я догадываюсь, – улыбнулся Васканян. – Спешу тебя успокоить: речь идет об очередном эксперименте из любимой тобой области человеческой психологии. Думается, что после того, как ты научился заочно манипулировать правлением банка из дюжины людей, превратить на денек в марионеток парочку больших начальников труда для тебя не составит.

– Излагай! – Ясин оставил пронизанную ехидством лесть без внимания…

Белецкий сперва посмеялся идее Ясина подложить свинью Курбашову, одновременно угодить Боброву и дополнительно унизить Васканяна, но в голове она у него отложилась. А позже сформировалась. И спустя некоторое время в беседе с президентом он между прочим поинтересовался, как идет подготовка к торжеству. Дескать, не все ли Курбашов еще разворовал.

Время для вопроса было выбрано самое удачное: за несколько часов до этого президент метал громы и молнии на «маркетолога», якобы случайно потерявшего телефон фирмы, чьи проекты праздничных открыток приглянулись Боброву. Но поскольку фирма в число «избранных» Курбашовым не входила, ее судьба была предрешена.

– У Курбашова дела обстоят неважно! – задумчиво согласился Бобров. – Видимо, он действительно не в состоянии решить этот вопрос.

– Я все-таки призываю к экономии. Нутром чувствую приближение большого финансового кризиса. Следует создавать большие валютные запасы и через офшоры отгонять за границу. На черный день пригодятся.

– Курбашов экономить не умеет, – снова согласился президент. – Но на кого же еще взвалить мероприятие? Праздновать все равно надо. Ты же не будешь этим заниматься. Да и вкуса у тебя кот наплакал.