– Сегодня правление этому борову Аванесову разрешило для своей бляди «Фиат» купить. Говорят, единогласно…

Событие в банковском масштабе, безусловно, значительное, поэтому весть о нем разнеслась быстро. Это вам не ФПГ.

Секретарь Евгения посмотрела вслед ушедшему шефу, укоризненно покачала головой, пробормотала себе под нос что-то вроде «дурак черножопый», достала из ящика стола приговоренный к казни бизнес-план и коробку с дискетами, переложила в большую кожаную папку, заперла приемную и поднялась этажом выше. Там она нашла нужный кабинет и постучала в дверь с табличкой «Вице-президент Белецкий А. И.».

Тяжелый зимний туман накрыл город на Неве, окутав Северную столицу густым непроглядным облаком. Пропал вид на Финский залив из окна двенадцатого этажа гостиницы «Прибалтийская», за который Васканян разово доплатил тридцать долларов. Но Артур безо всякого сожаления готов закрыть глаза на эти убытки, поскольку ему доставляло истинное удовольствие созерцать холодное величие природы, уподобившее своего покорителя-человека жалкому слепому котенку, глаза которого теперь застилает белоснежная пелена. Казалось, туман ластится о стекло и даже готов вот-вот его продавить.

Васканян отхлебнул «Бэллэнтайна» из бутылки и осоловевшими от алкоголя сонными глазами оглядел мирно дремавшую под простыней Алену Дерюгину, любимую дочь районного гаишника и почтенную замужнюю даму, недавно повышенную в должности: с места «девочки» в аналитическом отделе она дослужилась до места «девочки» в управлении международных расчетов.

Проведя с ней ночь, Артур в очередной раз открыл для себя прелесть обладания глупенькой, но чертовски любвеобильной женщиной, не имеющей на тебя долгосрочных планов. Сейчас, притомившись от ночных ласк и слегка озябнув, она свернулась калачиком, сопела заложенным носом и казалась маленьким худеньким подростком, а вовсе не суперженщиной, неукротимой в утехах. Даже ее худоба, не соответствующая стандартам Васканяна, не стала помехой. Боже, до чего оказалось приятно отвлечься от всей финансовой суеты и погрузиться в сладость греха. До чего приятно не ждать никакого подвоха, не просчитывать скрупулезно свои шансы, не исследовать потаенные особенности чужой души.

Они выехали из Москвы накануне ночным поездом в 23:11. Едва поезд миновал территорию Ленинградского вокзала, эти двое, как сумасшедшие, набросились друг на друга, позабыв даже запереть дверь купе. Обоюдное желание было столь велико, сколь и разрушительно: Алена лишилась нескольких пуговиц на блузке, когда Артур жадно прорывался к ее телу, и набила шишку, когда он не слишком деликатно «уронил» ее на полку, а у Васканяна на новом твидовом пиджаке под мышкой разошелся шов. Впрочем, потерь они даже не заметили.

Безумство продолжалось часов до трех утра, когда, вконец обессиленные, они уснули. Разбудил их только барабанный стук в дверь: проводник пытался в меру своего воспитания казаться деликатным.

– Ленинград! – недовольно пробурчал он, когда Артур открыл дверь. – Приехали!

– Нам до Санкт-Петербурга! – весело отозвалась Алена. – Мы еще не приехали!

– Как раз с вашим Питербурхом мы и приехали дальше некуда! – озлобился проводник. – Кругом бандиты да жулье.

Качая головой, проводник пошел дальше по вагону: будить остальные парочки. Невыспавшиеся Артур и Алена погуляли по Московскому вокзалу, купили плитку шоколада в ларьке и съели, обильно перемежая трапезу поцелуями. Как дети, ей-богу, смеялся над собой Васканян.

Когда Артур договаривался с таксистом, к удивлению своему, Алена обнаружила, что на такси доехать до гостиницы «Прибалтийская» можно всего за двадцать тысяч рублей. В Москве такое расстояние меньше чем за семьдесят никто не согласился бы покрыть. Всю дорогу ее подмывало обратить внимание Артура на это обстоятельство, но она боялась, что услышит водитель и передумает.

Любимая дочь начальника ГАИ, она сызмальства получала все, чего только желала, кроме денег. Ее папаша исходил из того, что женщина не должна никогда платить сама, дабы не чувствовать и намека на независимость. Потому к деньгам Алена относилась всегда трепетно. И любая сумма, будь то двадцать тысяч рублей или два миллиона, вызывала у нее неподдельный и трепетный интерес. В «Лавине» ей платили немного, муж денег тоже особо не давал, а отец после ее замужества вспоминал о необходимости одаривать дочурку только по большим праздникам, справедливо переложив бремя ее содержания на зятя. Впрочем, гражданин подполковник и так сделал для молодой семьи немало: подарил на свадьбу «Волгу» и оплатил стоимость двухкомнатной квартиры в Митино. Его немного расстроило, что дочь выбрала в мужья не человека из его среды, но зять хотя бы оказался не уголовником и не бездельником. Виталий Дерюгин занимался регистрацией и продажей фирм, причем настолько успешно, что мог оплачивать трех помощниц и маленький офис. С одной из этих помощниц, внешне полной противоположностью Алены, по догадкам жены, он параллельно и жил.

Их супружеская жизнь была обречена на провал еще задолго до ее начала. Познакомившись с Виталием на институтской дискотеке, Алена начала встречаться с ним просто из желания хоть с кем-нибудь встречаться, поскольку сильно комплексовала по поводу своих скромных форм и «ментовского» (по терминологии бывших одноклассников) происхождения. Романа как такового не было: они ходили в кино, театры, консерваторию. При этом Виталий не производил впечатления влюбленного интеллектуала, скорее – сноба-зануды. Цветов он не дарил, остроумием не блистал, к интересному обществу не принадлежал и особой любовной прыткости не проявлял. Как-то мимоходом и между делом они зашли в загс и спустя месяц «огорошили» родителей известием об изменении своего статуса. Никакой свадьбы, платьев, фраков, цветов и пышных тостов. Уже постфактум наскоро соорудили стол для ближнего родственного круга. Никто не был уверен в продолжительности брака.

Виталий быстро пресытился семейной жизнью и ударился с головой в бизнес. Регистрация предприятий при наличии клиентов и сама по себе вещь прибыльная, а сей славный муж регистрировал еще и «левые» компании на паспорта, купленные им у спившихся бомжей. Жмот по природе страшный, все полученное, за вычетом необходимых расходов на аренду помещения и оплату труда работников, он превращал в доллары и откладывал в мамочкин сейф, предчувствуя неизбежность черного дня. Из-за его скупости семья питалась кое-как, ограничивалась минимально необходимой колченогой мебелью, видавшим виды и заметно поредевшим сервизом на четыре персоны, древним и вечно ломающимся холодильником «Орск». Гостей не приглашали и в гости не ходили (дабы соответственно не тратиться на угощение и не покупать подарков), ребенка и в голову не приходило завести. Словом, сладкая жизнь.

Алена и на работу пошла, чтобы скрасить будни нормальным общением в коллективе. Там же, наслушавшись рассказов коллег об их похождениях, твердо решила изменить мужу. Для такого решительного шага, как развод, ей духу не хватало. Виталий ее трудоустройству только порадовался. Он хотел расширить свой бизнес: не просто регистрировать компании-однодневки для занимавшихся обналичкой, но и самому окунуться в эту самую обналичку. Он очень рассчитывал, что супруга сведет его с «профильными» людьми в «Лавине». Но она и представления не имела, кто этим занимается.

Да и не хотела она иметь никакого представления. Ее больше занимала тема мужчин вокруг. Васканян ей действительно нравился. Живой, веселый, умный, всегда прекрасно одетый. На фоне скупердяя Виталия, гардероб которого состоял из серого костюма фабрики «Вымпел», двух свитеров немыслимой окраски и коричневых брюк, Артур в своих итальянских одеждах казался просто полубогом. Но главное, не жадный. В банке вечеринки по поводу дней рождения устраивались регулярно (после инцидента с Курятым на некоторое время их прекратили, но возобновили быстро, ибо лучшего средства для сплочения коллектива так и не придумали). И на все эти дни рождения Артур приходил с подарком, а всем женщинам дарил еще и букет цветов от себя лично, а не от коллектива. Ну как тут устоять?