– Ну уж прямо так! – Белецкий не обиделся. – На плакаты и ежедневнички – может быть. Главное, чтобы на векселя и облигации вкус был всегда в порядке. А за организацию торжеств не возьмусь.

– А кому поручить?

– Да хоть Васканяну! – махнул рукой Белецкий. – Дельный парень, мается дурью. Загубили ему проект, вот он и ходит как подбитый танк, переквалифицированный в трактор.

– Хм… Мне поначалу казалось, что Васканян уже не работник. Но вроде понемножку начал оживать… Да и что он в таких вещах понимает! Пусть все идет как идет. Так что ты там говорил об офшорах?

Жаль, сорвалось, подумал Белецкий, но тут же переключился на гораздо более насущные вопросы…

Но президент через три дня издал приказ, вызвавший шок и у Курбашова, и у Белецкого, и у Васканяна. Звучал этот шедевр маккиавелизма так:

«В связи с подготовкой мероприятий по празднованию годовщины создания банка и необходимостью более эффективного использования выделенных денежных средств ПРИКАЗЫВАЮ:

1. Возложить координацию работ по подготовке праздничных мероприятий на вице-президентов Курбашова С. А. и Васканяна А. Н. совместно.

2. Указанным лицам в недельный срок представить мне на утверждение согласованный план-график проведения работ».

Ясин хохотал как безумный:

– Два паука в одной банке! Ай да Бобров! То ли еще будет!

– Да, – вынужден был согласиться Васканян, – скандалом дело не обойдется.

Как в воду глядел. Едва ознакомившись с приказом, Курбашов помчался к Боброву, по пути сбив с ног ошеломленную секретаршу президента. За те секунды, которые он бежал, вице-президент по маркетингу и общественным связям успел сочинить набор гневных тирад в адрес гнусного интригана Васканяна и пафосных призывов небожителя к мудрости.

Их он собирался обрушить на Боброва, но не успел, поскольку Бобров встретил его самым радушным образом, приветственно вскинув обе руки:

– О, Курбашов! Ты, не иначе, нашел тех ребят, которые делают красивые открытки! А я уже отчаялся. Ты что так запыхался! Спешил мне радостную новость принести?

– О… – Курбашов открыл рот, чтобы что-то ответить, но понял, что сказать ему нечего.

– Нашел?

– Найду… – грустно пообещал Курбашов и… вышел. Жадность фраера сгубила, с горечью подумалось ему. Отдав жалкий заказ на изготовление открыток «своей» фирме, он получил бы откат ну максимум долларов пятьсот, а то и меньше. И надо же было, чтобы Бобров так обиделся и так наказал. Единоличное обслуживание торжеств принесло бы Курбашову сумму, достаточную для приобретения хорошего джипа. Не для себя, разумеется. Но одному из сыновей отнюдь не помешало бы. И вот конец всему. Из-за открыток! Эта сволочь Васканян не даст же украсть ни копейки, ибо после выходки Курбашова на правлении даже разговаривать об этом не станет. И ни за какие деньги.

Вице-президент почувствовал резкую боль в грудине. Все поплыло перед глазами, пол начал уходить из-под ног. Курбашов оперся двумя руками о стену и начал медленно сползать вниз. Вместо слов о помощи из него вырвалось несколько хрипящих звуков. К несчастью, в этот момент в коридоре не было ни одной живой души…

На похоронах громче всех плакала молодая секретарша Саита Ахметовича. Глядя на нее, Васканян поразился своей черствости, он думал о том, что ей-то было о чем жалеть: Курбашов недавно подобрал ее, тихую провинциалку, польстившись на ладную фигуру с хорошими формами и пионерскую готовность исполнять любые пожелания руководства. Сейчас она рыдала неприлично горько, это вызывало неловкость у присутствующих и раздражало супругу покойного.

От имени «Лавины» выступил слегка подвыпивший председатель совета. Речь его, если коротко, сводилась к следующему: какая трагедия, всего пятьдесят четыре года, еще одно подтверждение возросшей статистики ранней мужской смертности в столице, верный друг, добрый товарищ, отличный профессионал, добряк и трудяга, невосполнимая утрата, зияющая кинжальная дыра в сердце коллектива, ударным трудом ответим на постигшее горе. Секретарша перешла на завывания, и по резкому жесту Боброва ее оттащили…

На поминках, сильно выпив, Белецкий отличился скотским спичем: «Господь забирает к себе лучших специалистов. Люди стали жить во грехе, не боясь загробной жизни и не веря в рай. А почему люди не верят? Потому что небесной канцелярии не хватает рекламы. Вот срочно и понадобился на небесах крупнейший специалист в этой сфере. Курбашов подходит идеально. Профессионален и вынужденно бескорыстен, ведь в раю нет денег…»

Васканян оказался единственным ответственным за проведение юбилея. Ясин в этот раз не смеялся. Зато задумчиво отметил, что вот они и пролили первую кровь на своем пути.

Конспирация дошла до неприличия. Ясин снял однокомнатную квартиру в Замоскворечье, куда по вечерам тайно съезжались заговорщики, каждый из которых был наделен ключом. Только на такси. Даже выбор района был не случаен: проверив адреса практически всех сотрудников банка, Ясин вычислил, что здесь как раз живет минимальное количество хоть сколько-нибудь заметных сотрудников банка. Чтобы, не дай бог, кто-нибудь из знакомых случайно не увидел подельников вместе.

Итак, пока у них были черновой план и подставная компания. Как и говорил Ясин, Альберт купил некую инвестиционную компанию «Северное сияние»», оформив на давно сгинувшего в недрах трех вокзалов бомжа, обменявшего в свое время паспорт на бутылку огненной воды. Но фотография в паспорте была еще вполне приличная, и вряд ли кто-то заподозрил бы в обладателе такого лица обитателя человеческого дна. Чего партнеры не знали и не могли знать, так это то, что и паспорт добывал, и переоформление на бомжа произвел мастер подобных операций Виталий Дерюгин, супруг васканяновской пассии, без стеснения рекламировавший свои услуги в газетах. Не зря говорят, что Москва – это большая деревня.

У «Северного сияния», помимо красивого названия, имелось еще два заметных плюса. Компания была на слуху на рынке еще год-полтора назад, считалась заметным средним игроком на рынке ценных бумаг, пока фактически не обанкротилась, о чем, впрочем, мало кто знал. И, что особенно важно, при своей активной жизни «Северное сияние» совершило немало мелких сделок с «Лавиной». Это и стало ключевым фактором для Ясина.

Теперь требовался должный антураж.

Какой бы продажной и некомпетентной ни была служба безопасности «Лавины», но бомжа даже они распознали бы сразу. Оказалось к тому же, что Виталий Дерюгин, конвейерный предприниматель, успел быстро зарегистрировать на выменянный паспорт десяток компаний. Разумеется, пришлось его менять.

Все тот же Виталий, добыл теперь уже втридорога (поскольку эксклюзив!) паспорт другого персонажа, спившегося интеллигентного одинокого алкоголика Круглова. Алкоголик этот тем не менее еще не успел пропить свою однокомнатную московскую квартиру. Его уговорили не продавать, а только сдать в аренду по завышенной цене, после чего вывезли в дальнее Подмосковье, где поселили на снятой на его имя теплой даче, закупили ему выпивки и консервов в качестве закуски на поколение вперед, еще и наняли соседскую женщину, тоже склонную к употреблению, помогать старику по хозяйству.

Знакомый гример пообещал Альберту сделать его очень похожим на фото с паспорта при условии, что тот сбросит несколько кило. Васканян с Ясиным посмеялись, Альберт пообещал начать бегать и не есть на ночь.

Однако «Круглов» в роли и единственного акционера, и генерального директора смотрелся все еще недостаточно солидно. Тем более что у него не было «имени» на рынке. Васканян откопал совместное с итальянцами предприятие «ДБС Консъюмер Импортс Раша ЛТД», долгое время занимавшееся импортом женских колготок, но не выдержавшее потери больших сумм в лопнувших летом 1995 года российских банков. Итальянцы, стоявшие еще в советские времена у истоков совместного предприятия, давным-давно махнули на него рукой, а директор-россиянин был не готов вкладывать дополнительные средства в развитие бизнеса. К тому же он собирался перебираться на постоянное место жительства в Германию. Эту компанию Альберт купил за копейки на имя того же Круглова, расплатился сразу, но только не стал перерегистрировать компанию на нового владельца, а оставил числиться итальянцев.