– Я тоже за! – вмешался Степанов. – Недалек тот день, когда в страну наконец хлынут иностранные инвестиции. Искусственно сдерживать их больше не удастся. И вложения пойдут уже не в рынок государственных облигаций. Хорошие заводы и фабрики с дешевой, но квалифицированной рабочей силой, готовой к позитивному восприятию их технологий, – вот что заинтересует иностранцев. Поддержим Васканяна, даже если кто-то чего-то не понимает.

– А я считаю, что это деньги в песок! – упрямо возразил Аванесов. – Куда нам поднимать производственную базу! Зачем отвлекать такие деньги! Все эти Менатепы и Альфа-банки еще сломают себе зубы на этих ФПГ, хотя они в нефть вложились, а даже не в химию. Категорически против.

– Ну да, лучше покупать машины для комендантши! – не сдержался Васканян. – Суперэффективное вложение капитала банка.

– Йес! – Белецкий зааплодировал. – Действительно, господин Аванесов, а мать русской демократии не спасет кольцо с бриллиантом или рубином?

– Сейчас обсуждается другой вопрос! – смог выдавить из себя побагровевший первый вице-президент.

– Я сомневаюсь! – покачала головой Климова. – Я слышала когда-то, что по ФПГ надо вести консолидированный бухучет. Новое дело, надо набирать новых людей, переучивать. Сложно.

– Ладно! – вздохнул Бобров. – Я устал от вашей грызни. Неплохо было бы пригласить сюда оператора с камерой, все это записать и прокрутить перед всем банком. Впечатление, что собрались воры, мздоимцы, паникеры, скандалисты, развратники. Одно гнилье! Разогнать вас всех – единственный выход из положения.

Правление слушало по-разному: Белецкий зевал, Степанов увлеченно чертил что-то в своем блокноте, Аванесов погрузился в состояние, близкое к мрачному безумию, Васканян закрыл глаза, остальные боязливо внимали.

– При принятии решения я прошу учесть, что в разработку проекта вложены уже несколько десятков тысяч долларов, проделана огромная интеллектуальная, изыскательская и техническая работа. Сотни часов потрачены на переговоры с самыми разными людьми. При этом не было потрачено ни единой сомнительной копейки, не было дано ни единой взятки. Это честный проект с начала и до конца. И мы просто не можем думать только о сегодняшнем дне, не создавая базу для будущего нашего банка.

– Достойная речь! – похвалил Васканяна Белецкий. – ФПГ – это вам не маркетинг.

– Голосуем! – потребовал Бобров. – Кто за то, чтобы принять концепцию создания ФПГ и назначить ответственных за детальную проверку состоятельности проекта?

– Я прошу прощения, – подал голос Курбашов, – но хотел бы все-таки сказать, что считаю недопустимым развитие каких-либо новых банковских продуктов на фоне неблагоприятного имиджа банка. Это заранее обрекает на гибель любое начинание, ибо враждебно настроенное общественное мнение каждый шаг к самому поганому заводику будет воспринимать как попытку урвать себе лишний кусок, не давая ничего взамен. И реакция всех, в том числе госорганов, будет плохая!

– Как много слов и все ради получения своих денег! – возмутился Белецкий. – Скажите честно: Васканян, ты мало заложил маркетинга в бюджет своей ФПГ!

– Ты задолбал! – не выдержал Курбашов.

– А я настаиваю, чтобы сумма расходов на маркетинг была названа перед голосованием по ФПГ!

– Да пожалуйста! – отмахнулся Курбашов. – Семьсот тысяч! Меньше в десять с лишним раз, чем по вашему химкомбинату.

– Голосуйте наконец! – Президент почти закричал. – Кто за ФПГ?

– Я прошу снять вопрос с рассмотрения сегодня! – взмолился Васканян. – Атмосфера накалена, конструктивного обсуждения не получилось…

– Голосуем! – перекричал его Аванесов.

За ФПГ были Белецкий, Степанов, Васканян и сам Бобров, проголосовавший с некоторым, впрочем, запозданием. Увидев позицию президента, к ним присоединился генерал Хаваев. Остальные против.

– Не прошло! – облегченно смахнул пот со лба Аванесов.

Васканян встал из-за стола, аккуратно сложил свои бумаги в одну стопку, отодвинул стул и пошел к выходу. Никто не стал его останавливать. Пусть мальчик попереживает. Ну не привык еще к нормальному управленческому общению.

Артур шел, стараясь придать мыслям конструктивный характер.

Где же он просчитался? Как могло случиться, что поддержали его те, на кого он не мог рассчитывать, а все остальные воспротивились? Аналитик хренов. Перестраховщик. Возомнил себя знатоком человеческих душ. Решил поставить только на их жадность и не взял в расчет все остальное. Они же неучи, Белецкий прав. Они не в состоянии быстро просчитать свои выгоды. Они ленивые, не удосужились всерьез подготовиться заранее. Первая реакция на всё – страх и отторжение.

Необходимо было разобраться в ситуации, определиться со своими дальнейшими шагами. Означал ли сегодняшний провал полный отказ от его программы? Найдет ли Бобров в себе силы повторно протолкнуть его проект или просто запустить его без согласия правления? Удастся ли переубедить этих мракобесов, пообещав им что-то конкретное? И почему Артур не разъяснил им их выгод, каждому и заранее, не разложил по полочкам, не разжевал? Или они просто поставили выскочку на место? Может, и впрямь пойти к Белецкому или под Белецкого, а уж тот найдет способ реализовать такую программу, вообще не оглядываясь на эту кучку придурков?

Но весь организм Артура кричал, что это крах. Скорее всего, окончательный и бесповоротный.

Из «Лавины» надо было уходить. Куда угодно. Хоть на улицу. Гурин вот из «Столичного легиона» все равно примет его в любой момент, они ведь несколько раз встречались снова, обсуждали разные вопросы, а иногда и просто общались. Гурин не стал обижаться, когда Артур отказался от того предложения. Он, казалось, даже искренне порадовался за него. Даже пошутил (или Васканяну показалось, что пошутил?): дорывайся, дескать, до больших бюджетов в «Лавине», а я тебе такие темы подгоню… Может, Гурин заинтересуется его ФПГ? Вряд ли, для Гурина восемь миллионов долларов – большие деньги. К тому же его стихия – быстрые рискованные операции, а не игра вдолгую.

Про ФПГ лучше забыть. Торговать идеей на рынке бесполезно. Сколько таких вице-президентов в банках, собирающих ФПГ «под себя»? И как убедить чужих, если своих не получается, несмотря на поддержку первого лица и даже людей, казавшихся врагами?

Несмотря на попытку мыслить рационально, от эмоций удержаться Васканян не смог. И, подойдя к своему кабинету, он с яростью запустил бизнес-план в дальний угол приемной.

– Пусть поваляется? Или выбросить? – спросила спокойно секретарь. – Или в шредер?

– Делай что хочешь! – махнул он рукой, но потом передумал: – Ну, лучше в шредер, конечно…

– Шредер не спасение. Хотя я читала, что иранцы в свое время посадили тысячу женщин, которые по кусочкам сложили всю переписку американского посольства, спущенную янки в шредер и выброшенную на помойку. Так что не спасет. Но у нас есть отличный способ утилизации. Ребята, у которых дома кошки, забирают с удовольствием отходы шредера для наполнения мурлыкиных лотков. Те, говорят, с удовольствием в них делают свои дела.

Отличная и очень символичная перспектива конца идеи ФПГ: чей-то Барсик срет на остатки сложных выкладок. Вот же сука эта Евгения, подумал Васканян. Как ни в чем не бывало продолжает набирать на компьютере какой-то документ, даже не подумав поинтересоваться, что случилось, посочувствовать, утешить или как-то поддержать. В такие минуты рядом должна быть простая понимающая баба, а не этот автомат.

Он подошел к бару, достал бутылку виски, хранимую для экспресс-подарка, открыл, налил полный стакан и осушил. Так, теперь за руль было нельзя. «Значит, пойду пешком, – решил Артур. – Проветрюсь. Ну или поймаю машину. Благо, в эти трудные времена извозом промышляет каждый второй, а каждый первый не упустит возможности подбросить хорошо одетого господина». Просидев часок и поглядев в пустоту, он собрался и ушел домой отсыпаться.

Игнорируя лифт, он спустился по лестнице и услышал разговор двух куривших на площадке между этажами молоденьких девочек из бухгалтерии: