Телохранители, глядевшие на то, как их хозяин изгаляется над покупателем, тоже засмеялись.

Ракадар закрыл глаза.

— Я не в Койсое! — прошептал он. — Я дома, я в оградительном отряде…

— Что ты бормочешь? — переспросил Цернет.

Ракадар вспомнил Виду, пославшего его сюда. Вида бы не дрожал здесь от страха, Вида бы не дал над собой насмехаться!

— Я не раб, — произнес Ракадар, открывая глаза. — Я — хардмарин Южного оградительного отряда! И я вернулся за твоей головой!

Никто даже понять не успел, что случилось — молнией сверкнул меч Ракадара и ужалил Цернета в самое сердце. Подоспевших на помощь телохранителей, умевших ломать кости безоружным заморенным пленникам, но ни разу не встречавшихся лицом к лицу с настоящим воином, Ракадар убил на месте. Крокотун дернулся было вон из беседки, но и его настиг верткий оградитель.

— Запомни мое имя, — прошипел Ракадар, опускаясь на колени перед поверженным Цернетом. — Меня зовут Ракадар!

И он оставил его истекать кровью.

— Где же ты был? — бросился к Ракадару обеспокоенный его долгим отсутствием Ширалам. — Мы извелись на этом пекле!

— Уходим, — только и сказал Ракадар и вскочил на заждавшегося хозяина Ворона.

Он сам не верил в то, что только что совершил. Он отомстил! Отомстил за себя и за тысяч других несчастных, чью кровь годами пил Цернет. Вида бы гордился им!

И от этой мысли лицо Ракарада расплылось в довольной улыбке.

Рабы, увидавшие своих господ и их телохранителей, не сразу подняли тревогу — только глубокой ночью, когда тела злодеев остыли, они сообщили страже. Все ненавидели и Цернета и Крокотуна и их смерть посчитали великим благом.

— Будь они прокляты! — говорили они друг другу. — Счастья тому, кто их убил!

***

Когда Койсой остался далеко позади, оградители остановились. На выезде из города Ширалам на последние деньги купил у торговца мешок сухарей и теперь раздавал их пленникам.

— Жри, — приговаривал он, обходя каждого. — А то еще сдохнешь с голодухи.

Несчастные, кланялись ему, бормотали что-то на своем языке и с благодарностью брали скудное угощение.

— Эй! — обратился Ширалам сразу ко всем. — Вы меня понимаете? Понимаете по-оннарски?

Но никто ему не ответил.

— Поговори с ними! — приказал он Ракадару. — Скажи им что-нибудь!

— Зачем? — спросил тот, стараясь даже не смотреть в сторону рабов.

— Ты знаешь их язык, ты ведь койсоец!

— Я-то да, — огрызнулся Ракадар, — а они — ксененежичи!

— Как тогда Вида будет отдавать им приказы, если они ни слова по-нашему не знают? Что мы ему скажем?

Один из пленников уставился на Ширалама, но едва тот повернулся к нему, как сразу отвел глаза.

Асда, которому тоже пленные ксененежичи не нравились, добавил:

— Ты поглянь на них! Кости одни гремят! Ни один из них меча даже не поднимет! Хороших ты выбрал хардмаринов, Ракадар, ничего не скажешь!

Оба они как-то позабыли о том, что виноват в покупке таких негодных воинов был не Ракадар, а пустой кошель, с которым Вида отправил их в Койсой.

— А ты будто лучше? — вскипел Ракадар. — Иди и найди отряду приличных бойцов, раз такой умный!

— Я и найду! — процедил Асда. — Я своему хардмару служу на совесть!

Хуже любого оскорбления для Ракадара был упрек в том, что он подвел Виду. Койсоец опустился на землю и закрыл лицо руками. Как он теперь посмотрит в глаза Виде? Как объяснится?

— Ракадар? — позвал его Ширалам. — Надо двигать! Ночь наступает.

Ракадар кивнул, вскочил в седло и они продолжили свой путь.

Уже поздней ночью, остановившись на ночлег, Ширалам и Асда заспорили, кто из них троих будет сторожить пленников.

— Будем меняться, — предложил Асда. — Сначала я, потом ты, потом Ракадар…

— Я не буду! — наотрез отказался койсоец.

— Это еще почему? — рассердился Асда.

— Нечего их сторожить. Не сбегут. Хребет перебит.

И он, расстелив на голой земле свой плащ, крепко уснул.

***

Обратный путь занял почти вдвое больше времени, но оградители, находясь бок о бок с пленниками, ни разу с ними даже не заговорили, да и тех, казалось, совершенно не волновало, кем были люди, выкупившие их, и куда они их вели. Молча шли они целый день, молча ели свой сухарь, молча укладывались спать.

Только через двадцать дней пути оградители подошли к дому Ирели. Хозяин встретил их куда радушнее, чем в первый раз, ибо после боя Ракадара с Асдой, который закончился прежде, чем начался, к нему валом повалил народ, желавший послушать, как на самом деле все было.

— Этот парень-оградитель дрался как герой из сказаний прошлого! — восторженно рассказывали те, кто видели Ракадара своими глазами. — Он невиданной силы и еще большего умения.

Не только зеваки собирались у Ирели, но и те, кто, прослышав об отряде, сами захотели стать оградителями.

— Мы будем воинами! — говорили они, падая от усталости у порога Ирели и отдавая последние деньги за чашу самого дурного вина. — И мы будем ждать того, кто нас туда отведет.

— Что ж, ждите, коли есть охота, — усмехался хозяин, пересчитывая монеты. — Я не гоню.

Оставив скованных пленников во дворе, оградители вошли вовнутрь.

— Тут тебя спрашивали, — обратился к Ракадару Ирели. — Говорят, в отряд хотят.

— Правда? — посветлел лицом Ракадар. — И где ж они?

— Снаружи ждут.

Ширалам и Асда переглянулись. Что ж, приведя с собой крепких бойцов, они смогут загладить свою вину перед Видой.

Поев и выпив, оградители вернулись к новым хардмаринам, сидевшим под большим деревом и жующим еще теплый хлеб. Ирели в благодарность за новых постояльцев расщедрился настолько, что приказал накормить и их.

К Ракадару подошли двое северян — грязных и усталых.

— Это ты тот воин, который набирает себе бойцов? — просил один из них.

— Я, — подтвердил Ракадар.

— Тогда мы с тобой, коли тебе нужны такие воины, как мы.

— Это решать не мне, — сказал Ракадар, — а моему хардмару. Но он вас не прогонит.

— Тогда по рукам, — сказали северяне и отошли.

И наутро почти целый хард будущих оградителей направился обратно к границе, туда, где ждал их Вида, не находя себе места от тревоги.

Ракадар приехал в становище первым. Ворон был весь в белой пушистой пене, да и сам всадник выглядел не лучше.

— Скоро сюда придут новые оградители! — обрадовал он Виду. — Ширалам и Асда ведут их, а я поскакал сюда, чтобы тебя предупредить.

Вида отложил карты и бумаги, которые внимательно изучал, и пошел вслед за Ракадаром. Вот и наступил день, когда он действительно стал на место Хараслата.

— Я уж старался выбрать на совесть, — заверил его Ракадар. — И самому-то не верилось — раньше я ж жил рабом в Койсое, а теперь вернулся туда покупателем! В жизни бы не поверил, что такое бывает.

— Хватило ли тебе денег? — спросил Вида.

Ракадар помрачнел.

— Я-то ходил по тем рядам, где продают самых дешевых, а туда, где держат редкий товар — даже не совался. Не по моему кошелю расход.

— Без тебя мы бы не нашли людей, — поблагодарил его Вида.

Хардмар совсем не лукавил. Он ни разу не был в Койсое, но знал, что в мире нет такой силы, которая заставила бы его туда поехать и покупать на торгах людей.

Ракадар лишь кивнул и вместе с остальными оградителями, Видой и Валёном стал ждать. Не успел он досчитать до сотни, как в становище пришли Асда и Ширалам, ведя за собой новых оградителей. Некоторые были скованы одной цепью — рабы с торгов, понял Вида. Из Койсоя, который так ненавидел Ракадар. Другие пришли сами и теперь настороженно и злобно озирались по сторонам, держа в руках ножи. Были и те, кто уже ничего не ждал от службы в отряде. Они стояли, сгорбив плечи и опустив глаза в землю, безучастные, молчаливые.

— Приветствую оградителей! — крикнул Вида, взобравшись на пустую бочку, как на помост. — Надеюсь, вы найдете здесь то, что искали!

— Слишком уж добро, — пожурил его Валён. — Нечего с ними миловаться.