Резким кивком головы целитель поставил висящий кусок черепа на место. Нагнулся, подняв отсеченную ранее часть и приставил к месту среза. Подождал буквально несколько секунд и размашисто поведя уже нормальным плечом сделал широкий шаг в сторону инженерного скафандра. Не заметив, как сзади метнулась тень.

Курсант, которой должен был валялся бездыханным телом, со сломанными костями, весьма бодро для трупа, запрыгнул на спину целителя. Раздался едва слышный звук шипения выходящего воздуха. Целитель презрительно ухмыльнулся и задохнулся непроизнесенной фразой. Кожа с головы и спины стала стремительно оплывать, словно пена с волос под душем. Дикий, животный крик разнесся по транспортному туннелю.

Оператор поморщился и поймал себя на мысли, что на секунду затаил дыхание и был безумно рад, что не мог ощущать мысли игрока. Био-разлагатель пожирал еще живого целителя. Плоть, подвергшаяся химическому воздействию, буквально кипела, сопротивляясь разложению. Какие мучения он сейчас испытывал — можно было только предположить.

Но целитель, превозмогая боль, все же пытался достать курсанта, схватить, но тот ловко увернулся. Успел, в последний момент, запрыгнуть в тяжелый бронескафандр. Сразу же, едва закрылись грудные пластины, на них обрушился удар, потом еще один и еще. Мощь ударов возрастала и, хотя бронескафандр еще держался, стены транспортного туннеля пошли глубокими трещинам вокруг.

В какой-то момент целитель упал на колени и протяжно завыл, вцепившись пальцами в голову, пытаясь сорвать поврежденную плоть. Что только ухудшило ситуацию, теперь кожа и мясо облезали с пальцев.

— Да когда же эта сволочь сдохнет. Он уже давно был должен вырубиться из-за болевого порога. У него что отключена защита на капсуле. Ты долго там будешь возиться?

— Выхожу на дистанцию уверенного поражения. Умное управление боеприпасами, все еще блокируется полем подавлением. Позицию занял. Работаю.

Инженерный скафандр, сменивший позицию, открыл огонь, целясь в поврежденные места на спине. Снаряды впивались в целителя, выбивая фонтанчики крови из огромного тела, которое только слегка подрагивало от попаданий.

Целитель, который уже только хрипел, пошатываясь, с огромным трудом поднялся на ноги и сначала медленно, потом все больше ускоряясь, побежал от курсантов. Затем резко свернул и врезался в стену туннеля, пробив дыру, которую сразу же заволокло серой пылью роя нано-машин.

— Будем преследовать?

— В жопу его. Нам какое задание было? Узнать, что тут происходит. Мы узнали — теперь валим от сюда. Тем более мой скаф не подлежит транспортировке.

Нагрудные пластины тяжелого скафандра, дрогнули и застыли, раскрывшись не до конца.

— Помочь выбрать?

— Нет, я сам.

Раздался протяжный скрип и заклинившие пластины разошлись. Высвобождая курсанта из объятий, теперь уже бесполезного, скафандра. Похожего больше на абстрактную скульптуру, неизвестного художника, поломанную, с частично оторванными конечностями, вдавленную в стену.

— Давай, забирай меня скорей. Уходим. Ей, ты чего застыл, как истукан?

— Внимание, курсант с позывным «Гном» отключен от внутренний сети. Курсант переходит в статус «подлежит уничтожению». Решение о выполнении данного распоряжения ложится на курсанта с позывным «Шахтер».

— Ты чего творишь?

— Замри. Иначе пристрелю. Нам надо прояснить один момент.

— Какой ***** момент?

— Ну уж точно не длину твоей бороды.

— Ах, тыж, сволота какая. — дернулся было курсант, но замер, когда перед ногами вспух фонтанчик от выстрела.

— Предупреждений больше не будет. Советую еще раз хорошенько подумать, что делаешь и говоришь.

— Хорошо, что тебе нужно?

— Для начала отключи коррекцию психо.

— Отключил. Как ты узнал?

Оператор навострил уши. Ему тоже было интересно откуда это стало известно другому курсанту.

— Обнаружил, не я, а мои программы анализа. Технология хорошая, но имеет ряд недостатков, один из которых — кратковременно эхо, при ее включении и выключении. Побочный эффект настройки нейросети. Мелочь, которая незаметна, если не имеешь данных прямого мониторинга состояния человека.

— Это новая технология и я один из первых ее пользователей. Откуда про нее знаешь?

— У вас да, у нас нет. Ты меня плохо слушал. Ранее я говорил, что в техно-мирах прогресс ушел значительно дальше. Там эта маскировка психо используется уже много лет. В принципе несущественная мелочь — встроенная опция искусственного языка, часть его шифрования. Но… это может быть сигнал к действительно большим проблемам.

— И у тебя была случайно включена программа, которая анализирует подобные вещи?

— Программа была неактивна, сама активировалась, при обнаружении нано-машин.

— При чем тут они?

— В техно-мирах эта маскировка еще используется при захвате колонией нано-машин носителя.

— Игрока?

— Да. Я пару раз обжегся с этим и обычно анализ медицинских данных висит у меня в фоновом режиме постоянно.

— Знаешь, а ты параноик.

Оператор согласно кивнул и сделал пометку. В личном деле курсанта все было нормально. Но… некоторые вещи не всегда явно видны при первом взгляде. Лучше перепроверить.

— Может быть, зато живой.

— Логично. Я так понимаю это не все?

— Понимаешь в чем проблема. Ты не должен был выжить. Целитель обязан был переломать тебе кости, повредить внутренние органы. Но… ты живой и относительно целый. Кроме того, когда ты голыми руками открыл заклинившие бронепластины скафандра. Применил усилия, которые соответствуют… примерно 60 % физическому усилению тела. Хотя уровень разрешенных модификаций ограничен, даже в ВКС он не должен превышать 35 %. Учитывая это, а также то, что мы пока не проходили эти изменения — возникает ряд вопросов. И я хотел бы услышать от тебя объяснения.

— А если мои ответы тебя не устроят?

— Я пристрелю тебя. Понимаешь ли, подобные изменения, очень хорошо укладываются в данные при захвате носителя нанитами. Рисковать, сам понимаешь, я не могу. Тебя сразу блокировали, как только я получил первоначальные данные, а потом и отключили от сети. Все твои последующие действия только подтверждают мои опасения. Помоги мне их развеять.

Курсант глубоко вздохнул и медленно выдохнул.

— Я вхожу в одну из тестовых групп программы «Золотой стандарт генома Человечества».

— Было бы наивно считать, что таких групп нет.

— У нас самый высокий уровень физических модификаций организма. Поэтому я и не получил существенных повреждений при открытом столкновении и спокойно раздвинул поврежденные бронепластины.

— Я так понимаю, что уровень возможных модификаций даже выше шестидесяти процентов. Наверное, долго привыкал к внесенным изменениям?

— Мы рождаемся такими это наследуемые изменения.

— Что категорически запрещено…

— Кто-то скажет, что на нас ставят противоестественные, бесчеловечные эксперименты. Я же считаю, что мы те, кто идет впереди, прокладывая дорогу остальному человечеству.

— Спорный момент. Уверен, что найдутся те, кто сочтет вас угрозой или посчитают, что вы, в какой-то момент времени, посчитаете само человечество угрозой вам. Вас сотрут с лица Земли в туже секунду, несмотря на всю вашу силу и способности. В истории немало таких примеров, когда несущие свет превращались в искры на огне пожаров.

— Историю надо знать, знать откуда мы пришли, кем мы являемся — иначе мы не будем понимать куда нам идти. Без этого стержня, путеводителя, несмотря на все наши достижения, через несколько поколений, мы превратимся в дикарей, ползающих в грязи и молящихся богам. Которые даже не понимают смысла заветов, которым они следуют. Ведь люди внутренне практически не изменились, хотя прошли тысячелетия. Но история также показывает, что не все так плохо, всегда есть надежда.

— Надежда это достаточно расплывчатое, эфемерное понятие. У тебя уже есть дети?

— Пока нет, но ребенок должен скоро родиться.

— И ты готов обречь своего будущего ребенка на такую судьбу? Сделать за него выбор. Ведь сам он уже не сможет вырасти и принять свое личное, взвешенное решение. Захочет ли он пойти этим путем? Не сделаешь ли ты его изгоем в этом мире?