— Ты согласен, Бис, Мировой прерыватель?

— Согласен, — выпалил он, теперь полностью проснувшийся и нетерпеливый.

Ходин кисло посмотрел на нас.

— Но пока ты будешь в этом, никаких инструкций не будет.

— Эй! — воскликнула я, чувствуя, как Бис слетает за мгновение до того, как меня окружил легкий туман. Я обнаружила себя неподвижной, но не неизменной. — Чувак, — сказала я, мое внимание переключилось с Биса, который теперь сидел на соседнем козле для пилки дров, на себя. Ходин одел меня в уменьшенную версию своего халата, и я быстро сдвинула экстравагантный шелк, чтобы убедиться, что под ним все еще была моя собственная одежда. — Оооо, спасибо, — сказала я, почувствовав ткань между пальцами и позволив ей упасть. У моего был такой же градиент от фиолетового к черному, но он был отделан серебром вместо золота. На подоле тоже были маленькие звездочки, и я улыбнулась.

— Рукава, — распорядился Ходин, и я порылась в кармане халата, звякнули колокольчики на поясе, когда я нашла серебряные завязки и надежно завязала их. — Это мантия для заклинаний, сказал он. — Помогает нейтрализовать воздействие твоей ауры при работе в высшей магии. Я удивлен, что Галли не дал тебе такую, но Галли всегда был халтурщиком.

Моя улыбка дрогнула.

— Я не твоя ученица, — сказала я, и на насесте когти Биса вмяли дерево. — И никогда ей не буду.

— Посмотрим, — сказал Ходин, заставив меня задуматься, не поэтому ли он хотел быть полезным. Если бы я стала его ученицей, демоны могли бы его терпеть. Я вроде как думала, что именно поэтому они терпели Ала. — Это сложное проклятие. Очень мало находится в коллективе. Мы начинаем с чистого листа.

Ходин придвинул корзину поближе, и я нетерпеливо заглянула внутрь, чтобы увидеть ожидаемый набор припасов: ножницы, церемониальный нож, почерневший от времени, желтый воск размером с мяч для гольфа, несколько мешочков, перевязанных цветными лентами и бирками. Достав самый большой мешочек, Ходин бросил его в меня. Я поймала его налету, привычная к тому, что Ал бросал в меня вещи.

— Круг, пожалуйста, — сказал Ходин, удивленный, что я поймала. — Настолько большой, насколько сможешь.

Я встала, звеня колокольчиками.

— Э-э… — сказала я, догадываясь, что в мешке была соль.

Ходин оторвал взгляд от ряда крошечных мешочков.

— Ты можешь хотя бы управиться со столом?

— Я могу замкнуть круг на площади Фонтанов, — сухо сказала я. — Если ты действительно хочешь такой большой, какой я могу себе позволить, мне нужно больше соли. — Черт, я чувствовала, что могу сделать что угодно в этом наряде, но, вероятно, в этом и был смысл. У него даже был капюшон.

Ходин поджал губы.

— Тогда любого размера, какой выберешь, — поправился он.

— Конечно. — Я самодовольно хмыкнула и шумно включила козлы Биса в предложенный мной круг.

— Ты в порядке? — спросила я, и Бис кивнул, широко раскрыв глаза. Я прошла от него к Ходину, возившемуся со своими маленькими пакетами на стеклянном столе. Затем я сделала двойной дубль. Это было уже не стекло, а шифер. Круто. Соль с шипением посыпалась вниз, когда я обошла ровный круг, чтобы окружить диван и два стула.

— Бис, — резко сказал Ходин, от чего я дернулась и, просыпав соль начала загонять её обратно на ровную линию ботинком. — Я удовлетворен тем, что ты привязался к Рейчел, несмотря на молодость.

Молодость? Подумала я. Малыш пел о конце одного мира и начале другого.

— Спасибо. — Крылья Биса покраснели, а его белые ушные пучки исчезли, когда он прижал уши.

— Мне понадобится руководство, чтобы изменить выражение ее души. Если мы меняем ее, чтобы скрыть ее от баку, то можем также попытаться вернуть ее к оригинальному состоянию. Демон, низведенный до общественного транспорта, ужасен. Для этого мы сначала разделим ее ауру на составные части, подобно тому, как призма разделяет луч солнца на радугу. Оттуда ты можешь посоветовать мне, что изменить.

— Да, сэр. Благодарю вас, сэр. — Бис пошевелил крыльями, и дерево под его когтями заскрипело.

Нервозность окутала меня, как дым, когда я села напротив Ходина. Оказаться в безопасности от баку было бы приятно. Предоставить такую же защиту Алу было бы еще лучше. Восстановление способности передвигаться, как у демона, было леденящим.

— Меня беспокоит только то, что мистики могут узнать меня, — сказала я. — Я не буду этого делать, если ты не сможешь легко вернуть все обратно.

— Я могу вернуть ауре ее нынешний оттенок, — сказал Ходин, забавляясь моим страхом. — И, несмотря на твои мысли о том, что ты можешь потратить знания впустую на это дурно порожденное, невыносимое, низменное, жалкое подобие демона, на которого ты смотришь, ты многое сделаешь сама.

— Со мной все в порядке, — сказала я, задаваясь вопросом, был ли он ленив или просто оценивал меня как возможную ученицу. Этого не случится, Ходин. — Давай сделаем это.

Ходин проверил свои завязанные сзади рукава.

— Рейчел, призови круг.

Формально? Выдохнув, я усилила хватку на ближайшей лей-линии, чтобы пропустить через себя больше, и, почувствовав, что расслабляюсь в ее тепле, переместила тонкую, как молекула, полосу реальности, очерченную солью, в безвременье. Поднялся золотой лист, испещренный красными прожилками и затуманенный лишь легким намеком на черную патину. Моя старая грязь исчезла, она использовалась, чтобы уравновесить новое безвременье. Моя почти нетронутая аура прошла долгий путь, убедив ковен ведьм в моральных и этических стандартах, что я не «плохой» демон. Вот так вот.

Ходин указал на Биса, и малыш послушно кивнул, подтверждая, что за последние двадцать минут ничего не изменилось, и он не мог никуда пройти. Бис, запечатлевшийся в моей ауре, был единственным существом, способным безнаказанно перемещаться по моему кругу. По крайней мере, он был таким, пока Тритон не изменила мою ауру. Любой демон мог бы перенести меня с места на место, используя лей-линии, но только Бис мог научить меня делать это самостоятельно. Я часто думала, что Тритон была довольна собой после того, как изменила резонанс моей души, полностью зная, что Бис не сможет научить меня, как прыгать по линиям. Что-то вроде нервного родителя, берущего ключи от машины у нового водителя.

Честно говоря, мой окруженный аурой круг выглядел так же, как и всегда, но души, и, следовательно, ауры, которые исходили от них, были похожи на узоры сетчатки, всегда одни и те же.

Ходин взял черные от времени и использования тигель и церемониальный нож.

— Тигель с кровью, пожалуйста, — сказал он, протягивая их мне. — С твоего пальца Юпитера, если хочешь.

Бис побледнел до отвратительного серого цвета.

— Я не знал, что тебе придется резать себя.

Ходин хотел гораздо большего, чем обычный укол моего пальца, и я вздохнула, когда поставила тигель, щелкнув по столу из сланца.

— Не беспокойся об этом, — сказала я. Затаив дыхание, я провела ножом Ходина по указательному пальцу. Тут же мои плечи расслабились. Он был таким острым, что я едва почувствовала. — Хорошо? — сказала я, немного помассировав его, и он кивнул. — Сколько нужно? — спросила я, прижимая большой палец к порезу, чтобы остановить кровотечение. — Пять кубиков?

Ходин безмолвно протянул свою ладонь, и я с благодарностью вложила в нее свою порезанную руку. Его пальцы сомкнулись, и я расслабилась.

— Спасибо, — сказала я, отстраняясь, и он любезно наклонил голову. — Но какова цена? — сказала я, глядя на тигель. — Я не собираюсь надрывать задницу, чтобы научиться этому, если ты собираешься утаить ключевые моменты, и когда у меня не получится самодовольно говорить, что я не знаю, что делать.

Ходин моргнул, и Бис подавил смешок «камни в мусоропроводе».

— Это не имеет значения, — сказал Ходин. — Чем больше, тем отчетливее пламя.

— Ой. — Это было одно из тех проклятий, и я нахмурилась, мне не нравилось, насколько это было непринужденно.

— Как только у тебя будет источник ауры, нарисуй глиф, чтобы придать структуру энергии. — Ходин взял принесенную им палочку мела, подумал, разломил ее пополам и передал мне кусок побольше. — В отличие от большинства проклятий, это начинается с неразорвавшейся пентаграммы.