Изначально терциариев называли «ассизскими кающимися», они возникли стихийно под влиянием проповедей Франциска и приносили немалое беспокойство церковным властям — прежде всего уже упоминавшемуся епископу Гвидо II. Можно представить себе его чувства: только что он не знал, как отчитаться Риму о новоявленных апостолах, которые упорно занимаются аскетическими подвигами у всех на виду, не желая уходить ни в один из существующих монастырей. Потом происходит странный скандал с юными красавицами из семьи Оффредуччо. Епископ находит приличный выход и из этой ситуации, разрешив фанатичным девицам и их родственницам поселиться в Сан-Дамиано. Но потом он видит, как из-за Франциска собираются в братства уже целые семьи с детьми и домочадцами. И их совершенно невозможно причислить к какой-либо категории, кроме еретической секты. Постепенно на них начинают смотреть косо уже светские власти, ведь непонятные «кающиеся» беспокоят соседей своими собраниями. Но проходит чуть больше десяти лет, и все меняется. В 1221 году Франциск официально утверждает новый Третий орден. И люди вдруг обращают внимание на чрезвычайную честность «ассизских кающихся». Их начинают приглашать быть арбитрами в сложных спорах, с ними советуются, им предлагают доверять городское имущество. Уже после смерти Франциска к концу XIII века терциарии распространятся по всей Италии и за ее пределами и даже получат льготы от властей. Например, их освободят от военной службы, а также от гражданского форума. Все связанные с ними судебные разбирательства, если таковые возникнут, будет разбирать не светский, а церковный суд. И они получат право совершать евхаристию при закрытых дверях в своих часовнях, как настоящие монашеские общины.
Модель ордена терциариев, пожалуй, находится ближе всего к идеальной общине первых веков христианства. Но между ними есть большая разница. Раннехристианские общины существовали среди язычников, а терциарии вырастали из родственной христианской среды. С одной стороны, им было легче. Никто не собирался отдавать их на съедение диким зверям, как это делали с первыми мучениками императоры античного Рима. С другой стороны, они в то же время часто сталкивались с агрессивным непониманием единоверцев. Например, светские власти, на словах поддерживающие «кающихся», на деле пытались уменьшить их численность. Членов общин покаяния облагали дополнительными налогами, а иногда, наоборот, — запрещали им раздавать имущество бедным.
Чем же мешали властям «мирские» последователи святого Франциска? Все очень просто. «Кающиеся» слишком активно выказывали свою преданность Святому престолу, а местная знать далеко не всегда поддерживала папу. К тому же кроме аристократии существовал еще император. Сохранилось письмо секретаря Фридриха II Пьера делле Виня своему повелителю, в котором тот жалуется на терциариев, мешающих централизации Священной Римской империи.
Казалось бы, терциарии должны были находить бесспорную поддержку у братских францисканских орденов — Первого и Второго. Но и тут все оказывалось не столь однозначно. После смерти Франциска разросшееся братство раскололось на несколько течений, между которыми начались конфликты по поводу строгости образа жизни. Наличие терциариев со своим укладом еще больше запутывало дело и раздражало францисканских руководителей.
В середине XIII века при святом Бонавентуре, которого за организаторский талант стали называть вторым создателем францисканства, общины покаяния воспринимались как нечто сомнительное и даже опасное для основных ветвей ордена. Бонавентура настоятельно рекомендовал своим братьям дистанцироваться от терциариев. По его мнению, общение с не поддающимися строгому регламенту монашествующими мирянами могло повредить францисканскому миссионерству.
Между тем к терциариям принадлежали образованные и даже выдающиеся люди, начиная с самого короля Франции, Людовика IX. Входили в общины кающихся и многие профессора Парижского университета. Однажды они обратились напрямую к Бонавентуре с просьбой объяснить причины холодного отношения к ним со стороны «обычных» францисканцев.
Бонавентура ответил на вопрос очень подробно. Действительно, у Первого ордена имелось немало претензий к Третьему. Главная из них такова: терциариями совершенно невозможно руководить из-за большого количества льгот, которые им оказывают как светские, так и церковные власти. Фактически они живут, как хотят, но при этом имеют отношение к францисканскому ордену и ставят его репутацию в зависимость от своего поведения.
Есть и другая причина: монахи, слишком тесно общаясь с «кающимися», обмирщаются и лишаются мобильности. Они привязываются к семейным людям и потом уезжают на миссии с огромным трудом и разбитым сердцем. В итоге страдает дело.
Кроме того, терциарии иногда делают долги и совершают иные проступки, а потом ищут помощи у Первого ордена, у которого совершенно нет средств на подобные цели. Также они впутывают братьев в различные мирские споры, в том числе имущественные. Причем одного брата могут принудить выступать против другого, нарушая мир в монастырях.
И самое главное: из-за отсутствия четко выверенного устава общины «кающихся» можно в любой момент признать еретиками.
Такой строгий ответ, конечно же, был вызван серьезными внешними причинами, а вовсе не пристрастностью Бонавентуры. Орден терциариев задумывался Франциском как некий духовный канал, по которому францисканская энергия должна была течь в мир. Обратного течения совершенно не предполагалось. Но каналы имеют свойство засоряться, а самоорганизация — довольно непредсказуемая вещь. При жизни Франциска терциариев объединяла его харизма с ореолом легендарности. Потом потребовались более понятные вещи, например, подробный устав, где были бы четко прописаны все спорные моменты.
И Третий орден дождался своего счастья. В 1289 году при папе Николае IV наконец появился долгожданный официальный устав. С тех пор он редактировался еще два раза — в конце XIX века и совсем недавно, в 1978 году.
А новаторская идея Франциска о гибриде монаха и мирянина оказалась востребована за пределами францисканства. Со временем терциарии появились еще в семи католических орденах. В 1406 году Святой престол утвердил устав для терциариев-доминиканцев, тремя годами позже — для августинцев. На протяжении XV–XVI веков появились еще три ордена мирян — сервиты, кармелиты и минимы. В середине XVIII века ряды терциариев пополнились три-нитариями и премонстрантами.
На рубеже XIX–XX веков идея францисканского монашества в миру приобрела новую, неожиданную и острую актуальность. В 1864 году произошло Польское восстание, после которого большинство католических монастырей, располагавшихся на территории Российской империи, ликвидировали. Многие монахи тогда уехали в другие земли, но некоторые остались, уйдя в подполье. С именем францисканца Гонората Козьминского связаны так называемые «скрытки» — тайные монашеские общины. Их устав создавался как раз на основе правил францисканских терциариев, и сегодня их называют «гоноратскими» орденами. В основном это были женские общины. Их участницы занимались благотворительностью, работая санитарками в госпиталях, и обучали основам веры детей в католических семьях.
17 апреля 1905 года Николай II издал манифест о веротерпимости, и тайные францисканские ордены утратили актуальность, правда ненадолго. Приближался 1917 год, открывший в России эпоху гонений не только на христианство всех конфессий, но и на любую религию. Тогда тайные монашеские общины начали возникать и в православии, например, на базе прихода Высоко-Петровского монастыря, закрытого большевиками в 1929 году. Католические «скрытки» вновь обрели смысл, оставаясь порой единственной возможностью для людей, исповедующих западную ветвь христианства, окончательно не потерять своих корней. Одной из таких тайных общин, произошедших от францисканских терциариев, стали Сестры от ангелов, появившиеся еще в 1889 году, но активно работающие именно в годы советской власти в западной части СССР. Они должны были стать ангелами-хранителями для гонимых и преследуемых. Их создатель Винцент Ключинский разделял идеи Гонората Козьминского. Новизна этой общины состояла в высокой просвещенности женщин, которые должны были нести Слово Божие посредством культуры. Сестры тщательно скрывали свою принадлежность к монашеству даже от самых близких, но, несмотря на это, община пополнялась, хотя и очень медленно. И, конечно, время от времени власти выслеживали их. В 1948 году сразу 20 сестер попали в лагеря с разными сроками.
