В хронологической таблице «Истоков францисканства» написано: «освобождают его по болезни». Какой должна быть болезнь, чтобы отпустили из плена? Очень тяжелой, чтобы человек уже не годился для работ, или заразной? О последнем варианте нигде не написано, а то, что он долго болел, вернувшись из плена, в источниках найти можно. Но уж больно странно выглядит этот «больничный» для военнопленного.
Правда, и работать нашего героя, скорее всего, не заставляли. Его приняли за знатного рыцаря и заточили с другими такими же. В «Легенде трех спутников» говорится: «Поскольку манеры он имел изящные, его поместили в тюрьму вместе с дворянами». Этот же источник сообщает: «Через год между Перуджей и Ассизи был заключен мир, и Франциск вместе с товарищами вернулся на родину». Такой вариант выглядит более убедительно, хотя подтверждения его в сохранившихся хрониках нет. Но остается самый главный вопрос: почему Франциск провел в плену целый год и отец не заплатил за него выкуп? Ведь к этому моменту между ними еще не произошло конфликта. Пьетро Бернардоне души не чаял в сыне, позволял ему сорить деньгами направо и налево, — и вдруг не захотел освободить его, может, даже спасти ему жизнь? Причем любимый первенец томился не в какой-то абстрактной темнице на другом конце света, а совсем рядом, в известном месте, называемом Кампо ди Батталья. Здесь даже нечего надеяться найти точный ответ. Мы можем лишь строить предположения. Например, Пьетро Бернардоне мог оказаться в отъезде в момент пленения сына, а мадонна Пика сидела дома и молилась, не пытаясь предпринять каких-либо практических действий. Но, возможно, здесь сыграла роль ошибка — случайная или намеренная — при определении сословия Франциска. То, что его приняли за дворянина, можно встретить почти в каждом источнике. Может быть, папаша Бернардоне каким-то образом узнал об этом и не хотел вмешиваться, радуясь, что его сын снова оказался в «хорошей компании», пусть даже в тюрьме. Ведь совместные тяготы и лишения могли сблизить его с «полезными» людьми и помочь с получением дворянства. А может, мессир Пьетро и выкупил сына, просто год потребовался, чтобы собрать нужную сумму.
Но также возможно, что их всех держали в качестве заложников. Ведь аристократических товарищей Франциска вроде бы тоже никто не выкупил.
И еще вопрос: о каких дворянах шла речь, если с аристократами-то как раз и боролись ассизцы? Но такова особенность жизни итальянских городов-коммун тех времен. Все перемешивалось там крайне причудливо, гвельфы обращались в гибеллинов и обратно. И за «народной» расправой над аристократическими семьями часто тоже стояли аристократы, относящиеся к другим кланам.
Неизвестно, в каких условиях провел Франциск год плена. В фильме Лилианы Кавани можно увидеть жуткую сырую яму, полную грязи, в которой копошатся люди. Скорее всего, это художественное преувеличение. Во всяком случае, для тюрем использовались, как правило, капитальные постройки с толстыми стенами и каменными, а не земляными полами. Не из соображений человеколюбия, а просто чтобы преступники не сбежали, сделав подкоп. Кстати, во «Втором житии» Фомы Челанского сказано, что Франциска, вместе с остальными ассизцами, заковали в цепи.
Заключенных часто содержали в крепостных башнях, монашеских кельях, могли запереть в какой-нибудь каморке здания городской ратуши. Что касается спанья на соломе, которое часто описывают, стремясь показать ужасные бытовые условия, то в те времена это было делом привычным. Даже приходя в университет, студенты часто приносили с собой охапки соломы, чтобы сидеть на ней во время лекций, поскольку ни скамеек, ни тем более стульев в аудиториях не предполагалось.
Родовитые товарищи Франциска весьма упали духом, находясь целый год в «унылой темнице», по выражению Фомы Челанского. Источники рассказывают о жалобах и стенаниях, наполнявших тюрьму. А вот наш герой вел себя несообразно с несчастным положением заключенного — все время смеялся и пел свои любимые прованские баллады. Его жизнерадостность оказалась сильнее тюремных лишений, и это несмотря на весьма слабое здоровье, о котором говорили все его биографы. Они восхищались силой духа Франциска, позволявшей ему превозмогать физические страдания. Сокамерников, напротив, сильно раздражало такое легкомысленное отношение к серьезным проблемам. Нашего героя назвали «полоумным», на что он «возразил взволнованным голосом: «Кем я, по-вашему, буду в этой жизни? Знайте, что весь мир будет почитать меня»[43].
Общаться с ним после такого громкого, почти кощунственного заявления не перестали — видимо, сыграло роль его обезоруживающее обаяние. Зато бойкот был объявлен одному из его товарищей, который каким-то образом оскорбил другого. Все перестали разговаривать с этим арестантом, кроме Франциска, который «продолжал с ним дружить, призывая всех к тому же».
В этих вроде бы маловажных фактах видны первые ростки грядущего преображения нашего героя. Пребывание в Кампо ди Батталья стало для него переломным моментом. Здесь нет ничего удивительного, скорее мы можем говорить о закономерности, ведь заключение очень сильно меняет психику человека. Только в какую сторону? И насколько итог зависит от условий заключения? Если верить исследованиям психологов, уровень гуманности здесь не имеет большого значения, главное — факт заключения. Похоже, что сама идея тюрьмы вписана где-то глубоко в подсознание человека и срабатывает в подходящих условиях. К подобному выводу можно прийти, ознакомившись с уникальным психологическим экспериментом, проведенным факультетом психологии Стэнфордского университета в 1971 году. Смысл его в следующем: 75 психически уравновешенных добровольцев, не имеющих никакого понятия о тюремной жизни, разделили (по жребию) на арестантов и надзирателей. Никому не объяснили, как себя вести, только выдали соответствующую одежду — форму цвета хаки для надзирателей и серые убогие халаты для заключенных.
Потом обе группы на две недели заперли в здании, где были искусственно смоделированы примерные условия средней тюрьмы с полным отсутствием личного времени, элементарной свободы и постоянной слежкой.
Руководители эксперимента совершенно не ожидали удачи от своей затеи. Им казалось, что дело закончится забавным времяпрепровождением для подопытных, не более того. Но уже буквально на другой день люди начали меняться. «Арестанты» почувствовали себя всерьез угнетенными, а вошедшие в роль «надзиратели» постепенно приступили к унижениям. Психологи с огромным удивлением наблюдали, как буквально за несколько дней абсолютно нормальные, психически здоровые мужчины теряли свою индивидуальность, превращаясь в пассивное стадо, терроризируемое себе подобными. Еще раз отметим: надзирателей отбирали не по их желанию, а по жребию. Не все из них выказывали одинаковый уровень агрессии, но менее агрессивные ни разу не одернули своих жестоких коллег, образуя с ними негласную «круговую поруку».
Психологи не смогли объяснить это явление. Единственный вывод, который они сделали, анализируя состояние мнимых заключенных до и после эксперимента, это то, что зависимые личности перенесли заключение с меньшими потерями, чем люди активные, инициативные и творческие. Точно так же обычно происходит и в настоящей тюрьме.
Получается, что яркий Франциск должен бы впасть в большее уныние, чем его обычные спутники? Но на деле случилось наоборот. И наш герой не является исключением. Если мы обратимся к биографиям других известных людей, сидевших в тюрьме, то увидим, в большинстве случаев, победу их духа над обстоятельствами. Многие литераторы написали свои лучшие произведения, находясь под арестом или перенеся заключение. Например, Мигель де Сервантес, третьесортный писатель, неудачливый интендант, обвиненный в растрате, именно в тюрьме начинает писать гениального «Дон Кихота», вознесшего автора на вершины мировой литературы. Так же и Достоевский. В начале своего творческого пути он настолько утопает в разнообразии замыслов, что порой трудно разглядеть в его сочинениях индивидуальность будущего великого писателя. Его «классические» произведения, ставшие гордостью русской литературы, появляются после смертного приговора, замененного каторгой. В ссылке появились многие знаменитые стихи Бродского, Мандельштама, произведения Солженицына, Шаламова, «Баллада Рэдингской тюрьмы» Уайльда. Не отставали и философы. В заключении создан знаменитый трактат «Утешение философией» Боэция, в сталинских лагерях — некоторые философские работы отца Павла Флоренского. Во Владимирской тюрьме Даниилу Андрееву явилось практически все его наследие, включая «Розу мира».
