– Все!

– Неужели сработает? – не веря своим глазам шепчу я.

Об этом мы узнаем на следующий день. С трудом дождавшись, пока охранник отойдет поболтать на пропускной, мы открываем дело Прюитта. Следом за строкой, введенной Коди, появляется приписка: переведен в Карст, размещен по адресу, записан в центр выдачи продуктов.

– Сработало! – моему восторгу нет придела. Только что мы своими руками изменили жизнь человека к лучшему. У меня перед глазами стоит темное морщинистое лицо мистера Прюитта, расплывшееся в растерянной, но счастливой улыбке. Вот он идет по песчаному пляжу, а океан омывает его заскорузлые ступни. Теперь у него будет свой дом, много полезной и вкусной еды, медицинская помощь. Он будет ходить в дорогие центры выдачи одежды, а в ресторанах ему будут приносить красную папку меню.

– Посмотри мою маму, – шепчу я. Коди немного медлит, а затем, точно нехотя, открывает ее файл. И вот я скольжу взглядом по бесконечным путанным строчкам, и мне кажется, что каждая буковка передает мне от нее привет. Элинор Мальберн, урожденная Робертс, школьные оценки, часы общественной работы. Ого, мама никогда не говорила, что получила шестьдесят процентов в результате Аттестации из возможных семидесяти. А вот и строчка про папу. С нее вычли двадцать процентов за брак с ним и еще пять за мое рождение. Теперь понятно, почему она всегда молчала об этом. Описание внешности, место работы. Я спускаюсь взглядом на последнюю строчку, и мое сердце пропускает удар. Я трижды пытаюсь прочесть ее заново, уверенная, что не там расставила пробелы.

Расстреляна за нападение на конвой.

Мне нельзя ее оплакивать. Никто не должен догадаться, что я знаю правду. Всю ночь я пытаюсь бороться, сдерживать слезы, но под утро, силы меня оставляют, и с громким криком я захожусь в истерике. Дверь в камеру тотчас отворяется. Красотка Эмбер пытается понять, в чем дело. Ей на помощь спешит еще один охранник, откуда-то прибегает врач. Я ощущаю укаол в руку и проваливаюсь в глубокий сон без сновидений. Я не знаю, сколько проходит времени, прежде чем я просыпаюсь.

– Жива? – беззлобно спрашивает меня седовласый врач. – Наверное, приснился дом? Ну что же, не ты первая, не ты последняя. И похуже видали. Рано или поздно все срываются. А чем позже, тем… – он машет рукой. – В общем, приведем мы тебя в порядок.

Я не могу заставить себя ему ответить. Голова точно в тумане. Должно быть, меня накачали успокоительным по самые уши. Я все помню, мне по-прежнему невыносимо больно, но я ощущаю себя слишком усталой и слабой, чтобы плакать.

Мама, – мысленно шепчу я, – Прости, прости, прости.

– Полежишь, придешь в себя, – не замечая моих страданий, оптимистично продолжает доктор. – Я напишу тебе справочку, будешь недельку помогать развозить обеды. И отдохнешь, и развеешься.

Он и в самом деле два дня держит меня в медблоке. Я отказываюсь от легкой работы и возвращаюсь в госпиталь. Коди работает где-то в другом месте, мне никак не удается с ним переговорить. Меня больше не выпускают на свободные часы, вместо этого доктор делает мне очередной укол, и я проваливаюсь в глубокий сон без сновидений.

Только спустя две недели мы, наконец-то, встречаемся вновь. Мы вместе едем в автобусе и молчим, боясь быть кем-то подслушанными. Он ободряюще сжимает мои пальцы, и я вымученно улыбаюсь в ответ. Вечером доктор позволяет мне выйти из камеры. Я сразу же отправляюсь на поиски Коди. Красотка Эмбер взглядом подсказывает мне зайти в компьютерную. Коди сидит в стороне от всех. Он настолько сосредоточен, что не сразу меня замечает.

– Мальберн! – удивленно произносит он. Несколько парней недовольно отрывают взгляды от компьютеров. Коди их не боится – наш блок изначально рассчитан на женщин. Коди и трое других парней здесь оказались лишь из-за нехватки мест. Все они спокойные и не доставляют проблем охране. Все как один – враги режима. Коди отвечает им презрительным взглядом, и те возвращаются к своим делам.

– Ты в порядке? – спрашивает он. Я киваю.

– Нужно поговорить.

Коди настороженно кивает. Вскоре командуют отбой. Красотка Эмбер закрывает мою камеру, но спустя пару минут выпускает снова.

– Сегодня будет проверка, – шепчет она. – У вас сорок минут.

Коди уже ждет. Я сажусь на скамью рядом с ним.

– Что значит «время наступит?»

Он молчит.

– Коди, – умоляю я. – Я хочу отсюда выбраться. Прошу тебя.

– Как будто это так просто, – сквозь зубы бормочет он. – Я уже не первый месяц над этим работаю. Покинуть блок только первый шаг. А что дальше? Нужно где-то как-то жить. Я знаю, как я это сделаю. А ты?

Я качаю головой. Я и в самом деле об этом не задумывалась. Я считала, что самая большая и неразрешимая проблема – выбраться отсюда.

– То-то же. Моя новая личность почти готова. Через месяц я уберусь отсюда.

– Коди…

– Я не могу, – бормочет он. – Это невозможно успеть в такой срок. Одних документов сколько создать и проработать. А прошлое? Связи? Нет, Шайен, ничего не выйдет. Мне жаль, честно.

Я ухожу. Я не могу сейчас находиться рядом с ним. Мысль о том, что я навсегда застряну здесь совершенно одна, невыносима. У меня начинается приступ паники. Я уже жалею о том, что о казалась от успокоительного.

– Шайен, постой!

Я останавливаюсь. Коди быстрым шагом меня догоняет.

– Послушай, – шепчет он, – есть один вариант, но это будет сложно. Не знаю, получится ли вообще. Мы не можем создать новую личность, но можем выдать тебя за кого-то иного. Молись, чтобы кто-то нашёлся.

И я действительно молюсь. Теперь каждый вечер мы с Коди просматриваем списки умерших за день. Нам нужно успеть подчистить данные о смерти прежде, чем их спустят ниже следующим утром. Идеальной кандидатуры по-прежнему нет. Я предлагаю переписать биографию любого умершего, присвоив себе его социальные номера, но Коди отсекает мое предложение.

– Нужно успеть все закончить до утра, – объясняет он, когда мы с ним прибираем операционную. – Никто не увидит правок, но если пойдет рассинхрон, его заметят. Программа сообщит о сбое. Жди.

И я жду. Дни летят с сумасшедшей скоростью, времени все меньше. И, когда я уже начинаю терять всякую надежду, мы находим идеальную кандидатуру.

Ее зовут Магдалена Джейс и ее рейтинг шестьдесят три. Коди придирчиво проверяет биологические данные и радостно свистит.

– Она идеальна, Мальберн! Просто идеальна!

Я придирчиво всматриваюсь в строки личного дела и с каким-то смешанным чувством страха и восторга понимаю, что мы с Магдаленой могли бы быть близнецами. У нас один возраст, рост, цвет глаз и волос. Я проглядываю результаты ее Аттестации и вижу те же низкие баллы по точным наукам.

– Тут править совсем мало, – радуется Коди. Он тщательно заполняет графу особые приметы, меняет место проживания на Джоршвилль, а высокие знания садоводства на медицину. Если верить результатам психологических тестов, то она просто идеал, и Коди хихикает, пропуская этот пункт. Он тратит много времени, меняя ее медицинскую историю на мою собственную. Магдалена сирота, мне не грозит быть раскрытой кем-то из её родных, но Коди на всякий случай делает пометку о моём намерении переехать в столицу.

– С Джоршвиллем теперь покончено, – говорит он, – и тебе реально стоит держаться подальше от её родных мест.

Я не знаю, что и сказать. Все происходящее кажется мне нереальным. Я не верю, что нам удастся побег, а, значит, и вживаться в роль Магдалены мне не придется. Однако я продолжаю каждый вечер приходить в компьютерный зал, заучивать биографию моей новой личины. Коди повысил ее уровень благонадежности до максимума, любой, кто откроет мое личное дело, даже не усомнится в моей преданности власти, и едва ли станет обращать внимание на мелочи в биографии.

Я запоминаю все данные по ее поисковым запросам, часами штудирую книги, которые она брала в центре выдачи, и красотка Эмбер все чаще разрешает мне выходить в библиотеку. Доктор, который все ещё меня навещает, уверен, что книги часть моего выздоровления, а потому по его просьбе охранники позволяют мне не выключать после отбоя свет.