Принц сворачивает в южный коридор и тотчас лакеи распахивают перед ним дверь. Эндрю пропускает меня вперед.

Мы оказываемся в комнате неотличимо похожей на ту, где я встречалась с ее величеством. Разница лишь в цвете стен – они темно-зеленые, и мебели. В апартаментах королевы все было светлым, у принца, напротив, темное. На ум невольно приходит сравнение с бильярдным столом, и я немного удивляюсь тому, что здесь так сумрачно.

– Садитесь, – предлагает он. Я послушно опускаюсь в одно из глубоких кожаных кресел. Там, где на столике королевы стояла ваза с цветами, у Эндрю поднос с графином. Он наливает себе немного в стакан и отпивает.

– Я давно присматриваюсь к вам, мисс Магдалена, – начинает он, наливая себе еще одну порцию. – Признаться, с первого дня, как вы вошли в штат моего брата.

– О, – только и выдавливаю я из себя. Эндрю присаживается на край стола. Теперь мы находимся друг к другу так близко, что я ощущаю запах коньяка.

– Это так, – кивает он. – От меня не ускользнуло, с какой трогательной заботой вы относитесь к Тедди. Вы веселая, милая, немного наивная, но это лишь вам на пользу. Думаю, со мной согласятся многие мужчины, служащие во дворце.

Я чувствую, как к щекам приливает кровь. Эндрю не сводит с меня пристального взгляда, и я отвожу глаза в сторону, мысленно молясь, чтобы на этом разговор окончился. Принц отпивает, продлевая неловкую паузу, а затем заканчивает.

– Поэтому мне крайне интересно, кто вы такая и как присвоили себе личность Магдалены Джейс.

– Что? – я пораженно смотрю на Эндрю, не в силах поверить услышанному. Он смотрит на меня с усмешкой, поигрывая сжатым в руке стаканом.

– Да, мисс, вам удалось провести всех, кто находится в этом дворце. Не повезло вам только со мной. Видите ли, база данных, которой пользуются все в этой стране, начиная от мелких распределительных центров и заканчивая охраной дворца, обновляется каждый день. Поэтому вы прошли все проверки с блеском. Я же имею дурную для вас привычку следить за всем самостоятельно. У меня есть своя копия базы, которую я обновляю крайне редко. Во-первых, я не часто пользуюсь ею, во-вторых, опасаюсь, что мои личные файлы станут достоянием третьих лиц. И какого же было мое удивление, когда я обнаружил, что новая подружка моего брата, некая мисс Магдалена Джейс, никогда прежде не была помощником по дому, а занималась садовыми работами. Дальше больше. Она никогда не изучала медицину, и никогда не собиралась перебираться в столицу. Она вообще ничего не собиралась, потому что умерла за месяц до вашего приезда в Глэнсдейл.

– Это какая-то ошибка, – пораженно бормочу я. От холода у меня леденеют руки, я пытаюсь дышать, но воздух точно вовсе не попадает в легкие. Принц Эндрю смеется.

– Никакой ошибки быть не может. И давайте вы не станете тратить мое время на рассказы о сбое в базе данных, произошедшей в Джоршвилле и перешедшего на соседние графства. Это случилось гораздо позже.

Я с облегчением понимаю, что он не связывает эти два события вместе. Это крошечное облегчение, но я благодарна и за него.

– Итак, – торопит он меня с ответом, – что вы можете мне сказать?

У меня нет времени что-то придумывать. Капкан захлопнулся, и мне из него не выбраться.

– Я была никем, – говорю я и голос мой трепещет. – У моих родителей низкий личный рейтинг, они не смогли дать мне хорошее образование. Был человек, он жалел меня. Он знал, как сильно я хотела добиться лучшей жизни, как много времени уделяла самообразованию. У него был доступ к базе и он помог. Мы оба знали Мэгги, – я всхлипываю, но слезы не имеют ничего общего с моим рассказом. Я в панике, – она тоже хотела, чтобы я вырвалась в люди. Когда она умерла… Не просите, я не назову его имя. Он единственный, кто помог мне. Я уехала из дома, хотела начать все в столице, стать медсестрой, а, если не получиться, помогать по дому состоятельному человеку, не думать о том, что снова буду голодать.

Я больше не могу говорить. Меня сотрясают рыдания. Я слишком хорошо осознаю, что теперь меня ждет. На этот раз Коди не придет на выручку. Я останусь в изоляторе на всю жизнь. Тут же я понимаю, что для тех, чье преступление столь тяжелое, есть лишь одно наказание – расстрел.

– Мэгги, – зовет меня по имени принц. Его ладонь касается моей щеки и я, вздрогнув, поднимаю на него взгляд. – Милая, милая, Мэгги, вам нет причин плакать. Ваш секрет останется между нами, – его лицо озаряется мягкой улыбкой.

– Правда? – не верю я.

– Разумеется, – сияет он. – Вас никто не выгонит из дворца и не накажет. Я понимаю, на что готов идти человек, загнанный в угол обстоятельствами. Вытрите слезы, никто не должен думать, отчего вы вышли заплаканной из моих покоев.

Я поспешно утираю слезы руками. Принц наливает мне коньяк и заставляет выпить. Напиток обжигает горло, я кашляю, но больше не плачу.

– Так намного лучше. Нет причин для волнений. Мы с вами будем хорошими друзьями.

Что-то в его голосе заставляет меня напрячься. Я поднимаю на него взгляд. Принц по-прежнему улыбается, но его глаза остаются холодными. Как я прежде этого не замечала?

– Что я должна сделать? – придавая голосу не существующие силы, спрашиваю я. Он смеется.

– О, многое. Зачем же еще существуют друзья? Вместе нам будет так же весело, как вам с Тедди. Уверен, наша дружба будет долгой и плодотворной.

Я ничего не рассказываю Кейт о произошедшем. Со дня моего назначения мы успели помириться и вновь болтаем обо всем, как прежде. Она все реже ищет копанию других горничных и каждый вечер ждет моего возвращения. Я ссылаюсь на головную боль и ухожу в свою комнату без рассказов о проведенном дне. У меня и в самом деле раскалывается голова, и я падаю в кровать, даже не сняв с себя форменное платье.

Попалась. Как такое вообще могло произойти? Разве кто-то мог подумать, что существует старая база данных, да ни у кого-нибудь, а у самого принца Эндрю? Принца! Я схожу с ума от собственной беспомощности и слепоты. Как я прежде не замечала этого льда в его глазах? Как могла считать его милым и добрым? Улыбка на его лице была вызвана отнюдь не сочувствием. Он наслаждался моим страхом и тем положением в котором оказался. Он знал, у меня нет иного выхода, как принять правила его игры.

Что теперь будет? Я даже не могу об этом думать. Будущее кажется мне таким же темным и страшным, как в день моего заключения в изолятор. Всю ночь я не могу заснуть и лишь под утро забываюсь тяжелым сном.

Как результат за завтраком я не могу проглотить ни куска, и пью один лишь черный кофе. Желудок тотчас начинает болеть, еще больше угнетая мое настроение.

– Что с тобой? – спрашивает Кейт. Мы сидим рядом за огромным столом, рассчитанным на несколько десятков человек. Горничные занимают сторону у окна, гвардейцы напротив.

– Принц Эндрю, – шепчу я. Глаза Кейт округляются.

– Рассказывай, я могила.

Я знаю, для Кейт эти слова вроде заклинания. Мне так и не удалось разговорить ее насчет горничных пользующихся особым вниманием со стороны Теппелов. «Я – могила», – таков ее неизменный ответ, и Кейт не нарушает данного слова.

– Боюсь, мне невольно удалось привлечь его внимание.

– И? – требует она продолжение.

– И ничего. Я не собираюсь ему потакать, даже если меня выгонят из-за этого из дворца.

– Ну ты даешь! – искренне восхищается она. – Я бы так не смогла. Конечно, никто из нас не рад, что внимание… такое. Ну, ты понимаешь. В общем, обязывает. Но это же принц Эндрю! Он красавчик!

– Да, наверное, – отвечаю я, вновь вспоминая его ледяной взгляд и довольную улыбку. – Если бы я только могла спрятаться за работой. Но он каждый вечер навещает своего брата. Не могу же я на это время запираться в уборной?

Кейт хмыкает, но тотчас ее выражение сменяется сочувствием. Я знаю, ей не понять меня. Никому не понять. Впрочем, я благодарна ей за попытку поддержать меня и даже поддаюсь ее уговорам и съедаю бутерброд с копченым лососем.