— Не справились с управлением… — эхом повторила я, и Лин кивнула.

— Так и Ханни, и полиция говорит.

Я хотела спросить “может быть, полиция обнаружила какую-нибудь поломку в автомобиле”, но не стала пугать Лин, понимая, что если бы полиция обнаружила что-то подобное, то это уже стало бы достоянием общественности. Хотя, возможно, органы могли и специально утаивать эту информацию, чтобы не нарушать ход следствия.

— Вы как там оказались? — аккуратно продолжила я.

— Ресторан, где они ужинали… тут… недалеко… в квартале от нас. Ханни позвонил мистеру Шаню, чтобы уточнить какие-то дела перед отъездом в Пекин, а Шань пригласил нас в бар на набережной… Там живая музыка и все дела… Ханни любит это место. Ну и мы согласились. Мы догнали их уже у туннеля. Лучше бы не ездили, — Лин вновь начала впадать в чувство вины, и я решила переключить её.

— А другие машины были в туннеле? — аккуратно спросила я.

— Были. Но немного. Как и мы… Успели сманеврировать… — вздохнула она и продолжила: — А потом все было, как в тумане. Мне казалось, что все происходит не со мной, и я за всем наблюдаю, будто со стороны. Я слышала крик и только потом поняла, что это мой крик… Ханни побежал к машине… Я за ним. Каким-то чудом открылась одна из дверей…

Я внимательно её слушала, стараясь не впадать в эмоции, и впитывала каждое слово, пытаясь собрать мозаику. За эти несколько дней Лин не проронила практически ни слова о случившемся, и теперь начала рассказывать, как все было.

Ее рассказ был сбивчивым, иногда она замолкала, но как только я тянулась к ней, она мотала головой и продолжала. И не потому что она хотела выговориться, а будто это было её долгом — рассказать все о гибели подруги.

Берди тем временем приготовила нам чаю с молоком, но, поставив чашки на стол, не торопилась отходить — она хмурилась, и было видно, что за официальной маской скрывается боль.

— Спасибо, что выслушала, — тихо проговорила Лин.

— Мгм… — сдерживая ком, чтобы не расплакаться, кивнула я.

Апартаменты накрыло ватной тишиной, но внезапно её нарушил телефонный звонок, будто прорываясь в наш пузырь из неумолимой реальности, где больше не было Джу. Мы с Лин вздрогнули, и подруга поторопилась ответить на звонок.

Как оказалось, звонила Пэм — девушка мистера Родда — и не только для того, чтобы выразить свои соболезнования.

— Сегодня мистер Коул и мистер Ханг заезжали в больницу к Тэдди, — вещала она из телефона, установленному Лин на громкую связь. — Тэдди отослал огромный букет с соболезнованиями и просил их приехать.

Услышав эту фразу, я нахмурилась, у меня внутри будто щелкнул тумблер, и я вспомнила нашу последнюю переписку с Джу.

“Не думаю, что Коул поехал к Родду из большой любви к ближнему”, - вздохнула я.

Возможно, у меня на нервной почве началась паранойя, но я не отбрасывала версии, что Смерть, воспользовавшись предлогом, начал искать виновников.

Попрощавшись с Пэм, Лин вновь опустила голову мне на колени, когда сзади послышался звук лифта, и я резко обернулась. В зал зашли Коул с Хангом, и я затаила дыхание.

Я наблюдала за Коулом, и мне было сложно дышать. Будто на меня в один миг навалилось все, что я уже почти неделю носила в себе — и скорбь утраты, и тревога за него, и страх за то, что что-то случится со всеми нами, и опаска, что сейчас он переведет неживой взгляд на меня и скажет “собирайся, ты возвращаешься домой”.

Его лицо было уставшим, но я бы не сказала, что Коул выглядел скорбящим, угрюмым или желавшим отомстить за гибель партнера. Его скорее можно было назвать сосредоточенным — перед ним возникла проблема, и он должен был её решить.

Поначалу я даже злилась на Коула, что он вот так уехал по делам, не оставшись и не выяснив ничего, будто ему и правда была безразлична смерть компаньона. Но потом, когда эмоции улеглись, я поняла — так было нужно. И это спокойствие, и это странное затишье мне казались искусственными — мороком, созданным Бездной.

Однако это не отменяло моих тревог — каждый день я опасалась, что мне позвонят и скажут, что с Коулом что-то случилось, или, напротив, он сам выйдет на связь и скажет, чтобы я собиралась домой.

Отмечая его вечную привычку держать руки в карманах, его спокойный, немного вальяжный шаг, только сейчас я поняла, насколько внутренне напряженной была все это время. И пусть мои предположения оставались всего лишь догадками, я была рада, что в этот момент Коул стоял в зале, живой и невредимый, разговаривал с Хангом и иногда смотрел на меня.

Понимая, что мои эмоции неуместны, я аккуратно выдохнула, а Лин, услышав своего мужчину, резко села на диване и быстро заговорила по-кантонски.

Ханг выглядел уставшим — эти несколько дней были для него тяжелыми, но, в отличие от Коула, его можно было назвать немного угнетенным. На его лице как раз читались и злость, и желание отомстить за гибель компаньона, которое Лин принимала за эмоцию “несправедливости жизни”.

Ханг, бросив на Лин взгляд, что-то сказал по-кантонски, и она, на ходу скидывая одеяло, быстро встала и направилась к своему мужчине.

“Видимо, Ханг пришел забрать Лин”, - предположила я и оказалась права. Попрощавшись с нами, они скрылись за боковой дверью, ведшей в коридор на площадку к их апартаментам, а в зале воцарилась такая тишина, что, казалось, её можно было пощупать пальцами.

Коул, не говоря ни слова, подошел к дивану и, сев рядом, посмотрел на Берди, тенью стоявшую неподалеку. Откинувшись на спинку, он сосредоточенно смотрел куда-то в одну точку, а я застыла, не зная как быть. Слова утешения или соболезнования были Коулу не нужны, и я лишь молча наблюдала, как услужливая Берди аккуратно ставила на столик хрустальный графин с крепким алкоголем.

Плеснув в снифтер немного виски, Коул сделал глоток и, наконец, посмотрел на меня, будто пришла и моя очередь.

Сквозь грусть утраты мне хотелось спросить его, как прошла поездка, что меня ждет дальше, выяснилось ли что-то новое относительно аварии, но я вновь замерла. Его взгляд. Черный неживой объектив. Он был странным. Похожий я видела, когда стояла перед ним полуголая в бриллиантах. Или в “Клиффе”, когда Он наблюдал за моим танцем. Или в тоннеле на фоне искореженного автомобиля. Но тогда я улавливала лишь отблеск. Сейчас его взгляд был сконцентрированным. В нем не осталось ничего, что бы говорило, что сейчас на меня смотрит человек, или даже робот. Он стал настолько неземным, инопланетным, что я чувствовала, как в меня проникал Космос и считывал мое подсознание. Коул медленно наклонил голову вбок, будто так ему было удобнее сканировать мой мозг, а я была не в состоянии произнести ни слова. В прямом смысле. Не в состоянии. Не имела такой физической возможности. Будто меня сковало чем-то невидимым, пока его взгляд проникал мне под череп.

Все прекратилось в секунду — внезапно в голове послышался что-то напоминающее шум радиоволн, и меня отпустило.

Я по-прежнему сидела на диване, а Коул, закрыв глаза и откинувшись на спинку, держал в руках снифтер. Но что-то изменилось. Мое состояние. Если еще минуту назад я нервничала и дергалась, сходила с ума от тревоги, то сейчас меня накрыло какое-то странное спокойствие. Словно эти несколько дней превратились в картинку, которая без труда пролистывалась пальцем, как слайд на экране. Даже грусть от утраты Джу стала светлой, будто с момента её гибели прошло не несколько дней, а годы.

— Успокойся. Я не планирую отправлять тебя домой, — внезапно послышался его ровный голос, и я даже не знала, как реагировать на его слова.

Возможно, он прочел все тревоги и вопросы в моем взгляде, а, возможно, и в моем подсознании. Но одно было ясно — он снял с меня это неконтролируемое чувство беспокойства и боль утраты. Будто приоткрыл завесу на пару миллиметров и показал немного своих способностей.

— Если ты сейчас меня отправишь домой, то могут решить, что я представляю ценность. А я всего лишь девушка из коллекции, — между тем тихо произнесла я, но Коул никак не отреагировал на мои слова. Будто это и так было понятно. Он по-прежнему сидел в расслабленной позе, откинув голову назад, и, казалось, меня не слышал.