Райолин передаёт через стражника стопку бумаг императору, а Михаель переводит взгляд на меня, будто только заметил, что Райолин здесь не одна.

— Вы не представились.

— Герцог Алвгима. Сандэм Войд, ваше Императорское величество, — коротко отвечаю я, не меняя позы. Кланяйся — не кланяйся, всё уже и так ясно.

— Сандэм Войд, значит… — говорит Михаель, бегло изучая записи, переданные госпожой Райолин.

— Взамен я лишь прошу позволить мне вступить в ваш совет, император, — молвит Райолин. — Взамен за информацию о создателе Маскарада.

Михаель резко поднимает глаза, бросив изучение бумаг.

— Создателе?

— Да, — кивает Райолин. — Он перед вами. Сандэм Войд из Алвгима. В документах представлены все доказательства.

Не нужно владеть Пророчеством Хаоса, чтобы понять, что это должно было произойти. Но я — идиот. Я осознал это лишь тогда, когда Райолин намекнула мне на сходство с её покойным мужем. Мужем, которого эта сука собственноручно убила. Да какие тут намёки… Она сказала это прямо. Когда мы шли сюда, Райолин поблагодарила меня за всё и прямо сказала, что мне конец. Я свой собственный раб. Ты был прав, Андреас.

Я мог броситься прочь из замка, мог принять бой с атакующими меня стражниками, но я бы не справился. Я целиком и полностью в её власти. Сейчас день, и полная луна не даруете мне победоносного поражения. Мне остаётся лишь принять свою судьбу. Судьбу, которую мне дарует моя драная госпожа Райолин Эдельгейз.

Стража окружает меня в ту же секунду. Ножны с серебристым мечом срезают с пояса одним ловким ударом. Сталь звонко удаляется о камень. Райолин даже не смотрит на меня. Зато взгляд Михаеля… В нём явно что-то не так.

— Это потрясающая информация, Эдельгейз, — молвит император, явно сдерживая какую-то глубокую эмоцию. — Воистину…

Михаель начинает громко смеяться, заполняя эхом своего торжества весь тронный зал.

— Воистину потрясающе, Райолин Эдельгейз! — пытаясь избавиться от неистового приступа смеха, заявляет Михаель. — Вероломную змею в свой совет. Ты в своём уме?

— Не вижу вероломства в попытке донести до вас истину, император, — говорит Райолин, но что-то уже пошло не так. Я вижу в её глазах страх. — Создатель Маскарада здесь, в этом зале, тайное общество раскрыто, так почему бы не заковать его в кандалы, а меня не отблагодарить соответсвующим образом?

— Вряд ли Создателя Маскарада закуют в кандалы, перестаньте лгать, Райолин, — Михаель поднимается с трона и медленно ступает в нашу сторону. — Это я — Создатель Маскарада, бозопратка.

Райолин теряет дар речи. Признаться, я и сам удивлён, но всё начинает вставать на свои места.

Император приказывает страже сковать меня, после чего покинуть зал. Похоже, у этого юнца есть разговор, который он хочет разделить лишь с нами двумя.

— В чём дело, Эдельгейз? Такого ты не ожидала? — Михаель подходит прямо к Райолин и шепчет слова, которые слышим лишь мы с ней: — Я хорошо понимаю тебя, интригантка. Ведь мне и самому приходится быть таким. С самого рождения. Знаешь, как сложно жить, зная, что ты — бастард, которому отец ни за что в жизни не передаст свой трон? Моя потаскуха мать не смогла с первого раза подарить ему наследника, но и вторая попытка зачатия породила ребёнка даже не от сучьего Анубилена Третьего, — Михаель криво ухмыльнулся. — Вы ведь понимаете, что, раз я рассказываю это, живыми из этих стен вам не выйти?

Конечно, как типично… Решил упиваться своим триумфом и срубить нам головы. Уродец. Бастард, значит… Картинка становится всё яснее и яснее.

— Но Следующие за свистом… — начинает вопрос Райолин.

— Ты про них? — отвечает Михаель, указывая пальцем в потолок.

Я поднимаю голову и замечаю лёгкое движение среди узоров под потолком. Оранжевые ублюдки прямо над нашими головами.

— Раньше они служили отцу, но теперь свисток в моих руках, — продолжает Михаель. — Я знал, что рано или поздно отец убьёт меня. Я прекрасно понимал, что он не сможет ни тайно, ни прилюдно убить первого наследника. Тайными убийствами занимаются Следующие за свистом, а они — кинжалы самого Императора. Наш народ, не смотря на свойственную ему жестокость, знает, что отцу негоже проливать свою кровь и кровь Старых Богов. Горделивый подонок не мог лично прирезать меня и не мог признаться, что во мне и вовсе нет крови Старых Богов, ведь это покачнёт его авторитет. Дабы обезопасить себя, ещё будучи ребёнком я начал превращать легенду о Маскараде в явь. Я с нуля создал общество, которой захватило контроль над империей, а отец даже не догадывался об этом, вшивый идиот! Как думаете, какова же кульминация этой истории? Всё куда проще, чем вы думаете. Анубилен Третий нанял Чёрного Льва, дабы убить всех своих наследников, в чистоте крови которых он начал сомневаться, как чокнутый параноик. Сначала слёг мой младший брат, а затем, на трибуне в День Основания Великой Сирвийской империи пал бы и я. Пал бы, ни будь у меня столь широкой власти, чтобы перекупить Чёрного Льва.

— Это какая-то чушь, — перебиваю я монолог, упивающегося своим триумфом, императора. — Я знаю Чёрного Льва, он прошёл со мной через рабские ямы, его разыскивали по всей стране. Зачем ему это?

— Рабские ямы — это идея моего отца, дабы обойти меня в моей же игре, но, как видите, не вышло. Как и сам розыск, начатый лишь для виду.

Всё встаёт на свои места, но… Я всё равно не понимаю. Андреас обладает мощью Богов, к чему всё это? Меня не покидает ощущение, что сам император знает далеко не всё.

— А три дня назад, получив власть над Следующими за свистом я, просто-напросто, приказал им выкосить весь Маскарад. Пусть он лучше вновь станет легендой, чем моей слабостью, — закончил свой рассказ Михаель. Император щёлкнул пальцами, вызывая стражу. — Господа, прошу отвести герцога Сандэма Войда в темницу. К особо опасным, разумеется. Сегодня вечером его ждёт казнь. А вы, Райолин, побеседуйте со мной ещё немного. Вы столь долго шли к захвату трона, что нам, пожалуй, не составит труда найти кучу общих тем для разговора. Ваша прекрасная голова посидит на шее чуть дольше, чем у многоуважаемого Сандэма Войда.

Меня схватили под руки и потащили прочь из зала. Райолин бросила на меня последний взгляд, но я не увидел в нём сожаления или отчаяния. Эта сука ещё не закончила, в этом сомнений быть не может.

Зато я закончил. Снова в тюрьму? Снова в рабство? В рабство, из которого я выберусь уже сегодня вечером, потеряв башку вместе с Нейроинтерфейсом. Двух разумных существ одним ударом секиры — красота!

Стража бросает меня в чудную камеру, покрытую тонкой плёнкой какого-то жёлтого металла.

— Камеры для особо опасных преступников золотом что ли покрывают? — кричу я стражникам вслед.

— Это не золото, а тонкий слой Дайуримской пыли, — говорит женский голос из противоположной камеры. — Магию Хаоса блокирует, не слышал о таком?

Этот голос… Я вскакиваю и прислоняюсь к решётке. В камере напротив сидит девушка, облачённая в рваное тряпьё, под которым контурируются крепкие, но истощавшие мышцы. Она поднимает голову и смотрит на меня единственным правым глазом.

— Давно не виделись, красавчик, — приветствует меня Тимерия. — Вот уж не думала, что ещё свидимся.

— Тимерия! — удивлённо восклицаю я.

— Сандэм Войд! — доносится из другой камеры не менее знакомый голос.

Между золотистых прутьев просовывается башка Андреаса. Особо опасные, мать их, преступники Сирвийской империи. Похоже, я знаком с ними всеми.

— А ты здесь как оказался, Чёрный Лев?! — восклицаю я.

— Не рассчитал силы в сражении с оранжевыми свистунами. Они поймали меня, как только ты покинул особняк.

— Император говорил, что ты работаешь на него!

— Потаскун Михаель решил избавиться от меня. Но куда важнее другое! — восклицает Андреас. — Самые яркие бойцы арены снова вместе! Ты, я, Тимерия! — судя по выражению лица Тимерии, она не раздеяет радости Андреаса. — Ка-а-ак здорово, что все мы здесь сегодня собрались!

— Хорошо дрался, красавчик, — говорит мне Тимерия, стараясь заглушить галдёж Андреаса. — Жёстко, беспощадно, до последнего вздоха. За глаз, конечно, хотелось тебе жопу разорвать, но я уже остыла. Значит, теперь служишь этой сучке, из-за которой я с турнира вылетела?