Ладони развернулись в сторону чудищ, извергая накопленную силу. Молнии разбежались по толпе, впиваясь в существ, проникая внутрь и разрывая их изнутри. Они буквально взрывались, вываливая внутренности наружу. Серая сухая земля быстро стала тёмно-алой от старой крови и тёмно-зелёной от осколков изумрудов, что падали на неё, едва отделившись от тел своих носителей. Стоявшая близко Мария вздрогнула, наблюдая эту картину. Гром сотрясал почву и само пространство вокруг, даже мадам в бежевом свитере напряглась, невольно отшагивая. Поздно. Молнии ударили и в неё, на визуальном уровне пробив несколько грамотных щитов в форме многоугольников и добираясь до тела. Женщина закричала, но принимать свою гибель так просто не захотела.

— Штормовой болт, — приблизился я, атакуя в упор. Сжатый конусовидный поток ветра врезался в её живот, разворошив органы и однозначно вызвав болевой шок. И всё-таки, иная Ведьма не упала. Получив снаряд в тело, она продолжила стоять. И смотреть на спокойно идущего меня с ненавистью. Её изумрудные глаза теперь источали боль вперемешку со жгучим отчаяньем. Не таким, какое было во взгляде Ведьмы, что я знал. Она боялась… Не успеть? — Гильотина.

Ржавое лезвие промелькнуло на миг, а в следующую секунду на землю опустилось обезглавленное тело. Вернее, оно рухнуло на колени, продолжая почему-то удерживать вертикальное положение. С вывалившимися наружу внутренними органами, тело без головы осталось сидеть, пока голова катилась куда-то в сторону, по покрасневшей земле. Я подошёл совсем близко, шёпотом зачитывая ритуальную речь. Пришло время умирать твоей душе, уважаемое искажение. Она сгорит, и ты ничего не сможешь с этим поделать.

— Ганс, стой! — закричали сзади, и я обернулся, недоумевающе смотря на Ведьму в порезанном алом платье. — Может… Не стоит убивать её душу?

— Ты смеёшься? — развёл я руками, вкладывая в тон максимум сарказма. И тут же согнулся, ощущая боль от чёрного щупальца, пронзившего грудь. Прорычав что-то невразумительное, я развернулся, силой выдёргивая конечность из себя. Рана уже затянулась — регенерация позволяла. — Мария, блин!

— Прости… — стушевалась она, судя по голосу. — Мне казалось, мы сможем с ней хотя бы поговорить, когда ты победишь…

— БЕЗМОЗГЛЫЕ ТВАРИ! — рычало нечто из тьмы, окутавшей тело иной Ведьмы. Из обрубка её шеи как раз и вырвалось щупальце, атаковавшее меня. — ПРАВЕДНАЯ МЕСТЬ! БОЖЕСТВЕННАЯ СПРАВЕДЛИВОСТЬ!

— Магия паладинов?! — округлил я глаза, отпрыгивая. Ладно, это может стать проблемой. Лучше бы прикончил сразу, а не отвлекался на всяких особ, обожавших разговоры с сумасшедшими версиями самих себя. — Стрела Тьмы!

Бам, бам, бам. Со звоном вошли полыхавшие чёрно-синим пламенем стрелы в тёмное нечто, попросту проигнорировавшее их. Ну что ж ты будешь делать, неужели ей вообще плевать на атаки что Светом, что Тьмой… Ладно, хватит с меня этих вторых шансов и остановок.

— Стрела Души, — на выдохе протянул я, вытянув ладонь в сторону тела в бежевом свитере и широких джинсах. Один-единственный молочно-белый снаряд прошил иную Ведьму насквозь, а затем мы услышали крик.

— А-А-А!!!

— Б-э-э, — промычал я, отсекая лезвиями Межпространственного Разреза куски черноты, успевшей набухнуть до приличного объёма. Тьма, опадая на покрытую алым землю, обращалась в бесцветный туман. — Прощай.

Остатки тела вскоре разнёс по округе ветер. Оно сгорело бесшумно, да и крик быстро потонул в тишине, наступившей после победы. Осталась только одна Ведьма, сделавшая верный выбор. Расставившая приоритеты так, как полагается человеку, а не какому-то поехавшему классическому злодею. Я и сам отношусь к этому так, как сказал меж строк Марии. Любовь превыше силы, власти и богатства. Человеческие взаимоотношения превыше зависти к богам, которые сами не знают, что со своей мощью-то толком делать. Такие простые вещи. Любовь, дружба, честность и честь. А кому-то для их понимания пришлось повстречать жуткую, искажённую версию самого себя. И всё-таки у каждого свои демоны. Возможно, мои просто страшнее иных.

Верю, что именно поэтому я сейчас помог Ведьме. Я несу свой крест, страшный крест. Если я сам не справляюсь с ним, если моя шизофрения всё-таки медленно но верно развивается, выливаясь в осязаемые галлюцинации, то я считаю своим долгом помочь справиться с демонами другому. Возможно, кто-то назовёт меня странным человеком. Или даже идиотом, не важно. Но против фактов не попрёшь. Я делаю то, что делаю, ради того, что считаю правильным и верным. Не ради себя. Ради других. Всё равно моё время рано или поздно кончится, часики-то тикают. Яд проникает всё глубже и глубже, распространяется проклятье, пожиная душу. Пускай. Я давно смирился с такой судьбой.

— Г… а… н… с…. — двигала губами голова с тёмными волосами и чёрно-зелёными глазами. — А тебе… Не позавидуешь… Обманутый парень, обманутый страж… Когда придёт время, ты не сможешь выбирать… Потому что вариант всегда будет один… Как он был у меня… Как он был у неё… Как он был у нас… То, что вариантов всегда больше одного — ложь…

— Ты удивительно разговорчива для головы, оставшейся без тела, — хмыкнул я, подходя поближе. Её кожа уже рассыпалась в прах, глаза выпячивались, готовясь выкатиться и обратиться в подозрительно пахнущую жидкость. Но губы — губы ещё двигались.

— Я хотя бы сделала то, чего всегда желала… — улыбнулся мне голый череп. — Как и кое-кто, хорошо тебе знакомый…

Я оглянулся, посмотрев на замершую в непонимании Марию. Выгнул бровь, прикинул пару моментов в своей голове, а затем повернулся обратно, ожидая конца последней речи. Но вместо него под ногами прошуршал по ботинкам пепел. Хм… Ушла, не прощаясь. И впрямь — ведьма.

В логах пискнуло новое сообщение Системы. Кажется, это о выполнении квеста легендарного трио богов. Значит, Судьба доставила Хель до нужного места, и значит, что мне пора возвращаться. Здесь всё равно больше делать нечего.

— Береги себя, Ведьма, — шутливо козырнул я старому товарищу на прощание, и женщина в изорванном алом платье улыбнулась.

— Да, — кивнула она. — И ты себя, Ганс. Спасибо, что пришёл.

— Нельзя оставлять товарища в беде, — рассмеялся я, открывая портал. — Прощай, Мария.

— Прощай, Ганс.

Вот так закончились относительно спокойные деньки. То, что ждало дальше, заставит сердце любого причастного содрогнуться не сколько в ужасе, сколько в печали от осознания… А вот от осознания чего — другой вопрос. Хороший вопрос. И я постараюсь на него обязательно ответить.

Обещаю.

— У-учитель…

Голос, что едва проникает в уши, забирается в голову, заставляет отодвинуть её от мягкой поверхности вынесенного наружу диванчика, лениво поднять веки, прищурившись взглянув на крепкую фигуру четырнадцатилетнего ребёнка, тыкавшего в меня своим посохом. Тяжёлый вздох вырвался из моей груди, и я открыл глаза окончательно, с логичным вопросом посмотрев на Фиону, обязанную пробежать ещё как минимум двадцать кругов вдоль забора на территории виллы. Она носила мою старую кожаную броню, хорошо подходившую под стремительно развившееся за несколько месяцев тело. Ростом ученица сравнялась с Анастасией, а до меня ей не хватало какой-то пары сантиметров. Отросшие соломенные волосы, спрятанные под адаптивные доспехи, блестели на летнем солнце. Заглянув в миленькое личико, я увидел в карих глазах вселенскую усталость. Или просто желание сегодня закончить немного пораньше.

— М? — выдал я свой первый звук. Хлопнула позади дверь — Анастасия вышла во двор, чтобы развесить постиранное бельё на поставленной тут относительно недавно конструкции. Пара длинных палок, между которыми была натянута верёвка. Шелестел ветер, и я лениво зевнул, всё ещё полузадумчиво глядя на Фи.

— Я-я… Всё, учитель… — негромко стукнув посохом о плитку дорожки, что вела от заднего входа виллы к небольшому сарайчику, проговорила Фи. — Закончила…

— М… — коротко кивнул я, заглядывая в свой статус, чтобы проверить время. Надо же, я продрых полтора часа. Тепло и тишина сделали своё дело.