— Я убью тебя, — прорычал он, вновь поднимая клинок.

— Зачем? Ты и так мертвец.

— Чего..? — не понял он, догадавшись вовремя оглядеться. — Нет! НЕТ! ТЕБЕ МЕНЯ НЕ РАЗРУШИТЬ!

— Они повсюду… — пропел я, делая шаг вперёд. Мертвецы, взвыв, потянулись к иному Гансу, обнимая его за ноги, за плечи, за тело. Вцепляясь, впиваясь сгнившими ногтями и зубами, крича что-то невразумительное. — Ты можешь видеть их повсюду, куда бы не ступил. Вокруг тебя, они ждут тебя.

— Я ЧЕМПИОН БОГОВ! — закричал он, пытаясь вырваться из цепких рук.

— Твои идеи — яд, твои мечты — прах, который ничего не стоит, — тихо вздохнув, произнёс я. — И ты выпил отравленный Святой Грааль, думая, что обрёл "силу". Но яд есть яд, Ганс. Когда-нибудь он обязательно доберётся и до моей души. Но до тех пор я иду по пути помощи, поддержки, защиты и охраны слабых и невинных…

— Страж… Времён… — прохрипел белоголовый, от которого осталась только голова. Тело же разрывали бесчисленные силуэты, прыгавшие друг на друга, чтобы поживиться. — Теперь я вижу…

— Ты предал тех, кто тебе доверял, свой род человеческий, — безжалостно продолжал я. — Но поплатишься ты не за это. А за то, что поставил свои ничтожные мечты о великой силе выше чего-то светлого и справедливого. Чего-то, что выше нас, людей, к чему мы можем только стремиться.

— Судьба так близко, что я могу почувствовать её вкус… — прошептал он, глядя в серые небеса. — Не могу поверить, что проиграл…

— Ты проиграл самому себе, — пожал я плечами. — Во всех смыслах, как бы иронично это не звучало.

— Смерть моя… Да будет моим достоинством…

— Как будет угодно.

— Знаешь, Ганс… — обратил он на меня свой потускневший взгляд. — Твоя судьба куда хуже моей…

— Ты про богиню или про путь? — выгнул я бровь, хмыкнув. Силуэты поблекли, и сквозь их тела я видел голые внутренности Ганса(?), вытащенные наружу и обкусанные, словно недозревшие кислые плоды.

— Лучше уж убивать, получая силу и наслаждаясь прелестью разрушения… — прохрипел белоголовый. — Чем жить твоей жизнью. Ты даже не поймёшь, ушла ли она, или же просто растрачена впустую… О, ты будешь страдать, страдать так, как не мог даже помыслить…

— Ну-ну, много слов, а всё ни о чём, — хохотнул я, ставя ногу на развороченную грудную клетку. — Именем Совета Богов, я приговариваю твою душу к аннигиляции. Решение обжалованию не подлежит…

Руки сформировали сложный рисунок, оставшийся висеть в воздухе яркой красной фигурой. Я кастовал чары в тишине, нарушаемой лишь хрипами и кашлем находящегося подо мной человека. Закончив, отошёл в сторонку, наблюдая за рисунком, что стал побольше и пообъёмней, прыгнув на грудь белоголового иного меня. Кажется, у него не было сил даже на крик. Только взгляд, мой взгляд, был полон боли и отчаянья. Но не за себя. В голове промелькнуло отчётливое ощущение того, что ему было жаль меня. Не знаю, что он там успел со своими способностями увидеть или узнать, но было это чем-то нехорошим. Стоило поторопиться и вернуться на виллу. Кто знает, что могло случиться.

— Ты был прав, — кивнул я ему. — Смерть и впрямь прекрасна. Выглядит… Просто прекрасно. На тебе.

— Удачи, принявший проклятье я. Она тебе… Понадобится.

— Спасибо.

Тело зашипело, сгорая. Душа, разорванная на части, присоединилась к силуэтам, куда-то попрятавшимся под солнечными лучами. Нет, я их всё ещё видел. Безжалостные, неостановимые души, которые живы только потому, что их помнят. Помнит, точнее. Один человек. Конкретно — я. Шизофреник, м-мать его. Меня в смысле. Самый жуткий кошмар вырвался наружу, став видеться мне даже наяву. Что ж, придётся научиться с этим жить. В конце концов, как иначе-то?

Теперь и я их вижу повсюду, куда бы не ступил. Полагаю, что здесь можно наблюдать тоже своеобразную прелесть разрушения. Медленного, но неумолимого. И я наслаждаюсь им, потому что знаю, что так и должно быть. С самого появления Системы я был проклят, я был обречён на это.

На разрушение собственной души.

Прошелестел портал, принося в эту безлюдную пустошь новое существо. Я даже не стал оглядываться, прекрасно чувствуя, кто именно пришёл. Всё-таки она всегда приходила в самом конце, каким бы он ни был.

— Ты… В порядке, Ганс?

— Бывало и лучше, Судьба, — ухмыльнулся я, всё ещё глядя на то место, где лежал Чемпион Богов.

— Выглядишь, как в старые-добрые…

— Это временно. Как там Фи?

— С ней… Всё хорошо.

— Тогда пойдём, — повернулся я к тёмно-фиолетовой особе. — Надо ещё отыскать Хель… Зуб даю, бабуля просто спряталась где-то в окрестностях.

— Этот иной ты… — замялась богиня, стараясь не смотреть мне в глаза. — Ничего тебе не наговорил? Если да, то не слушай. Бред это всё. Он тянул время… Думаю.

— Не-е-ет, он всё болтал эгоистичные вещи в духе того, какой он красавчик, и какой я гандон, — отмахнулся я. — Ничего такого. Идеи столкнулись, наиболее верная победила. Всего-то.

— В твоих глазах плескается боль.

— Если ты можешь её видеть, то не говори об этом. Потому что человек должен самостоятельно справляться с тем, что его гложет. Что убивает его нутро — с этим. Только человек может одолеть её, Судьба. Прелесть разрушения собственной души.

— Пойдём, Ганс… — потупила рыжеволосая богиня взгляд. — И… Мне жаль.

— Такова судьба, — улыбнулся я.

И хрен мы с ней что сделаем.

Пустошь раскинулась по обе руки, нашёптывая свою вечную однообразную песню об унынии, печали и будущем психическом расстройстве каждого игрока, ступившего в этот Мир. Давящая атмосферка, должен признать. Никакое яркое солнышко не уберёт её отсюда, да и не так оно надо, на самом деле. Прямо сейчас мне нравилось то, какой она была. Возвращало в молодость, в былые лихие годы, когда запах крови витал в воздухе, пропитывая каждый сантиметр тела, оставаясь в лёгких и решительно отказываясь уходить. Однообразность, правда, смущала. Мы с Судьбой брели по серой пустой земле уже час по направлению к горной цепи, и чего-то нового или интересного не происходило. Не знаю, может, все местные жуткие твари чуяли нас за километры и убегали, уползали или телепортировались как можно дальше, лишь бы не встречаться с обнажённой тёмно-фиолетовой женщиной и белоголовым пареньком в рваной кожаной броне.

— Сканы Жизни и Сущности здесь не работают, — обронила богиня, оглядываясь на идущего чуть медленнее меня. — Теперь понимаешь, почему я ленилась изучать эти врата самостоятельно?

— Ага, — кивнул я, удивляясь в мыслях. Неужели это такое негативное влияние врат? — Впрочем, твоя природная лень тут тоже сыграла не последнюю роль.

— Ганс, — надула губки она. — Такой Ганс.

— Всегда к вашим услугам, миледи, — хмыкнул я в ответ. — Только позовите — и я, в отличие от вас, всегда буду там, где нужен, тогда, когда нужен. Как думаешь, далеко ещё до гор?

— Откуда такая уверенность, что член лиги Отступников спрятался там? — продолжая путь, спросила богиня.

— Жопой чую.

— Серьёзно?

— Не в прямом смысле, конечно. Так, интуиция.

— Что ж, твоей интуиции лучше не врать, потому что иначе я выключу по тысяче золотых из твоего квеста за каждую секунду, что провела в этой скучной пустоши… — рассмеялась Судьба.

Я не ответил, ускоряя шаг. Хель, Хель, где же ты. Почему не спустилась, когда тут развернулось сражение? Дым и пыль, что подняли мы с отражением, не могли остаться незамеченными. Ты же наверняка зализывала раны, пока мы бились языками и собственными силами. Хорошо, не увидеть, так услышать-то точно была обязана, старушенция ты эдакая. Как ты только сумела выжить в схватке с тем подонком? Почти стотысячный уровень против почти миллионного… Разница в десять раз существенна, кто бы что ни говорил. Может, попробовала на прочность его защиту, да слиняла придумывать план-перехват? Да ну, бабуля умней многих лидеров современных гильдий, она бы точно поняла, что нечто такое ей не по зубам, как не старайся. Догадки, загадки, вопросы без ответа. Как же я заманался во всём этом разбираться…