– Как?! – удивленно воскликнула Илара. – Зачем вы берете брата в столицу?

– Он наш ребенок, Илара, и он слишком мал, чтобы на несколько месяцев остаться без матери, – строго сказала контесса.

– Ну, конечно, – скривилась Илара, – вы же каждый вечер желаете ему спокойной ночи, как он без этого сможет уснуть.

– Не дерзи! Да, я желаю своему сыну спокойной ночи и доброго утра, так же, как и вам, когда вы были маленькими. Или тебе обидно, что для вас я этого уже не делаю?

– Вот еще! – фыркнула Илара. – Я уже взрослая!

– Вот и веди себя соответственно, – заметила мать, – и не ревнуй к брату.

Илара опять скривилась, но промолчала.

А Лея обрадовалась, что мальчик поедет с ними. Возможно, в пути она будет более тесно общаться с Бастианом, и в столице тоже.

После ужина отец задержал Лею и сообщил, что тетушка оставила завещание, в котором все свое имущество оставила племяннице. Конт предложил дочери продать тетушкин дом, ведь он теперь никому не нужен. Но Лея отказалась, сказав, что пока не хочет его продавать.

– Да зачем он тебе? – раздраженно спросил отец.

– Я прожила там несколько лет, не самых лучших в моей жизни лет. Но я привязалась к дому, и я не знаю, как может повернуться дальше моя жизнь. Вдруг тетушкин дом мне еще пригодится.

– Не пригодится, – веско произнес конт. – Ты лучше скажи, что такого наговорила жрецу?

– Ничего такого, так… ерунду всякую. Про то, что случилось четыре года назад, я ничего не сказала и про Бастиана тем более промолчала.

– Ну-ну, надеюсь, ты и дальше будешь молчать.

– Разумеется, отец.

Еще через один день сборов семья Бедмод уехала в столицу. Во время поездки и остановок в пути, как Лея и надеялась, она не раз подменяла уставших няню и мать, забирала к себе Бастиана, развлекая неуемного и озорного мальчика, который не хотел чинно сидеть во время путешествия. За такое короткое время она безумно привязалась к мальчику, впрочем, и он стал ее выделять из всех. Илара же старалась вообще не общаться с братом, была недовольна его присутствием в карете, где они ехали с сестрой и удивлялась тому, что Лея играла, кормила и укладывала спать мальчика.

– Он не твой ребенок, он наш брат, отдай его матери и няне, – ворчала Илара, – он мне надоел.

– Они от него устали, – улыбалась довольная Лея, – а у маменьки разыгралась мигрень.

– А мы разве не устали? – возмущалась сестра.

– Я нисколечко, а тебя он не трогает.

– Конечно, не трогает! Скачет, как… не знаю кто по карете, покоя от него нет.

– Пересядь к родителям.

– Нет уж, с меня и одного раза хватит, я не хочу опять внимать нудным наставлениям маменьки, как вести себя в столице, а так же слушать оглушительный храп папеньки. Я лучше потерплю этого… маленького… непоседу.

– Тогда терпи.

Илара тяжко вздыхала и отодвигалась к окну.

Спустя четыре дня они добрались до столицы.

Уставшая Лея зашла в свои комнаты, прошла в спальню, бросив веер на туалетный столик, присела около него на стул и посмотрелась в зеркало. В нем отражалась молодая женщина в нарядном бальном платье, пышную прическу украшали совсем недавно вошедшие в моду перья южной экзотической птицы. Лея раздраженно выдернула эти перья, за ними следом посыпались шпильки и прическа сразу же скособочилась. Но дальше терпеть в своих волосах перья мертвой птицы уже не было сил.

Надо бы позвать служанку, чтобы она помогла раздеться и разобрать волосы, освободить их от шпилек, заколок, украшений, приготовила ванну. Потом… она позовет служанку потом, а пока посидит… подумает… и хоть немного успокоится.

Почти два месяца назад вся семья Бедмод приехала в столицу Северо-Восточной Провинции. Лея приехала вслед за женихом, вернее, за тем, кто должен был стать ее женихом – маркизом Гергом Неддером. Но о помолвке пока не объявили. А Лея уже стала сомневаться – будет ли это когда-нибудь.

Все это время маркиз вроде как ухаживал за ней: на балах подходил к их семье, исполнял мелкие поручения для Леи, вроде того, чтобы принести воды или мороженого, приглашал на танцы, во время которых делал невинные комплименты, присылал огромные корзины с цветами для нее в их особняк. Нанес семье Бедмод несколько дневных визитов, во время которых их ни на миг не оставляли наедине. И это все! Он ни разу не заговорил о том, что он чувствует к ней, ни разу не вспомнил, что было между ними в поместье!

Лея, разумеется, понимала, что столичное общество это не их дом в поместье, где они могли без последствий для ее репутации гулять в саду наедине друг с другом. Здесь же за это ее бы быстро осудили и приговорили. Но все же… все же…

Она несколько дней назад высказала отцу свою озабоченность, что маркиз не стремится к тому, чтобы сделать ей предложение. Конт ответил, что маркиз поступает правильно, нельзя делать что-то более того, что совершает он, чтобы не нанести вред репутации Леи. Он ухаживает за Леей в пределах этикета. И настанет время, когда он, конт, и маркиз объявят о помолвке, и это не будет казаться поспешным решением и не вызовет кривотолков в обществе. Да и объявлять о помолвках было принято в конце сезона.

Но Лея все равно удивлялась. Ведь она знала, что помолвки совершалось и без всякого ухаживания в обществе. Просто родители и жених, или его отец, договаривались и все на этом. Бывало даже, что невеста до свадьбы видела жениха пару раз. И помолвки, если не было никаких сомнений и существовали предварительные договоренности, объявляли и в начале сезона. Так что, если вдруг объявят об их помолвке, вряд ли будут сплетни и осуждения в столичном обществе.

А может маркиз до сих пор еще присматривается к ней? Колеблется, стоит ли делать предложение или еще подождать? Хочет узнать ее ближе, чтобы потом не жалеть о совершенной ошибке? Но они почти не остаются наедине, а если и разговаривают, то эти разговоры пустые и никчемные, не затрагивающие ничего личного. Так что узнать друг друга ближе у них не было возможности.

А все эти балы, званые вечера, визиты стали Лею утомлять.

Она вспомнила, как в первую неделю, когда они приехали, не получили ни одного приглашения ни на званый вечер, ни тем более на бал. Да, конт Бедмод был богат, имел титул, но в столичном обществе его мало знали, и соответственно не спешили приглашать куда-либо.

Илара нервничала и выказывала Лее обеспокоенность, что их не приглашают на светские рауты. Они посетили пару вечеров, но те были не такими, куда бы сестра хотела попасть, и она стала возмущаться еще больше тем, что родители не завели полезных связей среди столичной знати. Семью Бедмод мало кто знал и ждал здесь. А кто станет приглашать в высшее общество ни с того, ни с сего конта и его семью, приехавших из глубинки? Илара даже пыталась и отцу это высказать, но тот только отмахнулся от нее.

Но Лея тогда больше переживала о том, что ей ограничили общение с Бастианом, как только они приехали в столичный особняк. Нет, ей разрешили навещать мальчика, даже пару раз она желала ему спокойной ночи, и то только потому, что он капризничал и требовал к себе Лею. Но все основное время он проводил с няней, а Лее разрешили только недолго и не часто быть с ним.

А еще тогда она немного беспокоилась и удивлялась, что маркиз Неддер ни разу не навестил их. Когда она за обедом задала этот вопрос отцу, то выяснилось, что маркиз уехал по делам ведомства, где он служил. Услышав это, Лея пыталась успокоить всех, сказав, что когда вернется маркиз, то все изменится. А Илара зло рассмеялась на это.

– Ты не понимаешь? Он просто раздумал! – повысила она голос на сестру. – А чтобы не выставлять себя негодяем, выдумал дело и смылся под этим предлогом! И теперь сидит где-нибудь и выжидает, когда мы, помыкавшись в столице, с позором уберемся в свое поместье!

– Герг благородный человек, – заступилась за маркиза Лея, – он бы не стал так делать. И он не клялся мне ни в чем, а значит и ничего не должен, поэтому и прятаться ему нет нужды.