— Он меня пугает. — тихо пробормотала Аузза.

Картинка изменилась. Я стоял перед зданием на территории магической академии, в котором живёт Женя. Кулак в печатался в переливающуюся плёнку защиты, пошли трещины, тут же закрывающиеся прямо на глазах. Пауза, удар и ещё один. Уверен, где-то взвыла серена и сейчас сюда со всех ног несётся тревожная группа охраны, а так же собираются преподаватели, те, кто посильнее. Мир опять изменился, я уселся в кустах, в уединённом месте, расположенном рядом с высоким кованым забором, которое мы с сыном выбрали для нечастых встреч. Вскоре он должен появиться. Этот экстренный метод вызова мы отработали единожды, провернув ещё на первом курсе, сразу после поступления старшего в академию.

Минут через десять, проломив кустарник, появился запыхавшийся бледный Евгений.

— Пап? — тихо позвал он. — Ты здесь? Что случилось?

— Не пугайся, Женька. — появилась моя голова. — Я.

— Что с тобой произошло? — уставился на меня парень, плюхаясь на задницу. — Это что?

— Неважно, Жека. Бросай всё и дуй домой. Сколько тебе времени надо?

— Что случилось? — пялясь большими глазами на торчащие уши, спросил он.

— Я нашёл способ тебя вылечить.

Желваки вздулись на бледном худом лице молодого человек, тусклые глаза вспыхнули надеждой.

— Точно? — начал заламывать подрагивающие руки Евгений.

— Сработает. Едь.

— Неделя. — поднялся он на ноги.

— Если нас не будет, подождёшь. Никуда! Никому! Из дома нос не высовывать!

— Пап! — возмущённо посмотрел он на меня.

— Что?

— Спасибо!

— Потом… Выпустят?

— Да. — уверенно кивнул Женя.

— Едь.

В печке весело горел огонь, изредка потрескивали сырые дрова. Из всех щелей давно заброшенного дома дул холодный сквозняк. В нескольких местах текла крыша. Частые капли неприятно барабанили по дну подставленного тазика, стоящего на углу с трудом раскочегаренной кирпичной старой печки. На улице послышались шаги, громко скрипнула дверь и порог переступил мокрый Саша, таща полную охапку дров.

— Сухие, нашёл в углу развалюхи, когда-то бывшей сараем. — пояснил он наличие такого богатства в руках.

— Отлично, бросай.

— Ещё?

— Пока хватит. — махнул рукой. — Не ноябрь, немного протопим и спать.

— Ладно. — Пойду колодец посмотрю, вроде бы вода на дне хлюпает.

— Не свались.

Сегодняшней ночью перешли линию фронта и весь день спешили удалиться как можно дальше. Под вечер Миуки, сновавшая вокруг нас весь путь в образе рыжей бестии, вывела к давно заброшенному подворью, невесть как оказавшемуся в глуши, рядом с небольшой рощей. Кто здесь жил до войны осталось загадкой, всё было давно разграблено. Удивительно, что не сожгли за столько лет запустения.

Дверь опять скрипнула и я остался один в тёмном помещении. По ветхим стенам бегали отблески огня, создавая причудливые тени. Фантазия тут же дорисовывала недостающие детали страшным образам. Вокруг сновали черти, бесы, тёмные лоа, жуткие животные и другие «милые» создания. По потолку пробежала, перебирая ножками, огромная сколопендра. В углу что-то зашуршало, потом в другом. Плюнул в огонь и подбросил ещё несколько поленьев. Послышался приближающийся частый топот, как будто из угла комнаты на меня нёсся здоровенный бык, решивший растоптать незваного гостя.

— Да хорош уже. — поморщился я, сидя на корточках у открытой дверцы печки. — Чего хотел?

— Тебя вообще когда-то можно было чем-то напугать? — проворчал Атжас.

— Можно. В прошлой жизни пауков боялся.

— Запомню. — покивал домовой. — Тебя не узнать. Умеешь удивлять, Эван.

— Не было такой цели.

— И тем не менее каждый раз у тебя получается. — остановился рядом со мной старый друг, почёсывая густую бороду.

— Чем обязан? Или тебя сюда сослали и мы случайно встретились?

— Эван, могу я просто навестить друга? Тем более, повод… Даже и не знаю, был ли кто-то в истории этого мира… — покрутил он маленькой ручкой, подбирая слово. — Более уникальный, чем ты.

— Сомнительно..

— И я так думаю. Ты уже несколько раз переплюнул всех. Великие шаманы прошлого удавились бы от зависти. — Атжас задумчиво изучал меня чёрными бусинами глаз, поглаживая бороду ладонью. — Боюсь, предполагать, что ты дальше отчебучишь.

— Великие шаманы… Они просрали все полимеры… — тихо проворчал я.

— Что? — удивлённо поднял густую бровь лоа. — А! Иномирный юмор, понимаю.

— Выкладывай уже, старый хрыч.

— Ладно, на дураков не обижаются. — махнул ручкой он. — Я чего к тебе?

— Забыл? — поковырялся в печке веткой, поправляя прогоревшие поленья. — Склероз в… Сколько тебе там? Пятьсот?

— Ты таких цифр не знаешь. Ну да ладно… Как я и говорил… Да… — покивал своим мыслям он. — Я сегодня почтальоном работаю. Тебе сразу два письма.

— Ух ты. Давай. — протянул руку.

— Вконец обнаглел? Ещё бумагу я не таскал тропами. Слушай внимательно..

— Некий магистр требует тебя к себе немедленно.

— Ожидаемо и понятно. — устало потёр глаза. — Ладно. Второе?

— От некой Виктории. Будем в вашей деревне недели через две, вышли из Гравка.

— Сдал мой дом? — недобро посмотрел на попятившегося домового. — За чашку молока и печеньку?

— Нет, конечно! Не надо было? Мне показалось, ты будешь рад.

— Показалось ему. Даже знать не хочу, чем они расплатились с тобой. — задумчиво пробормотал я. — Всё?

— Да.

— Дуй отсюда. Спасибо.

— Даже не угостишь ничем старого почтальона?

— Ты уже вознаграждён, посмотрел на меня.

— Тоже мне… — фыркнул домовой.

За спиной Атжаса появилась здоровенная лиса, беззвучными чёрными тенями замелькали восемь хвостов. Громадная пасть громко щёлкнула зубами над головой лоа. Атжас шлёпнулся на пятую точку, тихо что-то пискнув. Угольно-чёрные глаза сверху вниз уставились на замершего домового. Моё физическое тело покачивалось туда-сюда, сидя на корточках возле печки, стеклянный взгляд уставился в сторону Атжаса. Моргнул, лиса исчезла, и отвернулся к огню, поворошил угли веткой, которую всё время держал в руке. Домовой с показным кряхтением поднялся, обтрусил задницу от несуществующего мусора и задумчиво посмотрел на меня. Показалось, в бусинах глаз мелькнул страх.

— Ты вообще в курсе кто ты теперь?

— Разберусь. Спасибо за письма.

Дверь скрипнула, домовой шагнул в сторону и исчез. Хотел бы я уметь так же.

На пороге стояла, кутаясь в одеяло, Миуки. Девушка протопала босыми ногами по доскам пола несколько шагов. За её спиной появилась моя прозрачная фигура, подхватила кицунэ на руки и закружила по комнате.

— Отпусти! — заголосила Миуки, широко улыбаясь и пытаясь меня стукнуть кулачком.

В печке треснула полено, из открытой дверцы вылетел тлеющий уголёк и угодил мне в щёку. Почувствовал боль, моргнул. Мир почти замер, девушка медленно летела вниз, улыбаясь. Вверх так же медленно поднимались руки, волосы и края пледа, в который она была закутана. На её красивое лицо начала наползать маска страха. Картинка изменилась. Мои прозрачные руки поймали кицунэ у самого пола, её попа даже немного коснулась обшарпанных досок. Она несколько секунд лупала большущими глазами и тонко пискнула.

— Дурак! — стукнула меня Миуки, когда аккуратно поставил её на пол. — Не делай так больше!

— Я не специально. — подбросил ещё дров, закрыл дверцу и поднялся на ноги. — Извини, лисичка.

— Испугалась. — буркнула она, роясь в моём рюкзаке. — А где Саша.

— За водой пошёл.

В этот момент скрипнула дверь и на пороге возник Александр с помятым ведром в руке.

— Всё нормально?

— Да. — кивнул он. — На самом дне немного совсем есть. Еле достал полведра.

— Нам хватит. Пошли на улицу, пусть Миуки оденется.

Ужин прошёл спокойно, наслаждались простой едой и хорошей компанией. За ветхими стенами бушевала непогода. Дождь лил как из ведра, обещая к утру нас утопить. Казалось, ветер вот-вот снесёт остатки крыши и окончательно разваляет наше укрытие. Но нам было хорошо и уютно вместе, мы смеялись и по очереди ходили выливать воду из найденной посуды, подставленной под потоки воды льющейся сквозь прорехи в крыше.