Нома попросил достать у Джона измученный фонарик. Зунага вытащил его. Включил. Свет из сломанной линзы прибора врезался в пол, осветил мутную воду под ногами. Через время исследователей настигла затхлость, будто рядом были похоронены трупы. Фонарик заработал, он выжал из себя все соки и открыл двум людям путь. Обычный еще проверял и дозиметр. Независимые исследователи останавливались, переводили дыхание и смотрели на результат. Низкий уровень радиации подсказывал, что стоит идти дальше.

Тогда Джон еще вытащил и плазменный пистолет. Он был заполнен на максимум, а свет от пяти черточек заряда открыл дополнительный синеватый источник. Оружие в резиновой перчатке держалось тяжело. Зунага держал и фонарик, и готовность к стрельбе. На всякий непредвиденный случай выплескивался адреналин. Нейтральные звучания потоком лились со всех сторон, но предыдущий визг не давал покоя.

С трубы исследователи вышли через несколько минут. Конечно, с отдыхом; настраивали дыхание и проверяли пульс, сердечный ритм. Грудная клетка все время билась и словно рвалась в защитный костюм под меховой курткой. Ноги подводили, а Зунага из-за них припадал. Один раз колено плюхнулось в воду, но Нома подхватывал товарища и поднимал на ступни. И так по очереди. Один поднимет другого, другой поднимет одного. Дружеская поддержка успокаивала исследователей. Одной туше тут точно не выжить. Резиновые сапоги шлепнули о водянистую поверхность, брызги от наполненных луж обдали стены. Труба сжималась и сжималась, как пресс.

Исследователи стояли у порога канализации. Они выпрыгнули из трубы и оказались на смотровой каменной площадке. Два товарища подошли к металлическому ограждению по левую сторону и увидели запутанную систему водостока, идущую бурлящим водопадом. Что-то похожее они видели на Горнагоре, но здесь канализация будто уходила в бездонье. Вода остановила наполнение и плюнула, освободив пост тишине. С молчанием канализационные носы труб, выглядывающие из дырявой каменной стены, временами выпускали скупые капли, но после наставало время очередному напору. Водопад из отходов мутной жидкостью в полете образовывал неуклюжую пену за металлическим ограждением.

Потеки на стенах будто исчезали от бьющих фотонов. У Джона закружило голову. Он посторонился. После приступа сильной тошноты Джон бросил свет фонарика на стены. Они были полны фиолетовой слизью. Налет липко стекал по грязным заплесневелым стенам, красил их своими диковинными оттенками. Был оставлена недавно поверх еще одного, более старого, слоя.

– Это… слизь, – Джон осветил стену, но не осмелился притронуться и пальцем до тягучего вещества.

– А я попробую…

Нома подошел к стене, но Зунага остановил его. Исследователь, несмотря на просьбу Джона остановиться, натянул слизь на свой палец. Она тянулась до того времени, пока Обычный не уткнулся в высокое металлическое ограждение. Нить фиолетовой слизи разорвалась и лопнула, а исследователь нюхнул оставленную частичку на пальце.

– Я не буду пробовать, – Нома обернулся и оставил вещество на металлическом ограждении. Джон посветил прямо в лицо своему товарищу. – Но на запах как просроченная ливерная колбаса. Слизь колит.

Зунага выдохнул.

– Ты пробовал просроченную ливерку?

– Нет, – Нома поник, улыбка опустилась. – Но мне так кажется.

Шум бил стены. Джон посветил вперед фонариком, но ничего не увидел. Хотя, нарастающий звук шел именно с того места. Исследователи ступили далее, но прижались не к слизи, а к металлическим зубцам. Нома шел позади, а Джон вел его вперед. Зунага хватался за металлический забор, как вдруг одна его деталь зашаталась. Исследователь резко отпустил ее и отпрыгнул. Нома отошел от забора, когда кусок ограждения ухнул в канализационное дно.

– Должен быть выход? – Джон схватился за воздух и притронулся до стены, ощупал ее. От слизи рядом становилось

несдержанно тошнотно.

Фонарик кинул круг света в пол. Рычание загадочного зверя усилилось. Зунага обводил стену фонариком и тягучая жидкость расцветала в свете. Канализация принимала неестественный вид. Джон и Нома переминались с ноги на ногу и перевешивались, когда влезали глубже в слизь на полу. Она липла к сапогам и чавкала.

Исследователи отдалялись от стены и ограждения, шли по серединке, вновь перекачивались к пропасти или к слизи. Ни туда, ни сюда – до всего в канализации не хотелось прикасаться. Джон в очередной раз направил фонарик на вязкую яркую жидкость и увидел открытый энергетический щиток. Слизь заплела застоявшуюся паутину, затянула рычажки и кнопки. Зунага подошел ближе. Рядом соседом был еще один щиток, меньший за него. В нем пошевелился ржавый рычаг. Исследователь зацепился за него, потянул вниз старую ручку. Около нее развеселились искры, отчего Джон отпрянул назад, к Номе, и помещение заполонил ослепительный свет.

Затрещали сотни лампочек, помещение загорелось глазками, вкрученными в сырой потолок. Слабо, но сгодится. Капли воды плюхнули вниз, потянув с собой кусок штукатурки.

– Вот и все, – Джон положил фонарик.

Зунага смотрел на раскрытый электрический щиток. Все помещение было в розоватой слизи, яркой от света, что прибрал всю живущую здесь темноту. Джон обернулся. Нома округленно смотрел в узкий коридор. В конце висела вертикальная старая лестница.

Из-за двери выглянул зверь. Вышел, сложно стражник. Выполз. Существо походило на большую растолстевшую змею, из которой выпирала добыча. Мутант рычал утробно, и все больше напоминал звериную смесь. Длинная полная змея, точно. Аморфное нечто: с торчащим наизнанку волосатым бурым телом, с непропорционально прорезавшимися клыками. Изо рта вылез пухлый косой язык, рядом с ним гнили десятки зубов. Красные глаза неизвестного существа насторожены.

Монстр подполз. Очередное изуродованное, но безопасное, нечто? Эта змея передвигалась на подобии лапок, перекрученных и костлявых. Канализационный мутант вдруг издал низкий вой, отошел – или же отполз – назад. С трудом передвигался канализационный зверь. Его тело выпускало розовую слизь, а сзади появлялось еще одно похожее существо. Вылезло, как новорожденный ребенок. В прозрачной оболочке и фиолетовой слизи. Их, двоих уродцев, объединяла длинная кровавая пуповина. Мать с только что рожденным чадом.

Джон оступился. Он заметил в углу огромного помещения горы больших крысиных трупов, выпотрошенных и изуродованных. Наверное, пища существа – и ее уже не было. Гнила на костях несчастных поколений.

Ребенок мутанта лежал подле матери. Та недоверчиво приближалась к исследователям. Исковерканное существо нелепо и скользко разогналось к Джону с Номой. Зунага бросил в сторону фонарик и сноровисто выстрелил в монстра. Противник уклонялся и перебегал из стороны в сторону, как умелый футболист. Непонятная гнилая смесь открыла мерзкую пасть в сто восемьдесят градусов.

Нома доставал оружие, а Джон стрелял. Его выстрелы утыкались в воздух энергией. Снаряд от пистолета всадил искры в странное тело, но существо не сбавило темпа. Оно прыгнуло на исследователя и сбило его, а безучастный Нома, который будто был невидимкой, путался в оружии. Вылетел бластер, плазменный дробовик остался за спиной. Существо подскочило к Джону и побежало вокруг него, обматывая его длинной кровавой пуповиной. Обычный вытянул энергетический автомат – наверное, автомат Умбарта – и выстрелил, одарил пол у робкого существа несколькими выстрелами. Джон уже был прижат к стене, а дикая мать легла мертвым грузом, легла жидким биологическим мусором.

Нома вытянул из автомата штык и разрезал пуповину вокруг Джона. Толкнул ногой дитя, тело которого слегка двинулось, и вытащил Зунагу из крови и слизи.

– Я д-даже не понял…

Джон выдохнул споры. Каким-то чудом слизь попала в его глотку, авантюрист поперхнулся. Нома протянул упавший бластер и фонарик.

Исследователи поспешили в коридору. Зунага хромал, он был весь в слизи и противился усиленному аромату гнилья. Потерпевшие люди вошли в коридор и осмотрели сотни дверей. Нома быстро потянул за все ручки, но ни один вход не поддался.