В ходе турнира Чернышёв чередовал Уварова с Гребенниковым, но добавились новые обстоятельства. Когда миновали матчи, исход которых не вызывал опасений, выбыл из строя Бобров. В книге «Самый интересный матч» Всеволод писал: «Перед игрой сборной СССР с Чехословакией у меня в результате полученной при столкновении в одном из состязаний травмы было диагностировано предгангренозное состояние ноги. Врачи объявили свой безапелляционный приговор: играть нельзя!»

На предпоследний матч с командой ГДР некогда грозное звено вышло в составе Бабич — Гребенников — Костарёв. Уже игравший с травмой Бабич усугубил её. В решающем поединке со сборной Швеции тройка и вовсе приняла неожиданный, а вернее сказать, вынужденный вид: Костарёв — Гребенников — Уваров...

Первыми из числа претендентов на медали скрестили клюшки сборные Швеции и Чехословакии. Всеволод Бобров в книге «Самый интересный матч» выделил эту встречу особо: «Этот матч, свидетелем которого я был от начала до конца, запомнился навсегда. Запомнился своей хрестоматийной поучительностью, резким различием в решении тех задач, которые поставили перед собой команды...

Матч оправдал возлагавшиеся на него надежды. Уже счёт по периодам — 0:0, 1:0, 1:0 — говорит о том, какой напряжённой была борьба, как до последнего момента нельзя было определить её исход...

В первом периоде мы почти не видели лидера шведской команды Свена Юханссона. Он, как и все его товарищи по команде, вёл незаметную черновую работу, действуя в необычной для себя роли подыгрывающего и часто оставаясь во второй линии...

Только прозвучал свисток, известивший о начале второго периода, как зрители увидели на льду преображённого Юханссона. Теперь это был именно тот самый неповторимый “Тумба”, слава о ком пронеслась по многим странам. Демонстрируя отточенное индивидуальное мастерство, великолепную технику владения клюшкой, он неудержимо рвался вперёд. Он играл смело, предельно самоотверженно.

Чехов явно обескуражило такое перевоплощение. Они бросили на его опеку своих сильнейших защитников, но это скорее порождало нервозность, нежели служило сдерживанию лучшего игрока сборной Швеции...

И вот в этом вихре Свен Юханссон, овладев шайбой в средней зоне, сумел на предельной скорости обойти двух защитников и редким по красоте броском забросить первую, а по существу решающую шайбу...»

Вскоре с проигравшими встретилась сборная СССР. Матч проходил на стадионе «Динамо», на открытом воздухе. Завершился он вничью — 2:2.

Дважды нашим хоккеистам приходилось отыгрываться. При счёте 0:1 они остались в неполном составе. Не имевший возможности помочь партнёрам (его участие в том матче было символическим, разве что для статистики) Всеволод Бобров впоследствии вспоминал: «Тут-то и выручил товарищей Николай Сологубов. Перехватив шайбу в своей зоне, он героически — иначе это не назовёшь — устремился вперёд, на большой скорости обошёл нескольких игроков, не потеряв шайбы, пересёк всю площадку, с олимпийским спокойствием выманил на себя вратаря и сквитал счёт. Другого такого примера из своей богатой хоккейной практики я не помню!»

На страницах «Золотой книги сборной СССР» к этому матчу обратился и Николай Пучков: «До сих пор в памяти один из голов, который я пропустил от чехословацкой команды. Поле на стадионе “Динамо” освещалось прожекторами, и в начале каждого периода свет, отражаясь от чистого льда, сильно слепил глаза. И вот после броска одного из соперников я на какое-то мгновение потерял шайбу из вида, а когда увидел её в нескольких сантиметрах от лица, рефлекторно отпрянул, и шайба влетела в ворота».

Следует, вероятно, напомнить, что вратари в те времена играли ещё без масок.

Сыграл злую шутку с нашей сборной и выход на открытый воздух в матче со сборной Швеции. Понимая, какой интерес этот по существу финальный матч вызывает у публики, организаторы перенесли его на Большую спортивную арену Лужников. А поскольку на календаре было 5 марта, лёд «поплыл», что лишило советскую сборную преимущества в скорости.

Предвидеть погодную каверзу было трудно, хотя и возможно. Но накануне игры Аркадию Ивановичу Чернышёву пришлось ломать голову над другой проблемой.

Лишившись травмированных Боброва и Бабича, Чернышёв столкнулся с недокомплектом в нападении. Поэтому вынужден был в тройку к Гребенникову и Уварову добавить защитника Костарёва. Как это происходило на предыдущих мировых первенствах, наставник сборной намеревался прикрепить к «Тумбе» персонального опекуна. Казалось бы, выбор исполнителя этой роли очевиден, поскольку Уваров на Олимпиаде справился с возложенной задачей.

О предшествовавших матчу событиях вспоминал в «Футболе-хоккее» (№ 15 за 1986 год) Константин Локтев: «Перед игрой заболел Бобров. Это обстоятельство, конечно же, сказалось на моральном состоянии команды. Бобров — лидер, капитан, самый результативный нападающий чемпионата, одно его присутствие для нас колоссальный допинг.

Чернышёв, человек мудрый, тонко всё чувствующий, понимающий наше состояние, как мог, внушал веру в победу, вселял бодрость духа.

Самый опасный среди шведов, конечно же, “Тумба”. И на предматчевой установке было решено, что его будет опять опекать Уваров, а страховать Гребенников. Но “Тумба” с первых же секунд расшифровал наш замысел и сам буквально прилип к Гребенникову. Таким образом, при нём были всегда два наших игрока, и шведы имели численное превосходство».

Локтев верно описал происходившее на площадке, за одним исключением. Чернышёв в последний, вероятно, момент изменил своё решение. Нейтрализацию лидера шведов он поручил Костарёву.

О том, как виделась картина матча самому «Тумбе», он поведал в книге «“Тумба” говорит начистоту». Но прежде следует, вероятно, объяснить происхождение прозвища, под которым Свен Юханссон был известен в хоккейном мире.

Наверняка многие у нас полагали, что оно связано с особенностями комплекции шведского хоккеиста — рослого, фактурного. Но в данном случае это отнюдь не тождество принятому в русском языке понятию, когда речь вдет о массивном предмете мебели.

В шведской спортивной среде прозвища имеют многие игроки. Под ними их и знают болельщики. А вот происхождение этих прозвищ в большинстве случаев им не известно. В случае с «Тумбой» — наоборот, смысл прозвища, которое он себе придумал сам, был всем известен. Поскольку людей по имени Свен Юханссон в Швеции немало, он решил отличаться от остальных, став «Тумбой». Тумба — это небольшой городок, пригород Стокгольма. Вот знаменитый шведский хоккеист и решил прославить свой отчий дом.

Итак, «“Тумба” говорит начистоту»: «В финальном матче русские надели на меня “пальто”. Их игрок ни на шаг не отставал от меня, был так навязчив, что мне казалось, будто он и после матча последует за мной в раздевалку.

И тогда я решил сам опекать кого-нибудь из нападающих противника. Теперь рядом со мной всегда были двое: одного сторожил я, другой опекал меня. В результате игроки моей тройки Эйе Линдстрём и Эйлерт Мееття (по кличке Гарвис) действовали по краям очень свободно. Две шайбы забросил Эйе и одну, причём решающую, — Гарвис».

Из слов «Тумбы» можно сделать вывод, что он «переиграл» Чернышёва. А раз так, в упрёк это можно поставить не только Аркадию Ивановичу, но и основному исполнителю — Виталию Костарёву, не справившемуся с заданием.

Сам Костарёв оценивал те события совершенно иначе: «В решающей игре со шведами первая тройка нападения вообще выглядела оригинально. Я вышел справа, Владимир Гребенников — в центре, и что самое удивительное, Александр Уваров, всю свою карьеру бывший центрфорвардом, играл слева.

Этот матч получился очень напряжённым и драматичным. Сейчас вот некоторые очевидцы говорят, что шведы переиграли нас по всем статьям. В частности, знаменитый Свен Юханссон-“Тумба” меня чуть ли не полностью “выключил”.

Это не так. Мы ни в чём не уступали соперникам. Да и я статистом на поле не был, с моей подачи Сологубов гол забил. Нам тогда просто не повезло. Ведь вначале мы проигрывали 0:2, затем по ходу матча вели 4:2. Незадолго до финальной сирены счёт стал ничейным — 4:4. И тут Алексей Гурышев забивает пятую шайбу, но... судья усматривает положение вне игры, причём ситуация была более чем спорной. Засчитали бы эту шайбу — мы чемпионы...»