Актеры.
Телеведущие.
Балет.
Черт, все не то! Где же?! Стоп! Это экран факультета Карви! Твою мать! Где мой?!
Вновь осмотрелась. Экран с мигавшей надписью «Факультет Сандрин» располагался, напротив. Топчась по ногам встревоженной толпы абитуриентов, пробивалась к нужному мне списку. Паника сдавливающей петлей легла на шею.
Музыканты.
Поэты.
Композиторы.
Эстрадные исполнители.
Дирижеры.
Назад! Имена, имена, имена. Где мое? Несколько раз просмотрела список поступивших. Нет! Нет! Не может быть?! Где мое имя? Нету, нету!
Я не поступила? Но почему?! Я так готовилась… Где допустила ошибку?
Прижав ладони к рту, сдерживала вой отчаянья. Сразу две руки лентами обвили мои запястья, буквально тянули сквозь толпу. Шум от галдежа уже бывших абитуриентов заглушал слова, предназначенные для меня.
Разве сейчас они важны? Эти пустые слова… Меня нет в списке. Уже ничего не важно.
Вельф и папа выдернули меня к краю экрана. Прижав отца сильнее к себе, позволила заплакать от бессилия.
– Папочка, прости! Прости! – извиняясь, рыдала в воротник его рубашки.
– Дочка, ну что ты. Мы будем писать, созваниваться каждый день. А на праздники прилетать будешь, – успокаивал меня папа.
Куда прилетать? Зачем писать? Надо признаться… он все еще надеется.
– Я не поступила, прости! – уведомила, вытирая слезы об рукава своей водолазки.
– О, подруга! – воскликнул Вельф, отдергивая меня от папы. – А ну глянь! – крикнул он, указывая на список на краю экрана. Проследив за его пальцем, всмотрелась в маленький столбик.
– Видящие и Плетущие…
– Да!– подтвердил парень. – А теперь на имена посмотри!
Опустила глаза на список:
Вельф Хон
Имя
Имя
Анна Новицк
Имя
Я в списке! Но куда меня определили? Круглыми глазами посмотрела на гетерохрома. Тот сообразив, встряхнул меня и заорал на весь зал:
– Этот список бюджетников факультета! Ты на бюджете! Ты дочка Сандрин!
Телефон ректора за два часа до объявления результатов:
«Вот список бюджетников. Ты знаешь, сколько мне должна?»
Ая:
«Посмотрела. Спасибо. Оплату на вашу почту или спонсору непосредственно?»
Я:
«Конечно, на мою. Твои работы только через меня. Для корректировки».
Ая:
«Я знаю, как работать…»
Я:
«Твоя последняя работа граничила с дозволенным. Спонсор оценил, однако мне не понравилось, и ты знаешь почему».
Ая:
«Простите, ректор. Не смею оспаривать ваш талант».
Я:
«Смеющийся смайлик» «Язва. Поздравляю с поступлением Вельфа».
Ая:
«Спасибо».
9 глава
– Предлагаю поднять бокалы за наших новоиспеченных студентов! Вельф, Анна, мы вас поздравляем! – поднявшись, Роулан, отсалютовал бокалом всем сидящим за праздничным столом.
Мои родные, покоренные теплым отношением оборотня и его безупречным английским, улыбаясь, приподняли свои бокалы с шампанским. Ая, сидевшая между своих братьев, подняла стакан с молочно-банановым коктейлем. Вельф, наигранно выпятив грудь, отпил алкогольный мохито. Я довольствовалась газировкой.
– До дна? – смеясь, спросил Вельф, умудряясь держать трубочку меж зубов.
– До дна!
Под смех окружающих оборотней залпом осушила стакан, радуясь, что у меня просто газировка. Родители, Роулан и Вельф с трудом выпили свои напитки. Ая осилила только полстакана детского коктейля. Специально для нее на трубочку посадили пластмассового ленивца, вызывая радостную улыбку оборотницы.
Я пока не разгадала причину ее странного поведения. В академии она была стервой, а в окружении братьев становилась девочкой-цветочком. Молниеносные переходы с одного амплуа во второй шокировали. Настоящая загадка. Мне вместе с ней учиться в одной академии до выпуска. Папа и Роулан договорились о моем подселении в комнату Аи. Я не против. Оборотница вызывала смешанные чувства, однако без отвращения. Вельф говорил, что Ая считает меня подругой. Предполагаю, я у нее являлась первым другом, не считая братьев.
А Вельф… Сама непосредственность и открытость. Рядом с ним хотелось улыбаться, порой смеяться. Чудак с большой целью стать мировой звездой. Я, к сожалению, не видела его выступления на экзамене, но папа шепнул, что парень талантлив и знает себе цену.
В гениальности брата и сестры я не сомневалась. С какой страстью Вельф говорил о своей барабанной установке. А талант оборотницы признал ректор, доверив ей участие в проведении второго экзамена.
Самым «нормальным» из семьи Хон был Роулан. Оборотень работал в филиале продюсерского центра Кристиана. Бывший студент факультета Карви больше тридцати лет курировал молодых выпускников академии, согласившихся работать с наследником дома Волуар. Правда, я не могла забыть блеск безумия в глазах двуликого при первой нашей встречи. Общесемейная особенность?
– Анна, проведи, пожалуйста, Аю в уборную. Пошепчитесь о девичьем, – мама указала на потерянную оборотницу, ожидавшую меня. Видно, что ей неловко.
– Без проблем, – согласилась, выходя из-за стола, – пошли?
Та робко улыбнулась мне и направилась в женский туалет. Сопровождая ее, обратила внимание на заинтересованные взгляды мужчин в нашу сторону. За закрытыми дверями уборной девушка шумно выдохнула и ополоснула горевшие щеки. Я, встав за соседнюю раковину, поправляла блеск на губах.
– Тебе плохо? – посмотрела через зеркало на девушку. Та, придерживаясь за раковину, смотрела на воду, текшую из смесителя.
– Немного, чувствую себя мерзко. Все эти сальные взгляды, – на руках оборотницы появились мурашки.
– Ты восхитительна. Вот они и смотрят. Знаешь же, как мужчины реагируют на полутрансформацию, а ты почти все время с неко-ушками ходишь, – указала на те самые многострадальные ушки.
Девушка коснулась их и еще раз умылась. С горечью в голосе ответила:
– Я это не контролирую…
Как так? Все двуликие контролируют свои стороны души, а потерявших контроль изолируют. С опаской покосилась на закрытые кабинки. Не дай Владычица кто-то услышит. Один звонок людям Волуаров…
– Ая, глупости не говори. Просто от переживаний за брата ты утомилась. Лучше расскажи, куда вы пропали после второго экзамена? – соскочила с опасной темы.
– Мы ездили к родителям Вельфа в Сеул, а потом погостили у бабушки Роулана в Оттаве. Мы всегда так делаем перед началом учебного года.
Родители Вельфа? Бабушка Роулана?.. Так, минутку, между ними есть родственная связь. Как оборотень, заявляю, что вижу ее. И родители не усомнились в родстве этих троих.
– Ая, а вы не родные друг другу? – задала нетактичный вопрос.
– Мы не родные, но из одного клана. Меня воспитывали родители Вельфа, а Роулан с детства был нашим лучшим другом. Когда ему пришлось переезжать в Канаду, я и Вельф поехали с ним. Мы лего-детали в конструкторе клана Хон. Без одного ломается вся конструкция.
Какое странное объяснение.
– Ая, а между вами точно родственная связь? Может, ты пара одного из них? Или двоих сразу…
Слушая мое предположение, девушка подкрашивала ресницы. На слове «пара» ее рука дрогнула, и тушь испачкала веко. Раздраженно фыркая, она стала оттирать пятно.
– Нет. Я люблю их как братьев. Мой Зверь любит их Зверей как старших защитников. Сексуального влечения мы не испытываем к друг другу. Родители проверяли нас на наличие «парной лихорадки», бабушка Роулана очень хотела, чтобы я стала ее невесткой. Клан Хон продолжил бы свое существование без посторонней крови. Но нет… – промокнув влагу с века, Ая подкрасила ресницы.
В ее культуре важна чистота крови? Говорит, будто они последнее наследие клана. Вечером погуглю, хочу узнать больше о ее фамилии.
– А что с твоими родителями? – задала логичный для себя вопрос. Раз у нас минутка откровений, воспользуюсь моментом.
Девушка сложила свои вещи в сумочку и повернулась ко мне. Ее неко-ушки подрагивал, ловя звуки из зала. На лице поразительное спокойствие, граничившее с безразличием.
