Понятливо кивнув, криво улыбнулась всем.

– Простите, я расскажу.

Уже через четверть часа заканчивала свою историю прошлой жизни. Всеволод на диктофон записывал мою исповедь для психологов, а родители держали меня за руки, даря свою поддержку.

Задумчиво выключив диктофон, доктор достал телефон и, видимо, начал гуглить о моем муже.

– Такой мужчина действительно жил и даты совпадают… Но имя супруги другое… да и оборотень она. Вот, посмотрите, – подал мне телефон. Пальцами увеличила текст, вслух зачитала информацию:

– Кира де Меркёр. Уроженка острова Мальта. Познакомилась во время Египетской… нет, подождите. Я встретилась с Гансом после Египта, и он точно был свободен!

Озноб прошел по телу. Не может быть! Это ошибка. Я ведь точно помню.

– Может, это не тот Ганс? – предположил отец всматриваясь в сенсор. – О, смотрите, есть портрет четы Меркёр. Посмотри, это твой Ганс?

Взглянув на приближенное лицо мужа, сдержанно кивнула.

– Это он.

Мама приобняла и утешительно зашептала в мое ушко:

– Все будет хорошо. Мы поможем найти тебе ответы. Веришь?

– У меня нет других вариантов.

– Благодарю, Всеволод, за дочку. Вы спасли ее, моя семья всю жизнь будет у вас в долгу, – распинался в красивых речах отец, пожимая руку моему уже бывшему доктору.

Мы стояли на крыльце больницы, прощались с медперсоналом. Медсестры с цветами и сувенирными пакетиками желали мне легкого реабилитационного периода дома. Придерживая подол непозволительно короткого платья, я обещала Всеволоду звонить в случае ухудшения.

Несколько дней назад узнала неприятную правду. В истории я не была женой Ганса де Меркёра. Оборотница из Мальты заняла мое место. Они жили счастливо в браке, прожили до глубокой старости и вырастили наследницу дома – Кенну де Меркёр. Просматривая фотографии уже взрослой оборотницы, видела сходство с родителями: лицо Киры с глазами Ганса. Не могла поверить в увиденное. Предполагала, что я являлась Кирой в прошлой жизни, но прекрасно помнила свою внешность, свою скандинавскую родину. Очень сложно. Грусть зарождалась в душе после просмотренных фотографий ребенка. Забавно звучит, когда тебе шестнадцать, а «ребенку» – чуть больше двухсот лет.

Кенна находилась в бездетном браке с оборотнем-тигром пятнадцать лет. В прессе говорили об их не истинной парности, на что Рэйнальдо и Кенна смеясь отвечали: «В современном мире есть такая забавная вещица – контрацепция. Мы хотим пожить друг для друга, детей всегда успеем родить».

У Кенны перед глазами пример счастливого брака родителей, неудивительно, почему она выросла такой восхитительной женщиной.

Оборотница, в прошлом олимпийская чемпионка по фигурному катанию, курировала несколько детских домов Испании, была соучредителем благотворительной организации по защите женщин и детей от домашнего насилия, являлась спонсором испанской музыкальной академии. Рэйнальдо занимался политикой, был послом доброй воли в Африке и представлял испанские семьи на собраниях правящих домов мира двуликих.

Их история встречи казалась банальной, но не менее романтичной. Познакомились на званом ужине. По словам Кенны, она буквально упала на будущего мужа. Каблук в самый ответственный момент сломался, и оборотницу повело в толпу. Готовясь встретиться с полом, угодила в объятия вновь прибывшего Рэйнальдо, окатив всех шампанским. Скандал намечался нешуточный, но мужчина унес шокированную оборотницу, а дальше по сценарию «парной лихорадки»". Истинные вышли к прессе спустя два месяца. Оба с метками и горящими глазами. Свадьбу сыграли спустя год отношений. У двуликих не приняты пиршества в честь обретения парности, однако Кенна и Рэйнальдо известные личности. Общество буквально заставило их сыграть свадьбу.

Замечательная история, но она не дала мне воспоминаний. Сохраняя фотографии пары, пообещала себе вернуться к разгадке дома. Определенно упускала маленькую ниточку, связывавшую меня и чету Меркёр. Я чуяла – правда где-то рядом. Проскальзывает сквозь пальцы песком.

И сейчас, наблюдая за мелькавшими домами сквозь окно машины отца, старалась написать план действий по возвращению памяти. Первый пункт: обжиться дома. Второй пункт…

Печально. Почесав темечко, обратилась к маме:

– Нам долго ехать?

Она оглянулась на меня с переднего сидения.

– Час езды от столицы, мы живем в пригороде. Свой дом, сад, недалеко озеро. Не море, но в знойности лета самое то. Особенно после сада.

– А у нас есть огород?

– О нет! Боже упаси! – пробасил отец. – Только огорода на мою голову не хватало. Твоя мама все убалтывает купить еще сотку земли под овощи. Запомни, дочка, – мы против!

Мама недовольно бурчала, а я захихикала в ладонь. Они такие простые и милые.

– Мама, а что ты делаешь, пока папа работает?

Наши взгляды пересеклись в зеркале заднего вида.

– Домом занимаюсь, садом, тобой. Домохозяйка твоя мама. Скучная женщина, живущая для семьи, – ответила она с горечью в голосе.

Неприятно кольнуло в груди. Отстегнув ремень безопасности, подвинулась ближе, обнимая маму через спинку сидения. Она погладила мои сцепленные ладони.

– Мама, ты не говори так. Твой голос стал моей ниточкой в реальность. Ты опора и поддержка папы…

Повисла неловкость. Я старалась подобрать слова благодарности, вселить в сердце женщины веру в свою значимость в моей и папиной жизнях.

– Продолжишь хандрить – сделаю тебе ребенка. И глупости быстро уйдут из головушки.

Мы выпученными глазами уставились на отца. Мужчина с полуулыбкой вел автомобиль, не обращая внимания на нас. Будто не он сказал такие шокирующие слова только что. Зардевшись, женщина отвернулась к окну, прошептав:

– Вернемся к твоему предложению, когда Аня все вспомнит.

– Аня, хочешь братика или сестричку? – спокойно спросил отец, не отвлекаясь от дороги.

Не сдержавшись, засмеялась.

– Обещаю вспомнить все как можно быстрее. Хочу и братика, и сестричку.

– Слышишь, мама? Если не получится, по два раза ходить будешь в роддом. У нас оптовый заказ.

После его слов смеялись уже все. Атмосфера улучшалась с каждым километром, приближающим к дому.

Родительский дом являлся двухэтажным кирпичным строением, стоявшим в центре цветущего розового сада. Территорию вокруг скрывал высокий забор. Я медленно шла по вымощенной камнем дорожке ко входу, осматривая все вокруг. Много фруктовых деревьев, под которыми я гуляла в детстве. Так, стоп! Я вспомнила детство? Очень на то похоже. Кинолента прошлого кадрами сменялась перед глазами: вот тут пряталась от родителей и просьб помочь с садом, а с этого дерева свалилась, когда трясла ветку, полную орехов, а вот на этой полянке строила шалаш и просиживала в нем часами.

Смахнув слезу радости, побежала к родителям. Те стояли на крыльце и внимательно за мной наблюдали. По моей счастливой улыбке он все поняли. Обнявшись, мы вошли в наш дом.

Разувшись в просторной прихожей, прошла вдоль дверей комнат первого этажа: кухня, общая комната, склад, уборная, котельная.

Просторная общая комната с низкими потолками, евроремонтом и не перегруженной безделушками мебелью. Главной в комнате была плазма. О да! Вот и нашла свой уголок в этом мире! Огромный раскладной диван зазывал поваляться на нем. Так, парень, к тебе я приду вечером. На стенах висели семейные фотографии. На них родители сначала вдвоем, а потом и со мной позировали на разных фонах. Проведя пальцем по рамке одной из фото, собрала комочек пыли. Задумчиво размазывая меж пальцев грязь, старалась проникнуться духом моей новой жизни. Ганс умер много лет назад, а я не знаю, кем была. Может, лучше махнуть рукой на мой псевдосон?

– Ой! Как пыльно! Петр, у нас аллергия появится от такого количества пыли, – причитала мама.

– Я же говорил, что полы вымыл и посуду. Страшно трогать что-либо, ты же потом кусаться начнешь из-за перестановки.

Мама предыдущие дни просиживала в больнице, боясь оставить меня одну после неприятной правды. И вот результат.