Волков кивнул.

— Отчасти поэтому Ледников ещё жив. Он не вступился за Валерию Долгорукую, потому что это противоречит воле Хозяина. Но эта самая «воля» имеет вес среди Элиты, не в последнюю очередь потому что она считается гарантией сохранения порядка в стране. А в этот порядок входят и сословные привилегии. Долгорукая, своими выкрутасами, дискредитировала аристократию, в том числе Старую Знать и прочие Дома рады, что у Великого Благодетеля дошли до неё руки, пускай и по шитому белыми нитками поводу. Но Илларион Ледников — это совершенно другой случай. Его влияние, авторитет очень высоки. Нельзя голословно обвинять его в предательстве.

— У меня есть запись последнего разговора с ним, — сказал Вячеслав — Старик совсем берегов лишился. Он наговорил себе на пять виселиц.

— Я это видел, — ответил Александр Волков, и Вячеслав даже не собирался спрашивать «где?» — Этого мало, чтобы легитимизировать зачистку всего Дома Ледниковых, а Хозяин хочет именно полную зачистку Ирия от консерваторов. Если предъявить общественности эту запись, то Илларион лишь отречётся от власти, номинально передав бразды правления Кланом своему наследнику. И продолжит рулить из-за кулис. Хозяину же придётся ограничиться официальными извинениями нового главы Семьи Ледниковых за «старческий маразм дедушки».

— Самое ироничное, что в такую отмазку общественность поверит, — решил вставить свои «пять копеек» Савельев — Рейтинг Ледникова держится не в последнюю очередь на легенде, что именно он спас власть Хозяина во время Гражданской войны.

— Поэтому, нельзя действовать нахрапом, чтобы не спровоцировать долгосрочного кризиса в государстве, не только политического — продолжил директор СБИ.

Вячеслав и Леонид понимали, что он имел в виду, учитывая сферу экономики Ирия, которая принадлежала Ледниковым.

— Мы сделали важную вещь — подытожил Волков — раскололи единую цепь заговора. Сейчас Ледников затаиться и перестанет душить начинания Хозяина своим пещерным консерватизмом. У него пока другие проблемы: прекратить бурление своих вассалов. Но это не значит, что он не будет пытаться удержать на своей игральной доске остальных в Старой Знати. Вам, наверное, будет интересно узнать, что Анатолий Голицын недавно скончался. Сменивший его сын Арсений Голицын указал «сердечный приступ», как причину смерти. Илларион Ледников почти сразу объявил о династическом браке между своей внучкой и новым главой союзного Дома. После чего с предприятий Голицыных, под различным предлогом по увольняли агентов СБИ. Старый лис многое успел разнюхать прежде чем встать в оппозицию.

Наступила минута гробового молчания. Казалось, что между виртуальными аватарами собирается поле напряжения. Сочувствия к покойному никто не питал, но каждый невольно примерял его судьбу на себя.

— Вам волноваться не о чем, господин Ченков, — Волков попытался разрядить обстановку — Благодаря нашем давнему тесному сотрудничеству, ваш Дом заселён моими людьми, вы и ваша семья под их защитой.

— Я заметил, ещё в Староярске. — ответил Вячеслав со странной смесью облегчения и обречённости в голосе.

— В таком случае, мне тоже не помешает эта защита, — сказал Леонид — Мне скрывать нечего. А вот уберечь моего сынишку стоит.

— Я отправлю наблюдателей от Службы Безопасности в вашу родную цитадель и компании, — предложил директор.

Леонид Савельев кивнул.

— Буду благодарен.

— Остаётся решить последний вопрос, — произнёс Вячеслав Ченков и многозначительно добавил — Трофеи.

Он и Савельев посмотрели на Волкова взглядом голодных домашних животных, ждущих, когда хозяин насыплет им корма.

— Как вы знаете, основа мощи Долгоруковых была в монополизации внешней торговли. Только её воздушные корабли способны преодолевать большие расстояния до других государств и игнорировать воздушные аномалии. Само собой, именно поэтому все связи и торговые соглашения с другими странами проходили через Долгорукую. Сейчас импорт и экспорт товаров и ресурсов временно прекратился до тех пор, пока мы не решим, как поделить этот пирог между вами двумя. Европейская империя уже волнуется. Как и Армения.

— Можете не делить, — произнёс Леонид Савельев — Я готов отдать эту отрасль целиком и полностью в руки господина Ченкова.

Такая щедрость могла бы удивить Вячеслава, если бы он не знал, что его партнёр так просто никому ничего не дарит.

— Единственное, я бы хотел, чтобы через меня отныне проходили все поставки продовольствия. Будь то, африканские фрукты или морепродукты из Ханьского договора.

— Ясно, — кивнул Александр Волков — Хотите увеличить свою монополию на пищевую промышленность?

— Именно. Учитывая положение, я уверен, что это в ваших же интересах.

— В таком случае я добавлю ещё. В казачьих станицах осталось много хозяйства. От скотины, до семян и плодов. Всё это из городов Долгорукой, будет ваше.

— Мелочь, а приятно, — улыбнулся Леонид.

— Прежде чем мы начнём делить губернию Долгорукой, то я бы хотел от господина Савельева одно маленькое одолжение, — Вячеслав положил руку на сердце и попросил, как старого знакомого — Прошу, заберите себе Староярск. Возможно эта дыра для вас не имеет экономического значения, но для меня это тёмное пятно, с которым я не хочу иметь ничего общего. От вас ведь не убудет.

— Что ж, хорошо. Считайте это жестом доброй воли.

Жизнь в Староярске возвращалась в прежнее русло. Гвардия Альфа покинула город, доверив поддержание порядка профсоюзным ополчениям, лояльным государственным чиновникам. Поначалу, многие считали, что управлять городом поставят очередной Дом. Поэтому уцелевшие Семьи из Младшей Элиты выстроились в очередь за «благословением на царство». Но их просто проигнорировали. Никому из них не доверяли, поэтому отныне всё в Староярске уходило в подчинение к Департаменту Юстиций. Что само по себе было странно, ибо Суд сам по себе никогда напрямую не вмешивался во власть.

Но сейчас Алексею Никитину казалось, что всё это бурление происходит «где-то там». Он стоял напротив памятной плиты, возведённой по его просьбе у подножия разрушенного полицейского участка. Строительные работы по восстановлению здания, должны вот-вот начаться, но гладкий камень с высеченными именами павших сотрудников полиции уже был установлен и являлся чуть ли не единственным «памятником архитектуры» на весь Староярск.

— Мне вас не хватает, друзья, — подавлено, почти шёпотом, произнёс Никитин, сняв фуражку и встав на колено в знак памяти. На нём была новая синяя форма и генеральские погоны на плечах, полученные в знак повышения. Награда, оплаченная кровью товарищей. Он привязался к ним ко всем за годы работы. Многих Алексей знал, ещё будучи простым сотрудником. Некоторые из них, имели особое значение в жизни генерала.

Лёва Гаврилов. В полиции ещё дольше чем сам Алексей. Оборотнем в погонах его нельзя было назвать, но и хорошим сотрудником тоже. Скорее торшер — предмет интерьера, статичный и ни на что не способный. Вечно ноющий трусоватый лентяй, но тем не менее отдал жизнь за своих товарищей. Что-то в нём было, что Никитин чувствовал нутром, поэтому и не уволил его.

Дарья Симонова. Женщина порядочная и одинокая, как и он сам. Но если у Никитина это был осознанный выбор, то у Даши трагедия на всю жизнь. В юности была изнасилована аристократом из семьи Юсуповых, из-за чего забеременела. Аборты в Ирие запрещены, но Даша не хотела вынашивать плод своего насильника. Поэтому решила избавиться от ребёнка «народными средствами». Далее, вполне логичные осложнение и бесплодие. Тем не менее, в полицию Дарья пришла не из-за жажды мести или справедливости, а потому что больше никуда не брали. Аборты ведь не только запрещены, но и неприемлемы обществом. Она сразу стала ценным сотрудником: образованная, что уже редко по меркам «В»-категории, трудолюбивая и честная. Никитин сразу приметил её таланты и взял на повышение, отчего многие ошибочной думали, что он таким образом пытается сделать её своей любовницей. Чуть позже, Даша подтянула своего братца-раздолбая Марата. Его имя высечено на плите, рядом с сестрой. Парень недалёкий, но благородный. И, если первое качество со временем задавили опытом работы и наработкой навыков, то благородство осталось навсегда.