Один из бандитов решил перехватить инициативу и тогда в сторону обороняющихся полетела граната.

— Да идите вы в жопу! — проорал Гаврилов и отбил гранату полицейской дубинкой. Та взорвалась почти вплотную с джипом, оторвав бронированные листы. Машина перевернулась, придавив нескольких головорезов. Уцелевшие, отстреливаясь, отступили.

— Все целы? — спросила Симонова выйдя из укрытия. Она пошатывалась, а в ушах звенело от взрыва.

— Майор погиб!

Дарья кинулась на голос, в то время, как остальные выжившие держали вход в участок под прицелом.

Лев Гаврилов распластался на полу. Рядом сидел молодой сотрудник полиции. Его тучное тело было в крови, а глаза безжизненно смотрели куда-то в пустоту. Дарья села рядом с ним, с трудом сдерживая слёзы.

Гаврилов, из всех полицейских старшего звена, воспринимался остальными с эдаким пренебрежением. Он постоянно ныл и жаловался. Трусил перед опасностями. Дарья даже воспринимала его, как антипода Алексею Никитину. Храбрый и благородный Никитин — трусливый и скользкий Гаврилов. Один худой и стройный, второй толстый и неказистый.

Дарья даже не понимала, почему Никитин все эти годы ни разу даже не ставил вопроса об увольнении Лёвы. Она была уверена, что в случае опасности, Гаврилов первый всех сдаст и убежит. Но он погиб раньше них всех, да ещё и в первых рядах, спасая их всех. Тех, кто его презирал, как герой

— Его задело взрывом. — сказал полицейский — Он отбил гранату и не успел спрятаться.

Дарья кивнула, когда к ней подошёл её брат. Марат болезненно сутулился. В правой здоровой руке у него был дробовик, который он волочил по полу, а левая болталась, как тряпка. Рукав был весь красный от крови.

— Марат? — Дарья подскочила к нему и взволнованно стал осматривать — О боже, ты ранен! Надо обработать рану.

— Нет времени. — отверг её заботу тот — Это ещё не конец. Блин, где полковник?

Этот вопрос Дарья задавала себе с того момента, как начался штурм. Никитина она не видела с того момента, как тот заперся у себя в кабинете. Дарья думала, что для полковника будет лучше, если для этого есть веская причина. Ну не мог же человек, которым она восхищалась все годы службы в полиции предать их всех и спрятаться.

Дарья набрала линию полковника, переведя телефон в режим рации. Локальная сеть самая надёжная.

— Полковник, как слышно, приём? — говорила Дарья в «рацию» — Мы подверглись нападению. Есть потери, много раненых.

Ответ не заставил себя ждать.

— Симонова — это Никитин. — услышав знакомый голос, Симонова успокоилась. Не предал — Мы тоже были атакованы. Их группа проделала взрывчаткой вход в стене с другой стороны здания.

Голос полковника в трубке тяжело дышал, что говорило о недавнем тяжёлом бое.

— Каковы потери? — тяжело спросила Дарья.

— Меньше чем у них. — ответил полковник — Но нас мало, а их…

Последовала многозначительная пауза.

— А что у вас?

Дарья осмотрела недавнее поле боя и её взгляд задержался на Лёве.

— Майор Гаврилов убит. — только и смогла выговорить она.

Долгая тишина.

— Пусть все, кто ещё могут держать оружие остаются на посту. — приказал Никитин — Раненых в лазарет.

— Хорошо.

— Алексей Григорьевич, гляньте-ка. — сказал Громов протягивая Никитину бинокль и показывая в небо.

Полковник поднёс бинокль к глазам и увидел парящих дронов. Вися в воздухе, они обозревали происходящее.

— Её Превосходительство, Валерия Долгорукая. — хмыкнув, комментировал майор Громов — Наблюдает, как ребёнок за цирковыми клоунами.

Алексей кивнул. Он, как только увидел дронов, тоже сразу решил, что это Долгорукая. Старуха обладает весьма специфичным характером, который давно стал притчей в Ирие. Все её владения для неё лишь театр, а она и зритель, и режиссёр одновременно.

Полковник перевёл обзор на лагерь противника и, не без удовольствия заметил, что их боевой дух поубавился. Да уж, это им не разгон демонстраций. Как бы хорошо, головорезы Ильина не были вооружены, они всё равно ничем не лучше обычных уличных вышибал. Пару недель стрельбы в тире, и уже вообразили из себя элитную гвардию. Эта проблема касалась всей младшей аристократии. По отдельности, их «армии» были неэффективны, поэтому вместо личных дворцов, они ютились в многоэтажных коттеджах в элитном районе. Это позволяло размещать свои личные охранные отряды вблизи друг друга, повышая общую численность и, как следствие, эффективность против вооружённых восстаний.

Что-то представлять из себя, начинали только вооружённые силы наместников городов. Тот же князь Анненков-Барисеев, например. Ну а про Старую Знать и говорить нечего. Дело в том, что любой мало-мальски профессиональный наёмник тут же получает контракт от правящих родов, оставляя младшей Элите довольствоваться «объедками». Эффективная схема для поддержания статус-кво.

Алексей Никитин теперь боялся не Ильина. Он уже понял, что своими силами его людям участок не взять. Первая же серьёзная атака провалилась. Даже через бинокль Никитин видел, что ряды осаждающий поредели и причина была не только в потерях. Среди врагов, полковник больше не видел толпы уличной гопоты с арматурами и заточками. После первого провала штурма, желание быть пушечным мясом за небольшие деньги, у кого угодно пропадёт. Так что теперь, полковник держал в уме другую проблему.

Никитин снова посмотрел на дронов.

Долгорукая. Ей не составит труда в один миг раскатать убогую оборону староярских полицейских. Когда ей наскучит, она направит своих боевиков, которые решат проблему в один миг.

Полиция получила передышку. Очевидно, на долго. Осаждающие более не рвались в бой, их дисциплина падала. Некоторые дезертировали, оставшиеся представляли из себя жалкое зрелище. Алексей Никитин даже думал заснять их на камеру своего андройда и показать сидящему в изоляторе Михаилу Ильину, чтобы убавить его спесь. Но ни он, ни Ильин, не знали, что кроме Долгорукой за боем наблюдают ещё кое-кто. Двое, сидели на крыше многоэтажного дома в паре сотен метров.

— Надо же, Никитин победил.

— Скорее растянул агонию.

— Нет, победил. Рукожопые дебилы Ильина точно не оправятся после такого.

— Его всё равно прикончат.

— Но это будет не Ильин. — настаивал первый — А сравнивали мусоров и новобоярских прихлебателей. Сидящая в клетке жирная крыса снова отсосала. С причмокиванием.

— Не понимаю, чему ты радуешься. Полиция должна чувствовать себя зажатой в угол. Тогда нашу помощь они бы приняли на любых условиях. А теперь нет смысла пихать им свой рояль, спрятанный в кустах.

— У нас ещё будет возможность.

— Когда в бой вступит Долгорукая? Товарищ комиссар не одобрит, что ты втянул нас в конфликт с озабоченной старухой.

Ответом был смешок.

— Не бойся. Всё уже заранее схвачено. То, что банда Ильина обосрётся, наш бравый политрук предусмотрел заранее и внёс в план соответствующие коррективы. Но твоя роль осталась неизменной. Остальное предоставь мне.

— Что бы я делал без тебя, Ситри.

Последовал короткий и логичный ответ:

— Сдох.

Удачно обустроенная оборона участка и деморализация противника очень повысили боевой дух полицейских. У которого внезапно открылась оборотная сторона.

Теперь Никитину становилось всё сложнее удержать своих подчинённых за баррикадами. Ребята рвались в бой, чтобы отомстить за убитых друзей и, окончательно прогнать шавок Ильина. Такого же мнения придерживались и почти все старшие сотрудники. Майоры Громов и Арджаев настаивали на контратаке, а старший лейтенант Симонова наоборот советовала воспользоваться шансом и улизнуть через уцелевшие тайные ходы. К последнему варианту склонялся и сам Никитин. На счету сатроярской полиции осталась неплохая сумма, полученная от князя Анненков-Барисеева. Её было достаточно, чтобы разделить на каждого живого сотрудника. Это бы позволило, в случае эвакуации, относительно комфортно перекантовываться в трущобах. Но что дальше? Ильин уже не представляет для них угрозы. Если его не казнят полицейские, то «следы заметёт» сама Долгорукая. А вот от неё то и придётся всю жизнь прятаться. Не говоря уже о том, что сбежать сразу таким количеством будет затруднительно.