Долгорукая не ответила. Очевидно, обдумывала предложение.

— Если они останутся, то я буду пытаться их спасти, чем могу наплевать на собственную безопасность. А когда останусь один, то буду больше сосредоточен на собственном выживании.

Долгорукая не отвечала.

— Драгунов, ты что творишь? — подскочил к нему Никитин — Решил в героя поиграть?

— Я играю в героя с того момента, как вернулся, — ответил Сергей.

— Допустим, я соглашусь — наконец-то воскликнула Долгорукая — Но как ты узнаешь, что я сдержу обещание, а не перебью пленников в другой комнате.

— Покажи мне съёмку с видеокамеры, чтобы я видел, как они покидают твои проклятые владения, — ответил Сергей — Иначе, я просто буду сидеть и молча приму смерть, а ты не получишь удовольствия от зрелища. И учти, за десять лет у меня развился зоркий глаз на фальшивку. Если попытаешься мне показать монтаж, вместо настоящих кадров освобождения пленников, то я всё пойму.

Последнее предложение было чистой воды блефом. Сергей многому научился у арабов, но не такому. Сейчас он просто пытался взять её на понт.

— Ну же! Ты же любишь зрелища. То зрелище, которое могу дать тебе я в одиночку — никто не даст!

— Хорошо, я согласна, — воскликнула Долгорукая — Удивил ты меня, малыш. Надавил на моё самое больное — жажду зрелища и развлечений.

В другом конце арены открылись ворота.

— Вперёд, чернь. Благодарите не Бога, а этого мальчика.

Сергей попрощался с Алексеем Никитиным.

— Ты уверен, что это хорошая идея? — спросил он.

— Нет, — ответил Сергей — Но лучшей сейчас нет. Я не хочу смотреть на ваши трупы. Насмотрелся за свою жизнь. Как в пустыне, так и здесь в Староярске.

Никитин кивнул и по-отечески положил руку на плечо Сергею.

— Береги себя.

— И тебе того же.

— Серёжа?

К нему подбежал Геннадий Буков.

— Дядя Гена?

Толстяк расплылся в улыбке.

— Вспомнил старика!

— Ага.

— Жаль, что встретились мы при таких обстоятельствах, — он покачал головой.

— Я почему-то тебя не видел, когда вернулся в тот район.

— Так я же в трущобы переехал, — развел руками Геннадий — Коммуналка неподъемная стала.

Сергей кивнул.

— Жаль вас.

На эти слова дядя Гена лишь пренебрежительно махнул рукой.

— А, это пустяки. Там мне, хотя бы, налоги платить не надо. Собрал себе лачугу и живу спокойно, разводя костёр по вечерам. У меня ведь уже нету семьи. Не за чем крутиться, как белка в колесе. Рад, что ты цел. Когда узнал, что ты отправился в Багдадскую кампанию то побежал к твоим родителям. Думал, мож чем помочь им, чтобы утешить.

— Дядя Гена, я конечно рад вас видеть, но вам нужно уходить, — прервал его Сергей — Можем вспомнить былое за дружеской беседой,… если мне повезёт.

Геннадий посмотрел на юношу снизу вверх, ибо был ниже того на две головы и молвил на прощание:

— Ты только не умирай пацан.

Сергей пожал плечами.

— Попробую.

Когда последний пленник покинул арену, то стена закрылась, а под высоким потолком возник голографический экран, который показывал Сергею съёмку с видеокамер. Люди медленно двигались сплошной колонной в сторону свободы.

— Смотри, — сказала Долгорукая — Смотри до конца, как они покинут мой дворец, но дальше я уже не в ответе за их судьбу.

Сергей сел на белый песок, решив дать небольшой отдых ногам, осознавая, что скоро придётся очень много бегать.

Когда последний человек покинул территорию замка экран погас, а с боку открылся ещё один проход, но не большой. Размером с обычную дверь.

— Заходи малыш, — воскликнула Долгорукая. Но почему-то теперь в её голосе не было никакого азарта, только усталость.

Сергей повиновался. Он морально готовился к тому с чем столкнётся и просчитывал в уме тактику поведения против того или иного противника, которого ему может подсунуть Долгорукая. Или это вообще не противник, а комната с ловушками?

Но он оказался в помещении более маленьком по площади, примерно, как его квартира в улье. Затем, где-то снаружи, Сергей почувствовал, как комната пришла в движение, а желудок сделал сальто. Лифт. Сергей прислонился спиной к стене и осел на пол, решив потратить это время на ещё лишние минуты отдыха.

Когда лифт остановился, то выйдя наружу, Сергей оказался в помещении почти идентичному медицинскому блоку, в котором ранее лежал сам. Этот лазарет был меньше площадью и более продвинут в технологическом плане, но такой же стерильно белый. А в центре помещения, в горизонтальном положении, находилась закрытая медицинская капсула.

— Подойди. — услышал он голос Долгорукой. Сергей снова повиновался.

Капсула была сделана из гладкого, отполированного металла. Ровная поверхность, без выемок и валиков, создавала впечатление, что капсула была не собрана, а сразу отлита в литейных цехах.

Внезапно, поверхность капсулы пошла рябью и расступилась, как жидкая ртуть, открыв стеклянное окошко. Заглянув в него Сергей увидел ту, которая и устроила весь этот кошмар. Обессиленная старая женщина, чья жизнь поддерживается только стерильной атмосферой внутри капсулы. Она смотрела на него потухшим взглядом и уголки её рта потянулись вверх.

— Сюрприз, — хрипло сказала она без особого энтузиазма. Это был её настоящий голос — старческий, не прошедший «омолаживающую фильтрацию» — Радуйся, ты первый кто увидел настоящую меня с самого окончания гражданской войны.

Сергей присвистнул. Он сам не ожидал, что Долгорукая настолько древняя. Но его заботил вопрос:

— А где те самые испытания, которыми ты собиралась меня подвергнуть?

Тут в мысли Сергея пришёл вариант настолько мерзкий, что он скривился от отвращения.

— Только не говори, что моё последнее испытание… — Сергей не смог закончить в слух. Было видно, что его мутит.

Долгорукая, поняв куда ведут его мысли, снова повеселела и рассмеялась.

— Успокойся. Ты что, всерьёз решил, что я захочу заставить тебя себя ублажать? Ну и фантазии у тебя, малыш. Я не смогу выжить вне капсулы. Стоит мне впустить тебя, как я испущу дух, прежде чем ты успеешь применить свою сардельку по назначению.

Говоря последние слова, старуха не морщилась и не выражала интонацией какого-либо омерзения.

— Тогда в чём моё испытание? — снова спросил Сергей и в его голос сквозил усталостью — Хочешь заболтать меня до смерти?

— Чего ты такой не терпеливый? Впрочем, учитывая, что ты с самого своего возвращения занимался тем, что находил неприятности на свою голову, могу предположить, что бесконечный риск для жизни тебе самому по нраву… Ну ладно, скажу честно — я просто расхотела.

Сергей отчего-то почувствовал себя неловко. А ещё сбитым с толку.

— То есть как, расхотела?

— Расхотела, — сказала Долгорукая. Сергею показалась, что старуха получает удовольствие от того, как сбила его с толку — У меня такое тоже бывает.

— Ты пленяешь меня, чтобы подвергнуть своим изощрённым развлечениям и тут тебе всё настолько надоедает, что ты решаешь просто поговорить?

— Меня в народе называют «безумная графиня», — вдруг сказала она — А по-твоему, безумие выражается только в жестокости?

Сергей задумался. Да, действительно. Безумие может проявляться не только в беспрецедентном садизме, но и во многих других вещах. Например, в резкой смене поведения и настроения. Мгновенной рокировке гнева на милости и наоборот. Можно облизываться, предвкушая, как полуголый мальчик проходит через мясорубку, а затем отменить испытания. Потому что, надоело.

— Логично, — согласился Сергей — Перегорела, значит.

Долгорукая протянула трясущуюся морщинистую руку к лицу и убрала седую прядь за ухо.

— Ты вовремя уговорил меня отпустить остальных. К этому моменту, к моему замку направились альфарии, которых Хозяин прислал в Староярск. Сомневаюсь, что они будут разбираться…

Сергей в ярости ударил кулаком в капсулу, само собой, не причинив ей никакого вреда. Лишь оставив печать в виде кровоподтёков. Долгорукая расхохоталась. В этот момент, из уставшей от жизни старушки, она снова превратилась в кровавую графиню.