— А ты думал, что я действительно способна на милосердие? Что я прониклась твоим благородством? Да таких героев у меня до тебя были сотни! Их даже мучить неинтересно. Они выдерживают мои испытания заменив отчаяние на хладнокровную решимость. Единственный способ познать отчаяние для них — иметь надежду. Ту которую я дала тебе. И растоптала.

Лицо Сергея исказила гримаса боли, ненависти… и отчаяния.

— И что самое интересное — я ведь даже не солгала тебе. Я выполнила обещание — отпустила людей. Но я действительно не ручаюсь за их дальнейшую судьбу.

И снова, безумный, припадочный смех, сквозь динамики.

— Ты, старая… — Сергей пытался подобрать самые гнусные эпитеты, но ни одно не могло подойти под то концентрированное воплощение зла, коей была эта женщина — Ты держишь нас за свои игрушки только по праву рождения.

— Ох, — Долгорукая пренебрежительно хмыкнула — Не надо приписывать мне этот элитарный бред. Я бы с таким же удовольствием скормила бы троготу всю Знать, как Старую, так и ту что по младше. Да не могу. Власть и статус мне интересны ровно настолько, насколько это помогает мне получать хоть какие-то наслаждения. Интриги и игры в политику могут попытаться устроить мои родственнички. Но раньше я их осаживала, чтобы не провоцировать в лишний раз СБИ. Но в последнее время я уже и на них забила. Пусть делают, что хотят, мне итак не долго осталось. В этом я не лгала.

— Как вообще такая поехавшая, как ты, смогла стать главой такой могущественной семьи?

— Так никого, кроме меня и не было, чтобы возглавить Семью, — честно ответила Долгорукая — После Гражданской войны, ряды даже Старой Знати поредели, а от Долгоруких вообще остались только я, троюродный брат и двое племянников.

— Если честно, то жалеть вас не сильно хочется.

— А меня и не нужно жалеть. Если бы Красный Пророк не дал команду «фас» своим ручным зверям, то меня бы выдали замуж за одного ненавистного мне идиота. А так, меня больше никто не контролировал. Ну как не контролировал? Во время зачистки моей семьи, я выжила благодаря моему телохранителю. Собственно, и чистка началась благодаря нему.

Комната содрогнулась. Сергей упёрся ладонями в капсулу, чтобы удержать равновесие.

Долгорукая сохраняя спокойствие, включила сенсорную панель на окне и что-то набрала на нём.

— Альфариев не учили стучатся, — воскликнула Долгорукая — Везде ведут себя, как дома. Каков Хозяин, такие и собаки. Я активировала все защитные системы — ловушки, турели, роботов и голо-призраков. Надолго они их не задержат, я даже сомневаюсь, что им удастся убить, кого-либо из альфариев. Но лишнее время у нас появилось. Даже без этого, им придётся долго петлять по лабиринтам. На чём я остановилась?

— На твоём охраннике.

— Ах да, телохранитель. Ну так именно он предал мою семью и впустил штурмовую группу красных. Условием его договора с коммунистами была я. Меня должны были оставить в живых… для его личного пользования.

Она на минуту прервалась, чтобы посмотреть на реакцию Сергея. Но с виду он был холоден, как лёд.

— Оказалось, что он хотел меня с того самого момента, как я в принципе стала из девочки в женщину превращаться. По всему Ирию, слуги предавали господ, поддавшись на проповеди о «свободе, равенстве и братстве», а этот обрёк весь Дом на истребление ради одной меня. Эмм, что-то как-то слишком романтично вышло.

Она снова посмотрела на Сергея. Но он снова выглядел бесстрастным.

— Даже теперь меня не жалко?

— Если бы до этого откровения, ты не занималась мучениями людей, то да.

— Ну и ладно, — равнодушно ответила старуха и продолжила рассказ — Он держал меня у себя дома и, как он думал, насиловал по нескольку раз в день, как одержимый. Вот что значит долго мечтать и добыть эту мечту в один прекрасный день. Дурачок даже держал меня на цепи, а в туалет и ванную водил на коротком поводке. Даже кормил с миски, как кошку, столовые приборы не доверял. Всё боялся, что я попытаюсь сбежать. Он так и не понял в какой рай из ада меня вытащил.

— Что ты несёшь? — Сергей наконец-то перестал быть бесстрастным — Какой рай в том, чтобы быть рабыней?

— Ты просто не видел моего жениха и вообще, всех претендентов на мою руку из которых выбирали ненавистные мне предки. Избалованные рефлексирующие интеллигенты, неспособные даже пуговицы без помощи слуг завязать.

Тут Долгорукая мечтательно закатила глаза.

— А вот мой телохранитель был похож на сказочного богатыря: выше тебя на две головы, мускулы с человеческую голову, а в постели, как дикий зверь.

— Чем дольше ты говоришь о нём, тем сильнее мне начинает казаться, что это не Стокгольский синдром, а давнее психическое расстройство.

Долгорукая рассмеялась.

— Так ты и прав. Меня с детства готовили к тому, чтобы стать «наследницей рода». Ибо, хоть власть принято передавать мальчикам, но у родителей не было сыновей. А раз я стала наследницей, то и жених мне нужен не под стать мне, чтобы не подмял под себя дела семьи. Ну можно было выбрать ещё кого-нибудь из дальних родственников, но в отличии от других Семей, даже такой далёкий и размытый инцест у Долгоруких считался моветоном. Но я немного ушла в сторону от темы. В общем, главное, чего я желала в жизни, как только научилась логически мыслить — получать максимальное наслаждение и не получать дискомфорта. От последнего я была избавлена моим охранником. Он кормил меня, мыл и даже зубы чистил, не доверяя зубную щётку. А затем, приносил самое восхитительное наслаждение, которого не мог мне дать мой слюнтяй-жених. А больше мне ничего не надо. Все эти детские игры — власть, статус, влияние добываемые геморроем под названием «интриги» мне не нужны.

Комната снова содрогнулась. Долгорукая, фыркнув, назвала альфариев «упертыми наглецами».

— Потом в наше уютное гнёздышко ворвались лояльные Хозяину солдаты и «освободили» меня. Когда представилась возможность, я их за это убила. Они стали первыми жертвами моих испытаний.

— Как ты вообще стала получать удовольствие от мучений людей? — наконец-то спросил Сергей — Если, по твоим словам, регулярные изнасилования были для тебя только в радость.

Долгорукая даже не раздумывала над ответом.

— Это всё началось в детстве, когда я впервые от страха раздавила ногой большого таракана. Я видела, как он превратился в лепёшку. Затем я утопила своего кота и свалила на служанку. После чего её больше не видела. Мне начала нравится власть над чужой жизнью, над возможностью её ломать. Конечно, если бы я осталась у моего телохранителя на цепи, то больше мне бы ничего и не нужно было. Но раз уж его убили, а никто из моих рабов-болванчиков не смог его заменить, то я буду радоваться жизни по-другому.

Секс со своим насильником, либо массовые убийства — две вещи, приносящие радость. Нигде, даже в пустынях Аравийского полуострова среди культистов Кровавого Владыки, Сергей не встречал такую квинтэссенцию извращённого гедонизма, тяги к насилию и фатализма. Всё это умещалось в одной женщине. Сергей всегда считал, что никто на этой Земле не рождается злым. Все черты характера являются приобретёнными в течении взросления, воспитания и опыта. Но эта женщина убеждала его, что к её деятельности не причастны трагедии прошлого. И Сергей ей верил. Старуха говорила искренне, в этом он был уверен. Она не плакалась о своей трагичной судьбе, которая озлобила её на мир. Она родилась с чёрной душой.

— Почему ты мне всё это говоришь?

— Наверное потому что я никогда, как это принято называть? Не «изливала душу». Не подумай лишнего. Я не исповедуюсь, для этого есть священники. Я ни капли не раскаиваюсь в содеянном. Единственное, о чём я сожалею, так это о том, что была вынуждена лицемерить. Демонстрировать свою покорность Хозяину, а Старой Знати — лояльность идее элитарности. Повторюсь, для меня все эти аристократы — такие же куски мяса.

Помещение вновь тряхнуло, на сей раз сильнее. Долгорукая выругалась матом, как обычная простолюдинка.

— Вот же настырные, — сказала она, снова включив экран и проверяя состояние замка — Прорвались через три уровня обороны, ну ничего. На пятом столкнуться сразу с тремя троготами, которых я заковала броню. Посмотрим, как быстро они справятся.