Сергей вскинул трофейный пистолет-пулемёт и выстрелил длинной очередью. Но пули, врезаясь в плащ, мгновенно расщеплялись снопом искр. Вольник отшатнулся, но скорее от лёгкого удивления, ибо плащ также поглощал кинетическую энергию.

Воздух мгновенно разрезали свисты десятков стрел и арбалетных болтов.

— Ложись! — успел скомандовать Алексей припадая к асфальту, и почти все подчинённые успели выполнить приказ. Краем глаза Никитин увидел, как лейтенант повалился на спину, подобно мешку с дерьмом. В его груди торчало три стрелы. Полковник не испытывал к нему сочувствия.

Сергей пригнулся, пропустив над головой стрелу и ещё одна просвистела в миллиметре от горла и вонзилась в шину полицейской машины. Оставаться было опасно и Сергей с разбегу прыгнул с моста. Но в последний момент, прежде чем камнем полететь в воду, одна стрела, всё-таки его достала.

Лекция могла бы быть интересной, если бы не скучная манера подачи преподавателя. Отечественная история, от Крещения Руси до основания Ирия являлась главным предметом в элитных учебных заведениях. На котором ученики отсыпались. Преподаватель Ирина Олеговна, бубнила, что-то про Третью Мировую, которую коммунисты развязали ещё за тридцать лет до Слёз Ангела. Голопроэктор тем временем менял слайды чередуя фотографии военных хроник. Хоть бы притворилась, что ей интересен собственный предмет.

Артём в очередной раз встряхнул головой, подавляя сонливость. Веки предательски тяжелели, в любой момент рискуя забрать в страну Морфея. Он сам был бы и рад поспать, не сиди в первом ряду, на глазах у женщины, которая могла врезать указкой. Может, ей и плевать на предмет, но недостаточное внимание учеников воспринимает, как личное оскорбление, что всегда заканчивалось низкими баллами и вызовом родителей к директору.

Звонок о конце урока, казалось, пробудил учеников от спячки сродни зимней у медведей. Подростки одной сплошной лавиной ломанулись к выходу, и у дверей едва не случилась давка.

«Ну всё, приехали!» — подумал Артём, медленно собирая учебники, понимая, что торопится некуда — «Теперь я знаю, что такое пробки на дорогах.»

— Какая же скука. — стонал Артём, когда они с одноклассниками сидели в библиотеке. Забавно, что несмотря на развитие цифровых и информационных технология, книги продолжали печататься на бумаге.

— Мне казалось, ты любишь зарубежную литературу. — подметил Саша — один из одноклассников, кивая на собрание сочинений Эдгара По, которого так любил Артём.

— Да я не об этом, — объяснил Савельев-младший — У нас по программе — Третья Мировая Война, которая длилась почти тридцать лет. Тема, которой Ирина Олеговна, за всю пару, уделила минут десять, а потом съехала в пропаганду.

— Но разве это плохо?

— Артём прав. — согласилась Настя — дочь семьи Ледниковых — У старухи совсем крыша поехала. Каждую пару пугает нас «большевитско-сатанинскими оргиями» и «марксистскими» заговорами. Уже уши вянут.

Артём потрогал свои щёки, с лёгким удивлением убеждаясь, что они остались холодными. Настя была не просто их одноклассницей, но первой красавицей школы, встречаться с которой мечтал каждый мальчик, ступивший за порог полового созревания. Артём не был исключением. И раньше, любое её внимание, даже поддержка в непринуждённой беседе, заставила бы его покраснеть. Но с тех пор, как в его жизни появилась Маша, к другим девушкам он резко охладел.

— У неё вся семья полегла во время Гражданской войны. — вступился за учительницу Саша — Отец рассказывал. Ирина Олеговна была дворянкой.

— Как будто мы не знали! — лаконично вставил Артём — В этом лицее даже повара и уборщики из элиты.

Саша покачал головой.

— С ней всё серьёзнее. Ирина Олеговна вроде была супругой одного знатного чина, чья семья входила в Старую Знать. Это сейчас самые сильные кланы можно по пальцам руки пересчитать, а тогда их было в разы больше, да и иерархия Ирия ниже Хозяина была запутаннее. Так вот, красные от её Дома камня на камне не оставили. Убили мужа, отца, сына и всех родственников. Её бы тоже грохнули, но вроде как она приглянулась мужичью и её пощадили, если это так можно назвать. Старшие говорят, что молодая она была, как греческая Афродита.

— Всё это очень трогательно и грустно, — сказала Настя — Но почему, нас это должно волновать? У нас по программе Третья мировая и, следовательно, я хочу послушать лекцию о ходе войны: предпосылки, сражения, экономические и демографические последствия. Чёрт, да я даже о вооружении готова конспекты писать. Такая я вот, девочка-миллитаристка. Но каждую пару выслушивать нытьё обиженной и обделённой бабки про то, как её озабоченный пролетариат по кругу пускал, я не хочу.

— Не за это наши родители платят. — вставил Артём.

— Вот именно.

— Не ожидал от вас такого цинизма. — с укором сказал Саша — Особенно от тебя Артём. Ты же у нас всегда сопереживал всем сирым и убогим, так что теперь изменилось?

— Ничего. Просто я не люблю тех, для кого личные трагедии повод нарушать субординацию. Посадили тебя учить детей — значит учи, а не изрыгай желчь. Ты знаешь, что у нас будет курсовая по Третьей мировой, а информация в учебниках поверхностная? Подробности по теме нам должна была разжевать Ирина Олеговна. И когда экзаменатор меня попросит назвать все страны, входящие в Антикоммунистическую коалицию, то что мне ответить? Перечислить поимённо каждого насильника, который драл старушенцию в попу?

Саша, открыл было рот, но Артём не закончил:

— Это не только моё мнение и Насти, у нас половина класса, в прямом смысле спит на уроках, а пропущенную информацию по программе, качает из интернета. Но тогда, на хрена, вообще нужны учителя, если мы можем учить предметы по форумам сети?

— Да я-то понимаю вас. — сказал Саша, протерев уставшие глаза — Сам клевал носом во время урока. Если ты, Артём, не мог спать, ибо сидел на виду у Ирины Олеговны, то я спрятался подальше, но очень громко храплю.

Планшет Артёма издал писк.

— Что там? — спросила Настя.

Прочитав сообщение, Артём побледнел.

— Я отойду на минутку. Покарауль мои вещи.

Просьба парня возмутила девушку.

— Я тебе не прислуга! — воскликнула она, но Артём равнодушно покачал говой.

— А я прошу не тебя.

— Понял, иди. — помахал ему Саша.

Когда Артём вышел из библиотеки, Настя обиженно вздёрнула нос.

— Что такое? — спросил Саша.

— Да как он смеет, так отвечать мне? Мне!

— А что он такого сказал? Просто попросил меня помочь, а ты по ошибке приняла на свой счёт.

— Я не об этом. Ты ведь слышал, в каком тоне он ответил мне! Словно я для него пустое место!

Последняя фраза ввела Сашу в лёгкое замешательство.

— Не думал, что наш Артём тебе настолько не безразличен.

Настя снисходительно фыркнула.

— Я первая красавица школы. Вокруг меня вьются даже парни старше по классу. А этот сын лавочника отмахнулся от меня, как от мухи! Я этого не потерплю!

«Ну вот, началось» — думал Саша, хотя его тоже немного удивило отношение Артёма к Насте. Раньше, тот чуть ли не хвостиком за ней ходил, свесив язык. А тут такое равнодушие.

Спустившись в холл первого этажа, Артём увидел Машу, стоящую у входных дверей, окружённую тремя парнями выпускных классов. Теперь он понял почему она в сообщении просила о помощи.

— Красавица, здесь не место таким, как ты. — озабоченно сказал ей один из учеников, пытаясь приблизится вплотную.

— Гы, красивая. — дебиловато улыбнулся другой.

— Угу, — согласился третий и облизнулся — Вот что, скажи своё имя и после уроков мы с тобой развлечёмся.

— А ну оставьте её в покое! — закричал на них Артём съехав по перилам вниз и в три прыжка оказавшись между Машей и тремя озабоченными придурками.

Наглое вмешательство ученика из младшего класса на секунду обескуражило озабоченных кретинов, но самый крепкий из них, быстро пришёл в себя.