Сергей обернулся к машине. Увидев, что водитель не покинул водительское сиденья, он наклонился к Алексею и прошептал в самое ухо:

— Хозяин готовится к ещё одной гражданской войне.

Алексей кивнул, поджав губы.

— Паны дерутся — у холопов чубы трещат, — тихо произнёс он.

— Вот именно.

Генерал решил сменить тему.

— Ты уезжаешь сейчас?

— Да, в Новосибирк.

— Меня туда же переводят, через три дня. Может статься так, что мы будем соседями.

— Надеюсь.

— Кстати, что сделал со своим имуществом? А то я не могу себя заставить сдать в аренду. Квартира отца всё-таки.

— Свою переписал на дядю Гену.

— Тот толстяк, что за нас вступился перед Долгорукой? Помню его. Хороший мужик.

— Поэтому я и решил его отблагодарить. Выбил неплохую пенсию. Пусть хоть остаток жизни проживёт в спокойствии и безопасности.

— Справедливо.

— Господин майор! — позвал Сергея водитель, показав нос над спущенным стеклом — Уже время. Вам надо на вокзал.

— Понял, сейчас буду! — ответил Сергей и пожал руку Алексею — Не прощаюсь, генерал.

— До встречи, майор.

Сергей собрался уже уходить, но тут обратил внимание на памятную плиту.

— Твои товарищи? Соболезную.

— Да, — кивнул Алексей, посмотрев на высеченные имена — Все они по-разному пришли в полицию. Но всех их я пытался сделать единым организмом, борющимся со злом. Не вышло.

— Почему же не вышло? — бросил Сергей через спину, направляясь к автомобилю — Судя по твоей должности, ещё как вышло. Уверен, теперь ты сделаешь всё, чтобы преступная гниль пряталась в норы и дрожала от страха.

Машина уехала, а Алексей Никитин ещё несколько минут смотрел ей в след.

— Верно, — сказал он уже самому себе — Сделаю.

Генерал в последний раз посмотрел на высокий камень и, надев фуражку отправился домой.

Медицинские исследования длились каждый день по часу. Вячеслав с женой в стороне наблюдали, как учёные и врачи крутятся вокруг стазисной капсулы, внутри которой парил их сын. Он был не под анестезией. В сознании, он хихикал, умиляясь искусственной невесомости. Вячеслав крепко приобнял жену, с одной стороны, чтобы поддержать, с другой — не дать ей, снедаемой материнским инстинктом, носиться по лаборатории и мешать работе медицинского персонала.

— Ваше Превосходительство, — к ним подошёл пожилой профессор, уткнувшись носом в планшет — Мы провели несколько исследований, но к сожалению, могу только сказать, что выводы — не убедительны.

— Что значит «не убедительны»? — возмутился Вячеслав. Лаврентий Кириллов был одним из лучших учёных Ирия. Умнейший и стойкий человек, который за свою жизнь выдержал процедуры «проецирования» аж с целыми тремя «осколками», при относительно минимальных последствиях для психики. И вот теперь, старый профессор имитирует внимание на планшете, пряча стыдливый взгляд.

— Мы не можем определить суть операции, которой подвергли маленького господина, — покачал головой профессор Кириллов — Это очень странно. Мы изучили участки тела, на которых остались медицинские шрамы. В этих местах, в плоти были вживлены импланты.

— Ну вот, а говорите, что «выводы не убедительны».

— В том то и дело, что предназначение имплантов осталось для нас неизвестным, — ответил профессор — Вернее, технически — это устаревшие модели бионических усилителей организма. Но на практике — они уже давно пришли в негодность. И являются пустышками. Я уже не говорю про то, что эти биоимпланты изначально предназначены для более взрослых лиц. Не младше восемнадцати лет. Я бы мог списать это на метод «проб и ошибок» каких-нибудь самоучек, но поверьте моему профессиональному опыту: для кустарных условий, в которых, маленький господин подвергся этому варварству, над ним работали настоящие профессионалы в области хирургии. Надрезы аккуратные и точные, как и наложенные позднее швы. Разумеется, импланты мы изъяли.

— Проверьте его ещё раз, — приказал Вячеслав — Не просто же таки они похитили именно моего сына, чтобы лишь нашпиговать его неработающими кусками железа.

— Слушаюсь, Ваше Превосходительство, — покорно склонился профессор Кириллов, но по его тону и взгляду, было понятно, что он считает этот приказ бессмысленным.

Много позже, после чтения многочисленных отчётов, переговоров с главами вассальных Домов, Вячеслав Ченков высказал всё услышанное от профессора на личной встрече с Александром Волковым. Вернее, виртуальной встрече путём погружения в Сеть. Как оказалось, сторожевой пёс Хозяина уже знает обо всём. Вячеслав даже не задавался вопросом, кто на сей раз из научного персонала оказался сотрудником или, что более вероятно, соглядатаем СБИ, чтобы не впасть в паранойю. Он сам, давно подписался на такую «близкую дружбу» с Волковым. Глупо теперь нос воротить.

— Исходя из донесений моих сотрудников, проводивших допросы пойманных боевиков группировки «Красные Бесы», совершённой над вашим сыном было чем-то вроде ритуала, — спокойно объяснил Волков.

Вячеслав помнил, что сказал ему службист в рядах его гвардии. Красные Бесы являются сектой и проводят всякого рода религиозные обряды. Но ответ всё равно не убедил его, и директор СБИ это видел.

— Красные Бесы гораздо более стойкие чем любые другие арестованные, — сказал Волков — Потому, при допросах, моим людям приходилось опускаться до пыток. Но даже они оказывались бесполезными против этих фанатиков. Каждый сектант, прежде чем его организм не выдерживал и отказывал, впадал в транс, чтобы затем разразиться бравадой мутных пророчеств.

— И что же это были за пророчества? Реинкарнация Ленина? Или, что ещё хуже, второе пришествие Красного Пророка? — в шутку спросил Вячеслав, но тут же ехидство и юмор в его душе сменился ужасом того, что его шутка окажется пророчеством.

— Красный Пророк мёртв, гражданин Ченков, — уверенно заявил Александр Волков — Его останки хранятся в десяти стеклянных банках, наполненных формалином в хранилищах СБИ.

— Десяти? — удивился Вячеслав — Каким же способом его убили, что от него остались лишь клочки?

— Это информация останется засекреченной ещё семьдесят лет, согласно распоряжению Хозяина, — жёстко ответил директор СБИ — Но скажу лишь то, что в банках с формалином останки именно Красного Пророка, а не, допустим, его двойника.

Вячеслав кивнул, принимая заверение, но тем не менее, сохранив в сердце холодок опасения.

— Что касается песнопений самих террористов, то я вам могу процитировать, то что они поют, — Александр Волков нажал на свою часы и, между ним и Ченковым возникла ещё одна голограмма текста — «Небеса окрасятся кровавой палитрой, закрыв как день, так и ночь. Звезда заменит огненный диск и серебряный шар. Её лучи опалят Ирий. В пламени Революции воскреснет призрак коммунизма, чтобы сожрать этот гнилой мир»

— Ужас какой, — Вячеслав почувствовал, как по телу пробежали мурашки — Они там все такие поехавшие?

— Из Красных Бесов — все, — ответил Волков — Кроме, разве что, их лидера — Данилы Комарова, именующего себя «комиссаром». Мы сделали его лидером секты, в надежде, что он будет сдерживать эту поехавшую паству. Теперь же он оправдывается тем, что группа, похитившая вашего сына, была отколовшейся кучкой маргиналов и он ничего не знал.

— Слабо вериться.

— Мне тоже, но расследование ещё продолжается. Уверяю вас, оно покажет, насколько гражданин Комаров был причастен к этому.

— Честно говоря, господин директор, мне плевать на то, какую роль в этом преступлении играл этот ваш «комиссар». Меня волнует, с целью каких экспериментов моего ребёнка изрезали скальпелем.

— Расследование ещё продолжается, — повторил Александр Волков более настойчиво — Пока что всё указывает на очередной архаичный религиозный обряд. Возможно, что Красные Бесы на пути создания своего собственного пантеона богов в котором Лжемессии отведётся лишь роль, собственно, пророка. Но опыт работы и руководства органами госбезопасности научила меня, что у таких деструктивных антисистем есть второе, а то и третье дно. Сейчас я лишь могу советовать вам, как можно чаще подвергать вашего сына медицинским обследованиям в целях профилактики. Мои люди будут охранять маленького гражданина Ченкова днём и ночью.