— Кай! Что с тобой? — Линда с тревогой на лице тормошила меня за плечо. — Тебе приснился какой-то кошмар?

Я с трудом разлепил веки, по моей спине стекали струйки холодного пота, и голову ужасно ломило в висках. Острое чувство невосполнимой утраты жёсткими оковами стянуло мою грудь. Всё моё естество желало вернуться обратно в этот сон и найти ту женщину, исчезнувшую так необратимо и безвозвратно. Лишь лёгкий, размытый силуэт женской фигуры ещё немного удерживался в моих воспоминаниях, но уже спустя короткий миг он окончательно развеялся в нахлынувшем потоке сбивчивых и беспокойных мыслей.

— Почему ты молчишь? С тобой всё в порядке?

— Всё хорошо, Линда… Просто странный сон…

Тут я окончательно проснулся, услышав доносившиеся снаружи шумные вскрики, громкий смех, звуки труб, и даже стук барабанов. Видимо, праздник ангелов был в самом разгаре. Я осмотрелся. Большинство обитателей барака лежало с безучастным видом на полу. Кто-то спал, кто-то делал вид, что спит, а некоторые из узников, вероятно, мучимые бессонницей и тревогой, бесцельно бродили по помещению с отрешённым выражением на физиономиях.

— Долго я спал? Ты сама-то хоть выспалась? — В полумраке барака озабоченное лицо девушки показалось мне уставшим и осунувшимся.

— Ты проспал несколько часов. А я что-то никак не могу нормально поспать. Или сплю урывками. Вроде засыпаю, но этот шум постоянно меня будит. Я вся какая-то разбитая.

— Праздник, судя по этим звукам, разыгрался не на шутку.

— Когда ты спал, я слышала крики полные боли. Крики умирающих…

— Думаешь, это были те несчастные рабы, которых ангелы отобрали для боёв?

— Наверное… Не хочу вспоминать это… Ты чувствуешь запах жареного мяса?

— Конечно! Его невозможно игнорировать.

Я уже обратил внимание на этот соблазнительный запах. Он проникал внутрь барака сквозь отверстия в потолке и мелкие щели в стенах. Мой рассудок категорически отвергал плоть убитых животных, но пищеварительной системе было наплевать на происхождение пищи, и её абсолютно не интересовало, синтезировано ли это мясо искусственным путём в цехах продовольственных предприятий на Земле или же являлось когда-то живым существом на ферме ангелов. Я чувствовал сильную потребность организма в запретном, но столь манящем продукте, и мой рот стал предательски наполняться слюной.

Чтобы отвлечься от этих мыслей, я спросил:

— Я говорил что-то во сне?

— Ты всё время звал какую-то женщину.

— По имени?

— Нет, но ты даже кричал. Хотел, чтобы она вернулась к тебе.

Линда придвинулась ко мне ближе, легла на живот и, положив подбородок на свои скрещенные руки, спросила:

— Кто эта женщина? Твоя подруга? Первая любовь?

— Не знаю… В принципе, у меня было много подруг, но ни к одной из них я не испытывал сильных чувств. А в этих снах всё иначе. Словно без неё, без этой женщины, или девушки, моя жизнь теряет смысл. Но я даже не помню, как она выглядит. Только какие-то смутные обрывки…

— И давно у тебя такие сны?

— Первое воспоминание о подобном сне у меня возникло на станции «Поиск», сразу после того как робот-слуга разбудил меня. До этого, на Земле, я никогда не видел похожих снов. По крайней мере, не припомню такого.

— Интересно. И никаких идей насчёт того, кем могла бы быть эта женщина?

— Абсолютно.

Сумасшедшая мысль внезапно пришла мне в голову, я протянул руку и прикоснулся к плечу девушки:

— А вдруг это ты?

— Кто? Эта женщина? — Она рассмеялась и повела плечом, сбросив мою руку. — Не думаю. У меня есть другое предположение.

— Какое?

— Может быть, это твоя мать?

У меня отвисла челюсть. Это было сущей нелепицей.

— Линда, я никогда не видел свою мать. Она ушла от нас с отцом, когда я был совсем маленьким. У меня не осталось никаких воспоминаний о ней. После расставания отец уничтожил все голографические записи с её изображениями и вообще все упоминания о совместном периоде их жизни. Я даже не знаю, как она выглядит. Если она вообще ещё жива.

— Странный поступок. Почему он так сделал?

— Он и сам очень странный человек, мой старик. Сначала я пытался разузнать хоть что-нибудь у него о матери, но он всегда очень болезненно реагировал на подобные вопросы, и в конце концов я оставил эти попытки.

— А Инфосеть? Ты не подавал запрос? Не пытался разыскать её?

— Разумеется, я пытался это сделать. Но всё поиски закончились безрезультатно. Очевидно, она сама удалила все данные о своей персоне и установила блокировку на любые вопросы, касающиеся её личности. Иногда я жалею, что у нас есть такое право.

— Какое? Удалять информацию о себе из Инфосети?

— Да.

— Но это гарантирует нашу свободу. Иначе и быть не может!

— Ну да. Ты, конечно же, права… А почему ты предположила, что мне снится моя мать? Ты видишь твоих родителей во сне?

— Нет. — Линда перестала смотреть мне в глаза и устремила отрешённый взор куда-то вдаль, словно хотела заглянуть за пределы нашего барака и всего ковчега. — К сожалению, мне никогда не снятся мои родители. Как бы я не хотела этого…

— Расскажи мне о них.

— Зачем? Тебе это действительно интересно?

— Да. Я хочу слушать тебя, а не пьяные крики варваров за стенами нашей тюрьмы.

Девушка улыбнулась, и взгляд её бездонных глаз потеплел. Оголтелый шум снаружи становился порой невыносимым. Ангелы умели веселиться, причём хмельные, заплетающиеся голоса принадлежали не только мужчинам, но и женщинам. Временами нам приходилось замолкать, чтобы не повышать интонации и не привлекать тем самым внимания других узников к нашему разговору. Ведь это были только наши мысли, и мы не собирались делиться ими ни с кем другим.

— Я выросла на одиноком острове посреди океана. Мои родители были океанологами, точнее, называли себя так. Пытались быть ими…

— Как и все реалисты? Изображали из себя специалистов никому не нужных профессий?

— Не надо так, Кай. — Линда осуждающе посмотрела на меня. — Они ведь не были виноваты в том, что деятельность ИскИнов перечеркнула все людские профессии. Просто они хотели иметь определённую цель в жизни. Заниматься чем-то полезным. Как им казалось…

— Прости. Не принимай мои слова всерьёз. Пожалуйста, продолжай.

— Родители подолгу пропадали в океане: спускались в его глубины, исследовали растительные и животные организмы, а также географию дна. Они часто брали меня с собой, я была тогда ещё маленькой девочкой. Эти погружения навсегда остались в моей памяти. Крики китов, косяки рыб, игры дельфинов, коралловые рифы и грозные плавники акул — все эти воспоминания прекрасны.

— Почему только воспоминания? Тебя больше не привлекает океан?

— Нет. После смерти родителей я больше никогда не пыталась вернуться туда.

— Так они умерли? Мне очень жаль…

— Да, их уже нет. Они пропали, когда мне было двенадцать лет. В один осенний день уплыли в океан и не вернулись. Словно их и не было. Все поисковые экспедиции вернулись ни с чем. Глубоководные роботы обследовали каждый клочок дна в предполагаемом районе их исчезновения. Никаких результатов…

— Это очень печально. Как же ты жила потом?

— Других родственников у меня не было, поэтому последние годы детства и юность я провела в Центре Воспитания. А когда выросла, тоже примкнула к реалистам. Захотела стать похожей на родителей.

— Первое время тяжело было?

— Ко всему привыкаешь. Встав взрослой, я захотела вновь увидеть их и решила уйти в Сон. ИскИн, контролирующий Сон, просканировал мой мозг и отыскал все воспоминания, связанные с родителями, а затем создал для меня на их основе идеальную виртуальную имитацию, где я снова могла быть маленькой девочкой и жить на острове вместе с папой и мамой. Там я была счастлива, и мне совсем не хотелось возвращаться обратно в реальную жизнь. После каждого периода Сна в моей душе оставалась невыразимая тоска, поэтому уже спустя короткое время я вновь погружалась в свои несбывшиеся мечты. Сначала я уходила в этот Сон только на один день, потом на два, три, четыре… Дни начали складываться в недели. Незаметно для меня самой срок моего Погружения стал растягиваться на долгие месяцы. Как-то пробудившись однажды, я с ужасом обнаружила, что провела в искусственном мире моих детских воспоминаний почти год. Целый год был вычеркнут из моей жизни! Кроме того, на этот раз чувство утраты было настолько горьким, а желание вернуться настолько острым, что для меня было ясно: я стала зависимой от этой имитации, от иллюзии счастливой и беззаботной жизни. Это было моим последним погружением в Сон. С тех пор я отвергла виртуальную реальность и приняла решение больше никогда не терять связи с реальным миром.