Отпущенному нагому бедолаге, если он ещё не замёрз до окоченения ног в процессе обливаний собратьев, конечно же, можно было наткнуться в лесу на землянку, охотничий домик или какого отшельника, если туда, конечно пустят. Доковылять до соседней деревни, напросившись на обогрев. Разжалобить кого на дорогах, кто бы отдал тулуп или шапку, или хотя бы варежки с валенками, но обычно ни у кого не вызывало желания помогать таким людям.

Редко процессы казней были такими затяжными. Это могло касаться наказаний типа порки плетьми и кнутом, довольно редко заканчивавшихся летальным исходом провинившегося, если на то не было особого приказа, мол, забить палками или даже камнями до смерти, но чтобы именно расправа обращалась в такое представление, как на льду, случалось весьма нечасто.

Джеймс даже как-то хотел урегулировать список разрешённых и запрещённых видов наказаний и казней, согласно законнику, но этим заняться решила как раз его мать, любящая всё чётко структурировать. Пообещала привести всё в должный вид, да пока по сей день не предоставившая королю обновлённого табеля о том, как и за что следует карать на территории Энториона.

Более того, в каждом регионе законник мог дополняться на вкус и обычаи местной власти. Так, например, нигде кроме Карпат не было распространено бесчеловечной казни с насаживанием на кол, когда проткнутый и задранный на заточенном стволе человек ещё очень долго мучился и страдал у всех на виду.

Частокол вокруг замков, на который натыкались воины — это одно, метание кольев, если заканчивались копья, — тоже, но именно в таком виде, как пыточной казни подобное вне владений Кромвеллов практически не встречалось, кроме редких случаев в поселениях Астелии и Ракшасы.

— Распорядиться, чтобы им принесли еду? — заговорила Клорис, пытаясь унять гнев короля со своей подруги-кухарки, не двигаясь с места, но стоя от них обоих неподалёку среди прочей прислуги.

— Пустое, — махнул рукой король, — «Поступай с врагом твоим, как он сам хотел с тобой поступить», — проговорил он цитатой знаменитого барона-генерала Хосе Варгаса из его великого труда «Победа или смерть», после чего отправился обратно за стол.

Милдред вытерла слёзы, приходя в себя, а когда её поманили подруги едва заметными движениями рук к себе, вернулась на своё прежнее место, скромно поглядывая в пол на дивные узоры помпезных толстых ковров, не смея поднимать глаза ни на монарха, ни на его мать, ни на кого-то ещё из присутствующих.

— Ваше величество! — в обеденный зал вошёл измотанный за день Вайрус с потемневшими глазами, — Работы под холмом закончены! — доложил он к радости своего короля.

— Отлично! — поднялся тот из-за стола, подняв винный кубов и допив остатки, подняв тот как бы в честь принесшего благие вести Такехариса, — Идём, посмотрим на это вместе, — направился он к выходу, а камерарий, поклонившись королеве-матери, тут же последовал за ним.

Вскоре они в компании Эйверя и связных слуг поднялись на правую относительно разбитой бреши в стене башню, куда то и дело прилетали снаряды от выставленных на холме вражеских катапульт. Те были уже в тени, никаких факелов и освещения, помогавшего работать обслуживающему их персоналу. Преступники уже отточенными движениями грузили и запускали настроенные и нацеленные машины. Ремонтировали вышедшие из строя, приводя в порядок, чинили или заменяли отдельные части поломанных орудий, и продолжали снова крошить второе кольцо обороны крепости, не давая сегодня там вести никакие восстановительные работы и возводить новые барьеры, угрожая засыпать и раздавить всех, про приблизится к расщелине.

— Приступайте, — дал отмашку король, и связные начали передавать отданное добро его приказом, сообщая это с поста на пост, перебегая с башни вниз ко дворам, потом в катакомбы, в тоннели, на охранные посты разрытых ходов и так далее.

— Лучницы, дать свет! — приказал Вайрус, немного прождав, и выбрав, как ему показалось, должный момент.

Заряженные и подпалённые стрелы взмыли в воздух в направлении вражеских махин, хоть и не долетали до них, но зато в воздухе и при приближении к подножью хорошо те освещали для взора собравшейся честной публики. Однако никакого эффекта пока не последовало.

Наоборот, неудачная попытка и недолетавшие стрелы спровоцировали лишь усерднее работать и копошиться на возвышенности войска неприятеля, с явным воодушевлением и полной уверенностью в своей недосягаемости и безнаказанности взводящих орудия.

Вайрус повторил приказ, и девушки-стрелки снова со свистом пикирующих горящих стрел осветили пространство в стане осаждающих, где собралось ещё больше народу. Можно было в свете огней хорошо рассмотреть различные детали, но отнюдь не это сейчас интересовало Джеймса Дайнера.

Прошло несколько мгновений, прежде чем и монарх и его приближённые в свете полыхающих стрел стали свидетелями, как изрытый холм, держащийся всё последнее время на установленных диверсантами короля подпорках, выбитых теперь по его повелению, обрушился во внутрь, погребая в себя и катапульты и всех, кто был с ними рядом, придавливая тяжёлыми осадными устройствами и их обломками всех занятых в их обслуживании.

Пологий широкий холм справа в одно мгновение разрушился изнутри, став погребальным курганам для множества воинов неприятеля. Поднявшееся с земли облако песка и пыли долгое время не желало оседать, а когда, наконец, потихоньку развеялось, уже потух свет от арки горящих стрел с оборонной башни. Но одно было ясно точно, большая часть орудий, что находилась там, была отправлена в негодность.

— Пусть выживших добивают диверсанты, — проговорил король, — они должны быть сейчас по периметру холма, раз так чётко выдернули опоры. Пусть двигаются к центру, ликвидируя всё живое. А на отходном пути, засыпая тоннели, пусть заберут хоть несколько снарядов для катапульт, пополнят наши запасы.

— Да у нас хватает, — усмехнулся Вайрус, — Да ещё внизу в разломе стены целая гора набросана, сейчас пошлю отряды их собирать, за брешь заделывать.

— Верно, пусть тащат в замок, лишними не будут, — сказал ему Джеймс, и отошёл к краю башни, потащив с собой Эйверя.

— Зверь, изголодался по крови? — поинтересовался монарх у своего паладина.

— Ха, да есть немного, — отвёл взгляд тот, изучая творящееся внизу башни, — Всё стрелы да маги, командование катапультами, никаких живых сражений, — отзывался он, жалуясь на скуку.

— К тебе особое поручение. У нас в данжеоне сидят и гниют такие же, как те, что нападают. Если темницу разрушат, того и гляди засядет сбежавший недруг, вонзит нож в спину. Нельзя допустить, чтобы кто-то из преступников вдруг сбежал, — объяснял ему король.

— Понял, это мы устроим, — кивнул Эйверь своими белёсыми космами, сжимая рукоять красивого меча, — Может, в том-то их цель? А? — спросил он, направив серо-зелёный взор на лик Его Величества.

— Думаешь, они здесь за кем-то? Хотят кого-то вызволить и освободить? Требований они не ставили, так что вряд ли, — пожал плечами Джеймс, — Тем более, тогда лучше дать им понять, что вести переговоры и выпускать разбойников на свободу мы не намерены, тем более после такой наглой осады и убийства наших дозорных.

— Вы король, вы начальник, — усмехнулся паладин, обнажая зубы с правого края широкого рта плотных губ, — Будет исполнено, — кивнул он монарху и отправился на ночь глядя исполнять своё кровавое поручение.

Ночь после совершённой успешной диверсии прошла спокойной, но не особо тихой. Вдали у прилеска даже в темноте стучали молотки, ревели пилы, кряхтя пронзая древесину, собирая новые приспособления из подручных средств и сплавленных по реке запасов. Плюс весь лес под рукой, если нужны брёвна или хотя бы дрова для костров и переносных кухонных печей лагеря неприятеля.

Костры, впрочем, под утро залил небольшой дождик, пополняя королевские резервуары пресной воды, скользя по особым каналам и акведукам, попадая в водосборники для очистки дождевой воды через полотна с галькой, песком и углём, фильтрующим её.