— Расстраиваешь мать, — качал Уилл головой, — Позоришь отца и старшего брата. Не отдаляйся от друзей, теперь им стоять с тобой спина к спине, не потеряй их. Они теперь твоя семья, а не я, Тиль, — заявлял знакомый голос.

— А ты? — только и вымолвил дрожащими губами Тиль, переводя глаза с лица Уильяма то на его рану, то обратно, но при очередном взгляде на окружение сквозь дыру в его груди, уже не смог обнаружить тела брата глазами.

Он будто бы исчез, растворился в густом паре столь же внезапно, как и возник. Хотя казался таким настоящим, Тиль слышал его шаги, эту тяжёлую поступь по деревянному полу. Чётко слышал его голос, с небольшими отголосками эха в помещении, звук совершенно отличный от того, как если бы они болтали на улице.

— А я?! — рядом звучал уже лишь голос Такады, — Я же сказал уже, что сюрикен! — отвечал он так, словно вопрос был адресован ему, ведь видение с Уильямом мог лицезреть только сам Тиль, — Это такое симметричное лезвие, как вы любите говорить «в форме звёздочки», у нас в Унтаре, это зовётся «сюрикен». Есть много вариаций, с ровными углами, с зазубринами, волнообразные, закрученным каждым остриём, и так далее. Я, конечно, метаю также кунайи, гвозди, ножи, гаты, ятаганы с двойным изгибом, топорики ворбаты могу, надо б изготовить их… — перечислял он.

— Он спрашивал, что Гала тебе сделала в подарок на гравюре, — подошла Арекса у Тилю.

Но тут все обернулись на распахнувшуюся дверь. В проёме которой возник их капитан с полотенцем на бёдрах. Изображавшие всегда прежде торчащие иглы и шипы его недлинные чёрные волосы сейчас были зачёсаны назад и блестели после воды. Взгляд был суров, как и зазвучавший железный голос, натренированный для командования.

— Взвод! Не задерживаемся! Скоро банник придёт вас выгонять, нечего сидеть в парилке. Обливайтесь, вытирайтесь, да обсыхайте в казарме. Печь протопите заодно, — велел он, — Там снаружи сырость, тучи сгущаются. Сама природа собралась оплакивать павших. Завтра ожидается мокрый день, — предупреждал он.

— Капитан! — соскочила с банного полка Одуванчик, подбежав к нему.

Её небольшая, в отличие от форм Арексы, оголённая грудь покачивалась в такт движениям. И стоя вот так нагишом перед своим начальником порозовевшая щеками девушка толком даже не знала, как себя вести, зажаться и закрыться ли, или держаться достойно, словно в бане всё это в порядке вещей. К тому же на бёдрах Рихарда было полотенце, а на ней совсем ничего. Однако тот не глазел на её влажное тело и не разглядывал с откровенной мужской похотью, а глядел воительнице прямо в глаза, что хоть немного уменьшало её общее смущение.

— Передайте Эйверю, что взвод готов для нового задания. Двинемся в стан врага, захватим их, прирежем, — горел огнём её взгляд, — И никакой больше осады. Когда атака на их лагерь?

А вот Ильнар, Кифлер и Эрвуд были совсем не против со своих ракурсов хищным взором скользить по её телу, пока она не видит, любуясь кто сзади, кто слегка сбоку, едва не облизываясь, так как ни у кого из них уже давно не было даже свиданий, не то что каких-то любовных отношений. Хотя тот же капитан в прошлом крутил роман с одной городской рукодельницей, в свободные дни прогуливаясь с ней, однако, было похоже, что в последнее время их пара разошлась.

— Король как раз велел сформировать отряд для диверсии, — неспешно проговорил тот, — Буду иметь вас в виду. Вы точно все в порядке? — оглядел он своих, зацикливаясь взглядом как раз на Нине и Тиле.

— Да, вроде бы, капитан. Держимся, хотим отомстить за наших, — отвечала ему светловласая воительница.

— Да, — поддержала её и Арекса, подгибая колени и прижимая те к телу, прикрывая тем самым подобные зрелым народившимся репам свои крупные груди от мужского взора, — Не хотим отсиживаться, как испугавшиеся после первой битвы, — добавляла она, выражая готовность к дальнейшим действиям по защите города, — Пошлите нас на задание.

Кифлер и Ильнар, сидя совершенно не рядом, практически синхронно кивнули на эти слова боевой подруги. Никто из других, по крайней мере, не стал перечить, даже если они и не рвались вновь прямо сейчас поскорее оказаться на поле боя.

Капитан застыл в дверях на мгновение. Молча, он оглядывал их с некой жалостью, будто не хотел бы больше посылать их на задания, чтобы никого не терять. А затем попросту молча развернулся и ушёл, не закрывая дверь, откуда в душное помещение ещё сильнее повеяло прохладой. Делать было нечего, пришлось заканчивать беседы в парной да дружно переходить в моечную комнату, пока ещё было время и никто не подгонял.

Снаружи время уже клонилось к вечеру. Темнело и без всяких нахмурившихся облаков, скрывавших красоту весеннего заката. Ветер шумел в восточном направлении, предрекая вполне возможные скорые дожди не только в Олмаре, но и в Триграде и на землях Скальдума.

В восточном крыле крепости шумели рабочие, восстанавливающие стену из разрушенных обломков и подготовленных новых материалов. Делали также временные опоры, дополнительные каркасы, которые, вероятно, пригодятся в случае продолжения осады. Убирали все заграждения внутреннего «пятиугольного кармана, так как нет стены — нет и трещины в ней, а новые кладки, конечно же, уже делали цельными и плотными, так что какая-либо необходимость во внутренней засаде сейчас уже отсутствовала.

Здесь располагались невысокие отдельные бастионы для стрельбы по вторгшейся пехоте или коннице, а также внутренняя стрелковая башня. Этого вполне могло хватить помимо внутренней выстроившейся армии в случае вторжения неприятеля, однако возводились и новые деревянные заслоны с бойницами, укрытия за которыми могли ждать запасные отряды, врываясь врагу в тыл или с разных сторон, а также частокол, как снаружи стены, так и за новой возводящейся кладкой.

Король приказал упор делать на прочности и устойчивости, нежели на высоте. Так что изнутри новая возведённая конструкция напоминала скорее каменную лестницу, где блоки подпирали друг друга в большой толще постройки, а снаружи смотрелась плотной стеной, пока ещё, правда, не закрывая собой края обвалов между западными башнями — предстояло ещё немало работы.

На правую из башен после ужина в убежище с женой и детьми взбирался Джеймс Дайнер в компании Бартареона и Вайруса. Первый привычно облачал голову в красную току, а Вайрус после банных посиделок свои длинные локоны оттенка песчаника красиво распустил широким чуть вьющимся водопадом до уровня лопаток его золотистого мундира с белыми толстыми косами аксельбантов от левого эполета на плече.

Вверху их ждали воины, обслуживающие катапульты, генералы Вершмитц и де ла Домингес, троица девушек-лучниц, перешёптывающихся о чём-то своём, а также смотрящий в подзорную трубу астроном Винсельт. Длинные волосы Родриго, вновь собранные в удобный хвост за макушкой, были ещё влажными. Небольшие тёмные кудри Вершмитца поначалу казались такими же, однако вблизи блестели наоборот от того, что были сальными, видимо, генерал ещё времени вымыться не находил, разбираясь с расстановкой часовых и караульных.

— Горят огни, ваше величество, — сообщил старик, попросту по звуку шагов определив, кто к нему подходит сзади, впрочем, о подъёме монарха ему могли и заранее доложить.

— Значит, не убрались, — хмуро проговорил король, вставая рядом и поглядывая в сторону лагеря врага.

— Никак нет, сдвинули лагерь ближе к холмистой части, чтобы наблюдать, видимо, сложнее было. Мне кажется, их там уже немного осталось. Наверняка ещё часть струсила, разбегаясь кто куда по лесным тропам да по реке вниз, — предполагал он, — Дыма от печей и костров уже куда меньше.

— Стремившиеся, несмотря ни на что, пробраться сюда? И вдруг струсили? Да эти неразумные парни посмелее тех, что последний раз пытались биться при Унтаре. Нет здесь Кастора? — оглядел монарх генералов в надежде перекинуться парой слов с провалившим очередную операцию выдворить сидхов военачальнику.

Ответственный за боевые действия в Астелии генерал Эсфей Кастор зачем-то опрометчиво в зимнюю пору в заснеженных горах повёл отобранные полки на клан Ши в надежде прославиться. Большеносые лохматые гномы отдавать не так давно возвращённые свои владения, естественно, не пожелали, вот только в недрах пещер утеплялись куда лучше, чем бойцы в наружных лагерях.