Учителя нередко говорили, что Лекки издревле любили влиять на политику королей, вмешиваясь в те или иные законы, чуть ли не управляя через монархов, в каком-то смысле. И только развал при Веринге их отдалил от такого расклада дел, а воцарение Дайнеров и вовсе не подпускало снова близко к трону, пока в приближённые к её отцу таки не добился Драген Лекки, молодой двадцатидвухлетний юноша, талантливый боевой маг, служащий на поручениях, как Его Величества, так и по своему чину в распоряжении и у архимага Бартареона, и у архиклирика Селесты, так как в травах, зельях и алхимии молодой человек тоже большой знаток и может быть полезен.

Это, естественно, были не школьные знания, а почерпнутое из занятий с частными учителями, среди которых и у Леноры, и у Генри, и в юные годы у Вельда, были, выкраивающие своё время на преподавание королевским детям, Вайрус, Корлиций и звездочёт Винсельт. Многие аристократы стремились заполучить талантливых учителей своим детям — травников, учёных, просто мастеров своего дела типа астрономов, канцлеров или верховных советников.

Помимо приближённых короля, конечно же, были и такие учителя, которые по определённым дням являлись в замок, вели урок с какой-то темой, объясняя, проверяя усвоенный материал, задавая задания для подготовки с дальнейшей проверкой через неделю, и уезжавшие тем же днём под вечер или ближе к ночи.

Историки, натуралисты, философы — все они старались расширить кругозор каждого ребёнка Дайнеров, дать пищу для размышлений и рассказать о том, что будет полезно аристократам, крупным землевладельцам и, вероятно, будущим монархам. А общих знаний об окружающем мире, никак не связанных с отношениями между регионами, хотя иногда касающихся информации о каждом из них, например, что откуда привозят в большом количестве, кто чем славится и тому подобное, хватало и в общей придворной школе, что в главном центральном дворе крепости. Одна здесь, в Олмаре, и ещё одна, зданием покрупнее, в Триграде.

При домашнем родном замке своей школы не было, так как само его устройство не слишком к тому располагало. Школа там была уже в городе, за пределами стен замка, но дети Дайнеров в ту как раз не ходили, так как в «Каменном Драконе» были предоставлены сами себе, по большей части живя там давно в самые юные детские годы, а теперь оказывались там в последнее время всё реже и реже.

Он ассоциировался у Генри и Леноры с детством, а сейчас они себя ощущали как бы уже подросшими из того беззаботного возраста. Учёба, манеры, этикет — теперь от них требовалось куда больше, чем просто вовремя ложиться спать и кушать без каприз то, что дают. Впрочем, многообразие кушаний на королевском столе обычно никогда не позволяло детям плохо себя вести. Другое дело, что иногда требовалось доесть всё, что было на тарелке, а сидеть за столом для малышей было уже так скучно и не интересно, но всё это осталось уже лишь в их воспоминаниях.

Сейчас двенадцатилетний мальчишка взбирался вверх по лестницам, а волновавшаяся, в том числе и за него, девятилетняя девчонка спешно за руку с художником направлялась, наоборот, к витому спуску вниз, где, сильно нервничая, теребила свой фартук Нейрис.

— Ленора! Солнышко моё! О, и господин Кольвун с тобой! — обрадовалась она, но через мир тут же сменилась в лице сначала на расстроенную мину, а следом и на рассерженное выражение, — А почему я не вижу с вами Генри? — высоким тоном чуть не кричала она, хотя во фразе не звучал какой-то укор самой Леноре, мол, где твой брат, почему не уследила, а скорее было выражение общего возмущения к ситуации, складывающейся не по её плану.

— Да убежал он, сказал, что посмотреть хочет, — хмыкнула принцесса, шагая вниз по ступенькам.

— Несносный сорванец! Да король же мне голову оторвёт, узнай, что мы до сих пор не в укрытии! Просто казнит меня завтра же утром! — причитала служанка, — Я за ним не управляюсь, нужно послать туда кого-нибудь, но давайте-ка я вас сначала спрячу в безопасном месте, — взяла она Ленору за руку, и вышла в их сопровождении в один из коридоров первого этажа, чтобы сначала отвести гостя в какой-нибудь из залов с укрытием, а затем и спрятать саму Ленору.

И всё это время она только и бормотала, хоть бы не встретить здесь короля, хоть бы на него не наткнуться, только бы он не решил сейчас оказаться в этом же коридоре или проверить, в безопасности ли дети. Впрочем, Вельд уже должен был добраться до тронного зала, как и Бартареон, так что его величество должно быть сейчас занято планировкой обороны и руководством ею. И это сейчас её долг, как преданной и верной служанки, позаботиться о его младших детях, чтобы монарху не нужно было о них волноваться.

И пока у западной башни уже кипела подготовка к сражению, так как не всех патрульных и дозорных можно бело легко одолеть стрелами, заставив замолчать, до тронного зала вести о нападении ещё не доходили, а только близились к тому, чтобы разразиться, как гром среди ясного неба.

Король же в просторном помещении принимал делегацию патеков — гномов-колдунов из Химинбьёрга, что под землями Иридиума и Хаммерфолла, один из которых — сам Гродерик Громм Ским со шрамом на лице представлял Гильдию Земли, будучи к тому же и её главой, а та территориально входила в земли Лекки, как все гильдии магов, и, соответственно, включалась в территорию королевства людей.

Маленькие человечки на тоненьких ножках стояли прямо посреди зала, напротив короля всей своей компанией. Остроухие, но при этом являющиеся явно гномами, а никак не эльфами, тем более, что примерно половина гномьих родов обладала подобным качеством и лишь у другой половины видов ушные раковины были округлыми.

Разодетые в тёмные жакеты и фраки с длинными фалдами, поверх которых ещё были накинуты держащиеся на наплечниках мантии чёрных, бордовых и коричневых оттенков с золотыми вышивками рунических символов, имели цвет кожи на своих лицах и кистях рук — единственными местами, где эту самую кожу можно увидеть, от бледно-розового до бледно-зелёного оттенка, они стояли друг за другом по большей части в три ряда — так разместились первые девять, а последняя четвёрка в линейку стояла так, что двое по краям выбивались из общего построения, а двое других стояли как бы в щелях между первым и вторым, и, соответственно, между вторым и третьим, в каждом из рядов.

Ноги их в не то узких и обтягивающих тканых штанах, не то в непроглядных плотных чулках, снизу которых виднелись полосатые сине-белые гольфы, были обуты в башмаки с позолоченной пряжкой и удлинённым носком.

Они не были пузатыми, как вихты и веттиры, не являлись столь заросшими носатыми комками, как шидхи, отнюдь не были широкоплечими и коренастыми, как лопоухие широконосые краснолюды или же плотные почти лишённые шеи норды, потому заодно не выглядели мощными и крепкими, как цверги и дворфы. Не были они и большеголовыми, как свирфнеблины Трудхейма, что над Ракшасой, не горбились, как северо-западные дуэргары, но всё ж таки носили бороды или хотя бы бакенбарды в отличие от карликов Гастропнира, и были всё-таки иных пропорций тела, чем ловкие тощие хоббиты, похожие просто на маленьких людей.

У всех их был выдающийся широкий лоб, а лысину скрывали тёмно-бурые валенные шапки гречневики, украшенные плетёной косичкой из переплетений бечёвки с позолоченной нитью. Головы не особо круглые, да и не сказать, что вытянутые. Все похожи на старичков, но скорее на пожилых и приближающихся к старости мужчин, нежели реально на бородатых дедушек, как, к примеру, садовые вихты и веттиры, или некоторые другие разновидности низкоросликов.

Патеки — род гномов с острыми прилегающими к голове ушами, тонким и остреньким носиком, не таким крупным и выдающимся, как у дуэргов, а либо торчащим вперёд, словно палец, либо загнутым крючком, а иногда просто с небольшой горбинкой. Обычно они проживали в подземельях и обустроенных норах, прекрасно владели магией рун и магией стихии земли, славились своими песнями и плясками, были известны, как поэты-певцы скальды. И в отличие от многих собратьев с людьми практически не конфликтовали и не воевали.