Сейчас обессиленное тело как раз от этого призрачного хвоста и само начинало становиться прозрачным, рассыпаясь на мельчайшие крупицы сдерживающей эту физическую чудовищную оболочку магии и растворяясь прочь из этого мира. Именно этой последней фазой жизни своего оппонента и ждал старый отшельник.

Он долгое время выслеживал монстра, словно добычу, охотился и исследовал местность, проводил в изучении и засадах по многу дней, изучая заметки и рукописи, ныне унесённые ветрами песчаной бури в неведомом направлении. Что он потратил, что он потерял — уже было не важно. Сколько бы ни было затрачено усилий, цель явно оправдывала средства.

И теперь сухие длинные пальцы, наконец, нащупали в остатках кармана позолоченную металлическую форму с особым орнаментом и крепкой небольшой цепочкой, явно призывающей носить такой предмет на шее. Медленные манипуляции немощных худощавых рук поменяли содержащиеся в мозолистых смуглых ладошках предметы местами.

Слепец переложил свой посох теперь в левую руку, вцепившись в тот, словно едва уже держался на ногах, и так надеясь на единственную надёжную опору, а правой же, позади этой вытащенной из кармана металлической формы, взял ту плашмя и уверенно направил вперёд, выставив ладонь в сторону умирающего и исчезающего пустынного монстра.

Всё громадное безногое тело, способное ещё недавно возвышаться над любыми обелисками и барханами, немногочисленными деревьями этого забытого и занесённого оазиса, нынче вырванных зловещими порывами вместе с корнями, и даже постройками и колоннами, сейчас уже просто лежало на боку. И сверкало мельчайшими ярко-жёлтыми точками, словно созвездием миниатюрных солнц, собравшихся плотным скоплением не только по всей поверхности колоссального туловища, но и будучи каждой частицей внутри него.

Чудовище скороспешно рассыпалось… Однако свет каждой этой мельчайшей частички потянулся тонкой радужной ниточкой прямиком к золотистой металлической форме в направленной ладони старца. По всей своей длине эти полупрозрачные мерцающие нити энергии переходили сначала из своего первичного жёлтого цвета в зеленоватый, затем густели в синий и фиолетовый оттенок ближе к своей середине, и оттуда дальше вновь обращались в насыщенно-сапфировый, с него в сиренево-лиловые тона всё светлее и светлее и, затем, из розовых становились ярко-красными окончаниями, вливаясь в выставленный слепым стариком предмет.

За несколько мгновений весь уродливый гигант перестал существовать, оставив только сдавленный собой песок с бесформенным силуэтом, да следы от когтей кое-где возле периметра. Но свечение миллиарда этих маленьких частичек, на которые он распался, впитывались блестящим артефактом, теряя свои жёлтые, синие и фиолетовые переходные цвета, сияя алым огранённым сердцем, словно изысканным драгоценным рубином, в золотом амулете, который судорожно, но крепко, сжимали смуглые старческие пальцы. Ритуал был завершён.

За 26 лет назад от момента начала повествования. Виридис 5, Сорордес.

С дальних краёв, из самых измученных палящим солнцем уголков пустынь жаркой Ракшасы, даруя вокруг себя дыхание жизни, раскинулась великая река Рейн, главная питающая артерия всего континента Истерхельм. Низвергаясь водопадами из пещер гномьего царства Трудхейм, с горного хребта Хильшмариил, освежает она саванну, разнося процветание и порождая в тех местах разраставшиеся красивые оазисы. Стремясь всё дальше, она петляет по сочным зелёным землям джунглей, пастбищ, лесов и виноградников Гладшира, благоухающим полям Иридиума, горным каменистым рельефам Скальдума, простирая дочерние воды к подножью Каменного Леса, и, залезая на дикие, истерзанные могучими ветрами, степи Бреттенберга, двигается оттуда вниз по холмам и долинам Карменгхейма да лугам умеренного климата Кхорна.

Минуя на юге только задымлённый торфяниками и собственными мастерскими Хаммерфолл, на западе прибрежную Горготскому морю живописную Унтару, процветающую своими плантациями, и ютящиеся чуть севернее над ней мрачные возвышенности лесистых Карпат, река сквозь центральный регион, с шумом журчит южнее, вниз, к болотистым землям Лотц и подножью могучих гор Церкингема, пока окончательно не исчезает, уходя в недра заснеженных ущелий средь белёсых пиков Астелии.

Рейн разливался почти по всем землям принадлежавшего людям Энториона, вбирал в себя немало притоков и разделялся на множество более маленьких речушек, разнося жизнь по территории обширного континента, сердцем которого было просторное людское королевства из содружества тринадцати земель.

Крумвельский Сад весной был необычайно красив, его многообразие распускавшихся цветов, с обильным приоритетом нежно-розовых и белых оттенков, так и настраивали на романтичный лад. Он простирался на весьма неровной земле Кхорна, принадлежащей нынешней правящей династии Дайнеров и почти никогда не скучал без посетителей.

Здесь, в низовьях было уютно среди элегантно растущих рощиц да в тени густых, давным-давно посаженных деревьев, а на верховьях, где стояли красивые резные скамейки и высились каменные статуи, можно было любоваться красочным закатом над большим зеркальным озером, выложенными цветниками либо же горным пейзажем, развернувшимся вдали по другую сторону, где ночные гуляки любили встречать лиловый рассвет.

В этот яркий и тёплый день в саду было много знатного народу, неспешно прогуливающегося в своих компаниях и парочками. Несколько влиятельных родов, что с раннего утра собрались на торжественное праздничное мероприятие в одном из ближайших замков, после основной части теперь уже разгуливали здесь, по саду, всю вторую половину дня. Дышали свежим весенним воздухом и проводили время в любезных беседах друг с другом. Некоторые предпочитали присесть за деревянные столики или что-то пообсуждать на лавочках, другие же вели беседу на ходу, шагая с солнечных дорожек в тенистые аллеи и наоборот. Детский смех был слышен на полянках, специально выделенных площадках, у фонтанов и в тенях массивных деревьев, где резвились малыши собравшейся знати.

Королевские земли не знали более нежного и красочного места, чем Крумвельский сад. Его история началась ещё задолго до объединения тринадцати родов. И совершенно случайно он оказался между двух нынешних столиц: красивым городом Олмаром, центром развлечений, званых обедов на открытом воздухе, турниров и прочих пышных мероприятий, и центральной политической единицы всего королевства — могучего крупного Триграда, именуемого простолюдинами также «Трёхградьем». Некогда созданный из слияния, как не трудно догадаться по его названию, сразу трёх близстоящих городов разных земель — Скальдума, Кхорна и Ракшасы, он был свидетелем смен династий и главным пристанищем правящего монарха.

Эти городки на трёх берегах рассошины бурной реки Агайны — самого крупного рукава Рейна, постепенно всё разрастались в одно громадное поселение, в итоге обнесённое крепкой защитной стеной, и ставшее после объединения десяти влиятельных семей основным центром королевства Энторион.

Сама же Агайна здесь, в речной развилке, делилась городской бифуркацией далее на Ньер-Ра, основную реку земель Дайнеров, и Агайну Горную, также именуемую Агайной Нижней, уходящую в южном направлении среди ущелий Скальдума.

Лорд Салдор Ван Крумвель — некогда владелец этих земель, славился уточненным и изысканным вкусом. Избалованный по своей натуре, вышедший из семьи ростовщиков, он покупал наиболее интересные и красивые деревья для своих угодий. Не сказать, что вся экзотика приживалась на этой местности, но лет эдак за двадцать он сумел собрать насыщенную коллекцию, которая сама собой разрасталась по территории, и в скором времени сад стал в разы превышать владения Крумвеля, распространяясь дальше и дальше. Росли здесь, помимо изысканных и причудливых растений, и вполне обыденные для сей местности деревья. Некоторые Салдор вырубал, иные пересаживал. Обосновалась здесь и отдельная еловая роща, в которой почему-то в разы больше, чем где бы то ни было в саду, любили расти благородные грибы.