Однако с точки обзора юноши лучше виднелись свои, чем чужие. А его больше волновало, кто же именно посмел напасть на их замок. Кто дерзнул с отчаянным безумством, преисполненный наглости и самоуверенности, что Олмар вообще можно взять.

А потому, пока где-то снизу по квадратам лестниц за ним обеспокоенно взбиралась запыхавшаяся Нейрис, уже успевшая спрятать и его мать, и бабушку, и Ленору, и даже художника Кетцеля, а теперь почти в панике и сильном волнении пытающаяся его отыскать, мальчик прямиком по дорожкам для караульных на вершине толстых стен, помчался среди заграждений в сторону как раз смотровой башни, откуда как раз астроном Винсельт и заметил нападавших.

Конечно же, Генри не знал, что это звездочёт первым увидел отряды врага и убитых стражников, ему про это никто ничего не говорил. Как не ведал он, что башня сейчас пуста, что Винсельт помчался к королю, а не глядит в свою подзорную трубу за ходом сражения.

Его это сейчас не слишком волновало. Он сын короля и ему можно всё. Если астроном у себя, или хотя бы там его преданный слуга-ассистент, скрывающий врождённое уродство лица под жёлтым капюшоном, он вежливо попросит у него понаблюдать за происходящим. Если вдруг в башне никого не окажется, то он вполне просто сам без спроса возьмёт трубу, если она, конечно, там окажется. Ведь чисто теоретически, ушедший куда-нибудь апокрисарий мог её и с собой захватить вполне.

Если бы он сейчас не бежал, а остался в месте вылазки наружу и также стоял и смотрел, то, скорее всего уже бы замёрз на ветру и захотел спуститься обратно, не выдержав в такой одежде. Но быстрые движения мышц согревали молодое тело. Работали руки и ноги, грудь активно дышала, нагретый лоб покрывался влагой, так что Генриху сейчас было даже скорее жарко, нежели холодно.

Его отец же, подписав договора и проводив патеков в сопровождении своей стражи до одного из внутренних залов с секретным убежищем, повелев для них там накрыть стол и принести с кухни лучшие кушанья, сейчас накидывал серебристо-серый плащ и сам собирался направиться к западному крылу крепости, чтобы возглавить оборону.

Вдвоём с Бартареоном они поднимались друг за другом по узкой винтовой лестнице оружейной башни, где король Энториона выбирал себе красивый и достаточно годный для сражения меч, в итоге выбрав один из одноручных, с довольно узким и длинным кончиком лезвия. Таким мечом было удобно и колоть и рубить в бою.

Из окон-бойниц оружейни они оглядели западную часть крепости, по большей части наблюдая, как раздаёт приказы Вайрус, и как подоспевают кадетские взводы на розданные Эйверем позиции на бастионах. Два военачальника организовывали оборону, разделяя обязанности и практически не взаимодействуя друг с другом, так как каждый занимался своим делом.

— Эти стены не взять на таран, — не то, чтобы с гордостью, а скорее с холодной констатацией фанта размышлял вслух король, — между толстенными кладками свален плотный гранит, который посыплется, словно зерно из порвавшегося мешка, словно поток воды их треснувшей бочки! Завалит разом штурмующих, пробивших брешь во внешней стенке.

— Значит, будут рыть под холм подкопы, строить осадные башни выше стен. Вон, видите, у леса уже возводят квадраты из брёвен, — оказал он вдаль, где активно копошились «рабочие» в стане неприятеля.

— Что им нужно, маг? Мне стоит отправить ворон и стрижей, как Розенхорны и Уинфри сдавят их ещё до того, как они пролезут в крепость. Какой смысл брать Олмар? Начинать военную кампанию, сплавившись по реке сюда. Да что там Уинфри, просто всё войско Триграда пригнать за день и…

— А если этого и добиваются? — поразмыслил Бартареон, — Ваше Величество, их поступок неразумен, а значит смысл очень скрыт от нашей прямой логики. Что, если цель как раз ослабить Триград, заставить вас пригнать сюда войско, и тогда начнётся штурм уже на столицу?

— Да, ты прав, оттуда звать подмогу не стоит, — согласился монарх, — Своими силами справимся. У нас достаточно людей, выгодная позиция, неплохие ресурсы, если Вайрус не все горючие смеси израсходует, конечно, — говорил Джеймс, глядя, как дружно на стенах переворачивают кипящие котлы, предварительно поджигая бурлящее содержимое, чтобы не только обжечь лезущих по стенам и затаившихся наготове внизу, но и подпалить на долгое время. Как только ближайшие лорды их сплав по реке проморгали!

— Так они же, небось, не всей армадой шли-то, — усмехался Бартареон, — По частям сплавляли брёвна для башен, войска в трюмах, плавали, как торговые суда, туда-обратно, у Оленьего Леса смастерили себе навесы, поставили печи, устраивали построения, возводили осадные орудия…

— Видимо так, — кивнул монарх, — В несколько заходов, тщательно готовясь. Тогда это мы их на опушке леса проморгали каким-то образом…

— Пойду-ка я за своими помощниками, — промолвил архимаг, предлагая не медлить, а уже появиться отряду чародеев с ним во главе на стенах, а не стоять в сторонке, наблюдая за происходящим.

— Их даже жаль, лезут на верную смерть. Мрут под стрелами, ложатся под камнями катапульт, горят заживо… Что же они хотят, маг… Это насколько же надо не любить себя и жизнь, чтобы попытаться штурмовать Олмар, — покачивал головой король.

— Надо не дать им рыть подкопы, — заверил Бартареон, хмуря брови и касаясь своей красной токи на голове, почёсывая лоб.

— Ладно, пора явится самолично, поддержать стражу, дать отпор врагу, — проговори Джеймс, — Сможешь со своими магами укрепить стены? Пусть отталкивают каждого, кто снаружи прикоснётся, — предлагал он тому провести пульсирующую защиту.

— Ваше величество, я не специалист по барьерам и щитам, — открыто признавался архимаг, — я не защищать ваш замок призван, а воевать с лиходеями у ворот, да и не только. Архимаг не того поля ягода, чтобы стены заставлять пульсировать. Хотите защитного чародея, давайте вызовем во дворец кого-то из лучших магов Астелии, вызовем к дворцу из Академии Гор Вечной Зимы.

— Бартареон, друг мой, мог бы и не так официально, — сказал тому король, — Я же тебя с собственных малых лет знаю, ты меня всегда по имени звал. Здесь же никого кроме нас, к чему эти «величества» и прочее, — отвёл он взгляд от сражения к птичьим садам.

— В этом-то и должна быть вся разница. Между «Шустрым Джимми», юным принцем Джеймсом Дайнером, и Дайнером Вторым, не просто герцогом Кхорна, но и королём всего Энториона! — высокопарно молвил ему в ответ архимаг.

— Если вечно говорить со мной «на вы», я могу решить, что ты не так близок и честен во всём к своему королю, — тихо процедил Дайнер, словно обидевшись.

— А если король хочет отношения «на ты», может, он не считает себя достойным титула короля? — сурово глянул на того маг, и они встретились взглядами, едва монарх повернулся к собеседнику.

— Что ж, учту. Зови как хочешь, — вздохнул Джеймс, — но заставлять всех и каждого показывать какое-то прям пиковое уважение, кланяться, целовать ноги и перстни… Того и гляди, вызовешь ненависть даже у лучших друзей и союзников, которых заставляешь поступать также.

— Ах, я бы с удовольствием вспомнил молодость и просто поболтал бы с Джеймсом Дайнером, — улыбнулся ему в ответ тот, — погулял в саду, как в былые годы, рассказывал бы о землях Энториона то да сё, но тогда и все разговоры не должны никак касаться политики в королевстве. А в наши дни это практически невозможно, — с досадой проговорил Архимаг, положив старческую ладонь королю на плечо.

— И я скучаю по нашим беседам во дворе, Бартареон, — признался ему Джеймс, — ты меня многому научил, и твой совет я ценю и поныне. Давай действительно позовём пару умельцев из Астелии. А то эта нелепая осада лесными «пиратами» до смешного пугающая, честно говоря. Олмар не пытались взять ни разу до сего дня, пусть уж будут у нас на оплате несколько магов-защитников первоклассной категории. Жаль Драген сразу отцу пожалуется.

— Да уж, Лекки не одобрят, — усмехнулся тот, — Может, их как делегацию позвать? — предложил волшебник, — Мол, утрясти вопросы с Астелией хотим, потом якобы слушание и переговоры затягиваются, то да сё, гостят и гостят у нас. А потом вы сами в Золотой Путь отправляетесь, возьмите Драгена с собой, а их здесь оставляйте.