— Ты жив, о боги! — метнулась к нему Нина, мгновенно убрав клаймор и крепко обняв, несмотря на то, что он был весь мокрым.
Однако улыбки радости, конечно же, ни на её лице, ни на лицах Арексы и Такады не было, так как боль утраты и скорби по Клифлеру сдавливала изнутри, а предстояло ещё и сообщить об этом Эрвуду, который ничего не видел, ведь монстр сбросил его в воду ещё до того, как зверски разорвал зубами бедолагу-эльфа пополам.
Метатель лезвий сразу же отвёл грустящий взгляд, не желая быть тем, кто сообщит дурные вести. На побледневшем Тиле не было лица, лишь снова этот пустой взгляд в никуда. Арекса смотрела вылезшему из реки сослуживцу, чуть вздрогнув губами, но вымолвить не смогла ни слова. Эрвуд словно понимал этот взгляд, улавливая в нём тягостную грусть, печаль и отчаяние, окунался в ощущение тревоги, что что-то случилось, и руками чуть отстранил от себя Нину, чтобы взглянуть на ту и спросить хотя бы у неё.
— Кифлер?! Что стряслось? — в его голосе витали нотки надежды хотя бы на то, что монстр просто похитил эльфа, унёс того с собой и теперь ему предстоит всех успокоить, возглавить отряд на поисковую операцию по спасению, однако и златовласка Одуванчик опустила преисполненные слёз глаза.
— Оно сожрало его… — вздрогнув от воспоминаний тихо проговорила она ему, — Прямо у нас на глазах… В один момент раскусило тело пополам и закусило останками, не церемонясь.
— Нет… Нет, — забормотал Эрвуд, замотав головой, — Чёртова зверюга! — крикнул он куда-то вправо в сторону леса, — Я найду тебя, отыщу и убью! — угрожал он исполинскому созданию, которое его уже не слышало, а с голодухи, исхудав после зимней спячки, выслеживало в дебрях леса оленей, косуль и даже кабанов, которыми можно было куда серьёзнее подкрепиться, чем эта мелюзга под ногами, к тому же отвратная на вкус, судя по съеденному эльфу, и вся в «чешуе» из ткани да кожаных и кольчужных доспехов.
— Давайте лучше возвращаться домой… — расстроено проговорил Такада, опустивший голову, не в силах что-либо вымолвить сейчас Тиль молча кивнул ему на это, тоже не желая сейчас связываться ещё раз с этим четырёхруким монстром, рискуя жизнями остальных друзей.
— Да как так-то? — вспыльчиво визжал Эрвуд, брызгая с мокрых волос каплями в близстоящих от движения своей головы, — Нина! Идём за чудовищем! Окружим его, будем пырять лезвиями, пока не издохнет от потери крови!
Та стыдливо повернула голову, осознавая, что сделать ничего нельзя, однако она столь же пылала ненавистью к гигантскому голодному уродцу, желая уничтожить его за убийство сослуживца, вот только понимала, что впустую сейчас на иссякших силах преследовать лесного монстра, умчавшегося неведомо куда.
— Эрвуд, Эрвуд! — подошла его унять Арекса, взяв за плечи, взывая к здравому благоразумию, — Это не вернёт его! Слышишь? Мы даже не знаем, могут ли клинки его пронзить! Искать его в чащобе после долгой битвы? А найдём дэва, как поймём, что этот тот самый? На нём были какие-то опознавательные отметины или ты всю живность хочешь вырезать в память о Клифлере?
— Да как же… Да вы что! Народ? — оглядывал он лица всех троих скользя взором от Арексы к Нине, от той к Такаде и обратно на красновласую боевую подругу, — Как так уйти, оставить его без отмщения? Думаете, он бы хотел этого?
— Он бы точно не хотел, чтобы мы сгинули в попытках за него отомстить, — констатировал щур, опять опустив глаза к ногам, — Думаю, он бы предпочёл, чтобы мы всё-таки жили и хранили память о нём.
— Его рисунки… — вспомнила Нина, — Он так и не закончил своё схематичное пособие… Кифлер… — прикрыла она ладошками низвергающие слёзы глаза, печаль которых было ничем не унять сейчас.
— О, да… Он только начал, столько усердно там чертил вчера…
— Мы должны хоть что-то сделать… Отметим место, потом сюда вернёмся, выследим его по следам, нельзя же всё вот так оставить! — возмущался Эрвуд, — Придумаем тактику, как загнать чудище в какую-нибудь яму с кольями или других ловушек сделаем, — предлагал он.
— Давай найдём капитана, — предложила Арекса, — Может, он возглавит отряд на миссию отмщения, обговорите план действий здраво, а не на эмоциях вот так сейчас. Всем немного нужно отдохнуть, вернуться в замок.
— Да, — согласилась Нина, не особо представляя, как сообщать о трагедии ещё и Крэйну, — Посмотрим, что скажет капитан…
— Посмотрим, — с большой неохотой согласился и Эрвуд с остальными, не став больше упираться.
Не понёсся он в одиночку, сломя голову, сводить счёты с зелёным лохматым чудищем, однако весь дальнейший их путь молчал, вспоминая все детали внешности этого создания, которые сумел лицезреть до того, как оказался в реке. Можно ли будет как-то опознать его по рогам и их завитому строению, осталась ли на месте того красного шара веточка черенка, на котором тот висел, например.
Он понимал, что никаких шрамов и отметил никто чудовищу не оставил, раз они не знали, сколь уязвима его туша к саблям и мечам, однако это не мешало ему сейчас всячески надеяться, что все вместе они слаженными действиями остатков своего взвода вполне как-нибудь способны с этим монстром справиться.
Вот только рвения его на эту мстительную операцию особо никто не разделял. Да и Арекса была права, что убийства дэва никак не вернёт Клифлера к жизни. Они отыскали меч Тиля недалеко от норы-ямы, из которой вылезло чудовище, но не обнаружили оружия Эрвуда нигде рядом. Возможно, его засыпало или куда-то отбросило, вдавило в почву, пока топали огромные четырёхпалые лапы, или он всё же разжал руку, когда уже пытался выплыть, оказавшись в реке.
А вот от Кифлера ничего обронённого не нашли. Его записи оставались в казарме на столике рядом с украденной чернильницей, шпага в футляре была раздавлена вместе с нижней частью туловища, а куда делся не принадлежавший ему кортик с крестовым лезвием также никто не знал, потому что никто его не смог обнаружить.
Впрочем, даже если бы тот вдруг где-то мелькнул на виду, он был бы достойной памятью об эльфе-фехтовальщике, с учётом, что тот владел им лишь несколько последних часов, подобрав у кого-то из трупов, также, как свои сабли, сейчас загнанные под пояс, чтобы не мешались, Такада.
Все брели дальше понурые и усталые, неспособные смириться с ещё одной утратой. Нина вытирала слёзы, бледный Тиль вздыхал и молчал, Такада что-то шёпотом бубнил под нос, покачивая головой, удивляясь тому, как жестоко складывается жизнь вокруг, Эрвуд сжимал кулаки, а Арекса свои мечи, будучи единственной в компании, кто держал оружие наготове и единственной, кто пытался начать в компании разговор, однако никто все эти её начинания не поддержал.
Когда они дошагали до пиратских кораблей, то там уже вовсю копошились гвардейцы короля под предводительством черноусого молодого генерала Адельмара Вершмитца, снявшего с коротких кудрей свой конический шлем, а также его «правой руки» — рыцаря Оскара Оцелота и его старого помощника, капитана и по совместительству ещё и родного дяди Людвига.
Кадеты не знали, были ли на этих кораблях обнаружены какие-то члены команды, проспавшие дебош в лагере и всю битву, а если и были, то убили их или взяли в плен. Среди деревьев, глядя на берег, было видно, что оттуда выносят ящики с припасами, что-то обсуждают, уносят обратно, чтобы не тащить вручную, так как корабли всё равно по реке явно планируют перегонять в Олмар, но просто обо всём, что обнаружили в трюмах и на борту солдаты докладывают начальству.
Так как своих там не было видно, никто из компании Шестого Взвода в ту сторону не пошёл. Они шагали поодаль, плавно направляясь к опушке и разбойничьему лагерю, ныне уже хорошенько залитым солнцем. Каждый размышлял о своём, но сейчас хмуро глядеть себе под ноги уже не было смысла, хотелось отыскать своих.
И на это, выйдя на свет из древесных зарослей, у них ушло не так уж и много времени. По правую руку от них войска Эйверя собирали арбалеты, связки припасов и даже перевязанных вместе мечей, собранных на поле боя. Что-то складывалось в ящики, что-то на самодельные носилки. Бывало, даже рыцари отдавали свои плащи, чтобы ткань натянуть между двух балок, куда можно будет сгрузить различное добро.
